Дмитрий Мамин-Сибиряк - Комбинация

• Название: Комбинация
• Автор: Дмитрий Мамин-Сибиряк
• Жанр: Русская классическая проза

---

Этот поцелуй заставил девушку опомниться. Она посмотрела на него совсем дикими глазами, быстро повернулась и убежала… Тихменев несколько времени постоял в передней, улыбаясь довольной улыбкой, тряхнул головой и вышел.

Кекин по-прежнему сидел на диване в гостиной и начинал терять терпение. Черт знает, в самом-то деле, какое глупое положение… Куда Катенька убежала?.. Но в этот момент вошла Антонида Степановна.

— Мы еще с вами не видались сегодня, Владимир Евгеньич… — проговорила она, тяжело опускаясь в кресло. — Катенька сейчас выйдет… Знаете, молодая девушка… все для нее так ново… нервы… ведь все мы, женщины, одинаковы.

Она уговаривала рассерженного жениха, как ребенка, и Кекин постепенно отошел. Если уж действительно все женщины одинаковы, то что тут поделаешь?..

— Вы поставьте себя на место Катеньки… — продолжала Антонида Степановна, прикладывая платок к глазам. — Она еще так молода… не понимает своего счастья…

— О, я понимаю… все понимаю… — растроганно отвечал Кекин и даже поцеловал руку у Антониды Степановна. — Вообще, комбинация…

III

Семья Вициных сложилась довольно оригинальным образом, как складываются семьи, может быть, только на Руси.

Антонида Степановна за доктора Вицина вышла уже вдовой. Первый ее муж, отец Катеньки, был вдовец, и она «вышла на детей», как говорят свахи. У Ордина осталось от первой жены двое детей — старшая дочь Катенька и сын Семен. Антонида Степановна пригрела сирот и прибавила еще от себя троих детей, так что когда Ордин волею Божией помер, у ней осталось на руках целых пять сирот. Положение было совсем безвыходное, если бы она не вышла замуж во второй раз за доктора Вицина и опять «на детей» — у доктора сиротело целых четверо ребят.

— Что же, нам уж заодно возиться с ребятами, Антонида Степановна… — говорил Вицин, когда делал предложение. — Такая уж судьба… Бог даст не съедят, пока мы живы.

У «молодых» образовался с первых дней воспитательный дом, а потом Антонида Степановна подарила мужу еще троих. Получился настоящий муравейник, причем трудно было разобрать чужих от своих, да Антонида Степановна и не делала между детьми различия — всех Бог дал, что же тут разбирать. Сам Вицин был незлой человек, но на детей он не обращал никакого внимания, предоставив все жене: это ее бабье дело. У него служба, дела, а ребятишки только мешают. Он заметил Катеньку уже в седьмом классе гимназии, когда она совсем выровнялась и сделалась взрослой красивой девушкой. Даже и по жене Катенька была доктору чужая, и он часто поглядывал на нее прищуренными глазами. Женщин он всегда любил, но жизнь так сложилась, что пришлось удовольствоваться самой серенькой обстановкой, а тут постоянно на глазах вертится такая свеженькая и красивая девушка. Дурных мыслей старик не имел, но его так и тянуло обнять это цветущее молодое тело, которое точно говорило ему о собственной старости и неудовлетворенной жажде жизни. Антонида Степановна хорошо знала слабости мужа и поэтому никогда не держала в доме красивой женской прислуги — ведь все мужчины одинаковы, как и женщины. Это было ее философией, которая каждый день приносила какое-нибудь новое подтверждение. Старший сын доктора, гимназист седьмого класса, тоже ухаживал за Катенькой и не пропускал удобного случая поймать ее где-нибудь в темной комнате, ущипнуть и прошептать на ухо что-нибудь скабрезное. Раз Антонида Степановна наткнулась на сцену, когда Сережа обнимал Катеньку, загнав ее в угол гостиной.

— Дети… что вы делаете?!. - ужаснулась Антонида Степановна, пораженная как громом. — Ведь вы брат и сестра…

Сережа, конечно, убежал, как и следует мужчине, а Катенька осталась, сконфуженная, обиженная, жалкая.

— Разве можно себя так держать? — обрушилась на нее Антонида Степановна. — Ты самая большая в семье и должна подавать пример другим… Наконец, каждая женщина сама заслуживает того, как с ней обращаться. Я сама была девушкой и могу сказать, что никто не смел обнимать меня, как горничную.

— Я… я не виновата… — бормотала Катенька, сгорая от стыда и новой несправедливости. — Если они сами лезут… не дают прохода.

— Кто это «они»? Сережка… Да ведь он мальчишка, которого нужно за уши еще драть. И не оправдывайся: для меня все вы равны и за всех я должна дать ответ Богу. Да…

Из этого случая Катенька вывела только одно заключение: что женщины всегда, везде и во всем виноваты, а мужчины всегда, везде и во всем правы. Им все можно, а женщины должны все переносить. Это было несправедливо, и она возненавидела сильнейший пол, больше — она почувствовала к мужчинам чисто физическое отвращение, как к чему-то неприличному и вообще гадкому.

Средства доктора Вицина были очень ограниченные, а поэтому громадная семья, как тыном, была окружена тысячью неотступных нужд. Одна обувь чего стоила, а потом всех нужно было одеть и накормить. Квартира была мала и неудобна, а дети сбились в двух комнатах. Катенька, в качестве старшей в семье, должна была помогать мачехе и по хозяйству, и по части первоначального обучения. Эта орава детей требовала страшного напряжения, чтобы все было в порядке, да еще сама Антонида Степановна постоянно прихварывала. С подраставшими детьми увеличивались и нужды. Недостаток надзора отзывался, конечно, на детях прежде всего тем, что они никого знать не хотели в доме и забрали незаметно такую волю, что посторонний человек, в первый раз попадавший в докторскую квартиру, в ужасе затыкал уши. Это был настоящий ад, где голосили, ревели, орали и выкрикивали на все тона неугомонные детские рты.

Как мы уже сказали, Катенька отдыхала только у Тихменевых, куда ей редко приходилось попадать. Ее подруга Любочка была пухлая избалованная девушка, которая еще гимназисткой увлеклась талантами Тихменева и вышла за него замуж против воли родителей — убегом. Она была молода и красива, ничего не делала и по-своему чувствовала себя счастливой, потому что ни о чем не нужно было думать. Сам Тихменев редко бывал дома, потому что вечно пропадал где-нибудь по чиновничьим вечеринкам, на холостых пирушках, по любительским спектаклям, а если некуда было идти, то коротал время в клубе или в театре. У него весь город был знаком, а за кулисами он был как у себя дома. Такая рассеянная жизнь не удивляла Любочку, потому что у ней вечно ктонибудь вертелся из хороших знакомых и она удовлетворялась легкими ухаживаниями этих гостей. Все-таки в результате получался хотя призрак счастья, и Катенька завидовала этой Любочке, у которой был свой угол, известное общественное положение и условная свобода замужней женщины. Тихменев всегда был внимателен к жене, весел, и день за днем время катилось незаметно. Катенька с удовольствием поменялась бы с Любочкой житейскими ролями.

Тихменев со всеми женщинами усвоил себе то свободное и полушутливое обращение, какое позволяется таким добрым малым; поэтому Катенька не обращала внимания, когда он по ошибке обнимал ее.

— Я вас все смешиваю с женой… — отшучивался он с развязностью избалованного человека. — Что делать: проклятая близорукость.

Близорукости никакой не было, но Тихменев носил пенсне для шика, особенно когда бывал в театре.

Раз на Масленице они катались целой компанией. Катенька попала в одни сани с Тихменевым. Он был слегка навеселе и фамильярно обнял ее.

— Послушайте, Аркадий Борисыч… — строго заметила Катенька, освобождаясь от этих объятий. — Вы так себя ведете, что я должна буду пожаловаться Любочке…

— Что же, жалуйтесь, — засмеялся он, привлекая ее к себе и целуя в щеку. — Во-первых, Бог велел любить ближнего, во-вторых, сегодня Масленица, в-третьих, я катаюсь с дамой и, наконец, я просто пьян. Для чего же устраиваются такие пикники, на которых мужей и жен рассаживают по разным экипажам?.. Перестаньте, пожалуйста, разыгрывать из себя недотрогу царевну, а то я сам должен пожаловаться на вас Любочке…

Потом Катенька узнала, что Тихменев вел вообще очень свободную жизнь и потихоньку от жены разыгрывал свои дешевенькие романы, не пропуская ни одной горничной. К Антониде Степановне время от времени завертывали разные старушки и своя сестра чиновница. Эти женщины всегда приносили с собой целый ворох самых свежих новостей, и городская жизнь делалась известной до последних интимных подробностей. Гостьи не стеснялись присутствием Катеньки, — что же, девушка большая, того гляди сама замуж выскочит, — и рассказывали всю подноготную. Антонида Степановна почти нигде не бывала и сама говорить о других дурное не любила, но послушать чужие толки и пересуды была не прочь. Благодаря этим разговорам кумушек Катенька окончательно убедилась в своем мнении, что все мужчины мерзавцы, и если есть среди них порядочные люди, то это потому только, что это или круглые дураки, или такие редкие исключения, какие не могут идти ни в какой счет, да и своих живых примеров было достаточно — тот же papa Вицин, Сережка, Тихменев.