Александр Ян - Дело огня

• Название: Дело огня
• Автор: Александр Ян
• Жанр: Исторические приключения

Спин-офф к циклу «В час, когда луна взойдет». Япония на переломе эпох. Сёгунат Токугава может пасть от любого толчка, корабли «краснолицых варваров» обстреливают Симоносэки, и вновь, как и тысячу лет назад, кто-то творит кровавые ритуалы на улицах Старой Столицы. Зачем дворцовый вельможа ночью следует в храм Инари? Что задумали ронины, собирающиеся в гостинице Икэда-я? Кто и почему убивает людей странными и необычными способами? Террорист-хитокири Асахина Ран и самурай-полицейский Хадзимэ Сайто лишь через четырнадцать лет смогут ответить на все эти вопросы. По железной дороге они отправятся в самое сердце нового заговора, корни которого протянулись далеко в прошлое…

---

Еле вырвался Кэйноскэ от размалеванной шлюхи, сказавшись, что живот разболелся до невозможности, и если он сейчас же не доберется до отхожего места, то ему сделается плохо прямо в этой комнате. Надо сказать, не очень-то и соврал: отвратительная почти до рвоты была шлюха — толстозадая, писклявая, вертлявая. И как только Ямадзаки пришло в голову, что он польстится на такую? Как господину Хидзикате пришло в голову, что он хоть на кого-то здесь может польститься?

Он ожидал какого-то подвоха, когда Хидзиката сказал «это приказ». Сначала думал, что господин фукутё сам соизволит втайне прийти сюда, скрыв лицо под глубокой шляпой. Потом, когда выпили уже довольно много, а Хидзиката все не появлялся, Кэйноскэ подумал другое — что фукутё намекнул за кем-то из троих проследить, и старался внимательно слушать разговоры. Но троица собутыльников не говорила ни о политике, ни о делах отрядных, а все больше о своей жизни и юношеских годах, девки подливали, хихикали и играли — одна на барабанчике, вторая на сямисэне, третья на кото, а четвертая, самая разодетая, танцевала. Именно она после танца подсела к Кэйноскэ, разговоры принимали все более непристойный оборот, и наконец выяснилось, что Кэйноскэ грубо провели. Под насмешливые и похабные напутствия ему пришлось проследовать за размалеванной тварью через внутренний садик в дальние комнаты, откуда насилу удалось вырваться.

Сначала он хотел вызвать всех троих, но, пока спускался, сообразил, что они не согласятся, потому что — устав. Но можно было попросту выругать их как следует, или нет, еще лучше — сохранив достоинство, молча уйти…

Но чтобы уйти молча, нужно взять меч и надеть сандалии, а меч стойке у входа. Чтобы до него добраться, следовало пройти мимо комнаты, где оставшиеся трое продолжали пировать с девками.

— Спорим, что у нее ничего не выйдет? — услышал он голос Сайто. — Ты напрасно отправил с ним Хацугику. С ним надо было отпустить вот эту, как тебя…

— Химавари, господин, — пролепетала девушка. Кэйноскэ узнал ее голосок — она играла на барабанчике и пела.

— Химавари так Химавари, — миролюбиво согласился подвыпивший Сайто. — Она щупленькая, как мальчишка, может, ему бы и понравилась.

— Госпожа Хацугику — лучшая ойран, — бойко возразила девица, игравшая на сямисэне. — И самая опытная.

— Я подумал — раз ее прозвание «Первая хризантема», пусть и у Миуры она будет первой, — оправдывающимся тоном проговорил Ямадзаки. Все засмеялись. Кэйноскэ стиснул кулаки и осторожно прошел мимо двери.

Тут-то удача снова скорчила ему рожу: хозяин заведения скрючился за конторкой, нипочем не желая уходить. При нем не хотелось брать меч со стойки и сандалии с полки, так что Кэйноскэ отступил назад, в тень. Но слушать пьяные шуточки на свой счет тоже было противно, и юноша отошел еще дальше, к дверям, расписанным соснами и журавлями.

За этими закрытыми дверями тоже веселилась компания. Кэйноскэ вслушался в разговор — молодой голос явно заканчивал какую-то историю, но обладатель его сидел далеко от дверей, и юноша не мог расслышать его внятно.

— Так стало быть, — сказал другой, грубоватый голос старшего мужчины, — тебя в дом господина направил не кто иной, как сам Абэ-но Сэймэй. А ты еще говоришь, что боги тебя ненавидят. Ярэ-ярэ! Стыдись, Тэнкэн!

У Кэйноскэ от затылка к лопаткам прокатился холод. Тэнкэн? Головорез Тэнкэн, которого искали в Эдо и Киото — он здесь? Или это просто совпадение? Юноша развернулся к фусума лицом, ища в них щель, чтобы осмотреть комнату.

— Не называйте этого имени, — произнес молодой голос. — Мало ли кто услышит.

— Брось, тут все свои, и даже девушки нас не выдадут. Они знают, что у меня с предателями разговор короткий, правда, О-Кири?

— Да вы как скажете, Ато-сэнсэй, — девица захихикала, потом тихо взвизгнула: видно, ее ущипнули.

— Все-таки осторожнее надо, — сказала другая девица. — Кто знает, что за гости в соседних комнатах. Сюда заходят и сторонники сёгуна.

— Пусть заходят, — бросил кто-то третий. — Мы их тут встретим.

Болтай-болтай, злорадно подумал Кэйноскэ. Посмотрим, что ты запоешь, когда сюда наведаются наши, не оставляя мечей на стойке.

— Тише, тише, господа, — примирительно сказала девица. — Вы ведь пришли веселиться, а не драться, так будем же веселиться. Пусть О-Кири станцует нам, а я сыграю. Зачем же вы наливаете себе сами, молодой господин? Давайте я…

— Пустое, — отозвался тот, кого называли Тэнкэном.

Кэйноске, не найдя щели в сёдзи, продрал тихонько бумагу ногтем, и смог наконец заглянуть внутрь.

Названный господином Ато сидел к нему спиной, и юноша видел только широкие плечи да длинные волосы, забранные «хвостом» по моде рыцарей возрождения. Другой сидел боком, и его одутловатое лицо было хорошо видно в свете масляного фонаря с изображением цветущих ирисов. На вид ему было слегка за тридцать, и мешки под глазами обличали в нем пьяницу, а искривленный угол рта — человека жестокого. Но это не мог быть Тэнкэн — известный головорез приходился Миуре ровесником. Судя по всему, именно он пил сейчас.

Допив, Тэнкэн опустил руку, рукав косодэ не скрывал больше лица, и Кэйноскэ сжал губы: да это же нахлебник, проникший в дом его отца под именем Ёрумия Такэси! Вот оно что! Нет, не зря Кэйноскэ сразу почуял крысу, едва увидев его смазливенькую мордашку. Наверняка подлец готовил убийство отца, и лишь лихорадка помешала ему осуществить свои намерения. Он был в сговоре с Каваками, вот что! Кэйноскэ едва сдерживал участившееся дыхание. Не время пестовать обиду на товарищей — нужно сказать им, что один из убийц Сакума Сёдзана здесь!

Но почти одновременно с этой мыслью пришла другая: если Тэнкэна схватят и казнят или, что вероятнее, убьют при попытке к бегству, то получится, что за отца отомстил не Кэйноскэ, что погубил он свою жизнь, вступив в Синсэнгуми, совершенно зря. Нет, Тэнкэна непременно нужно убить своей рукой, и никак иначе.

Кэйноскэ собрался и приказал себе думать трезво. Торопиться некуда: негодяи пришли сюда хорошо провести время и повеселиться, они задержатся по меньшей мере до часа Крысы, а то и до рассвета, и наверняка заберутся в постели со своими девками, а значит — разойдутся по комнатам, где их легко будет взять по одному…

— Миура-ха-ан! — раздалось вдруг в коридоре, ведущем к садику и дальним покоям. — Миура-ха-ан!

Ах, чтоб тебя! Человек, которого называли господином Ато, резко встал и шагнул к двери. Кэйноскэ некуда было деваться в узком проходе, и он, отпрянув от щели в сёдзи, повалился на пол, притворяясь пьяным.

— Кто здесь? — Ато высунул голову в коридор. Фонарь с ирисами теперь подсвечивал его снизу, и в этом свете подбородок казался особенно тяжелым, а впадины глаз — особенно черными. Кэйноскэ не шевелился.

— Эй, пьянь, — окликнул его Ато. — Вспомни, где твои приятели да ступай к ним поживее.

— Вот вы где, Миура-хан! — в коридор выплыла, покачивая пышным бантом на животе, Хацугику. — Ох, до чего же вам плохо! Мыслимое ли дело, пить столько в вашем-то возрасте?

Кэйноскэ был почти рад ее появлению: с лица Ато исчезла подозрительность. Он ступил чуть вперед, откровенно рассматривая Хацугику, одобрительно улыбнулся, когда она склонилась над юношей и кимоно обтянуло ее пухлый зад… Кэйноскэ притворился совсем пьяным и дал себя поднять, цепляясь за шею девицы.

— Идемте, идемте, Миура-хан, — приговаривала девица. Ато с усмешкой отступил в комнату и задвинул фусума.

Пришлось вновь идти за ней в дальние покои, притворяясь пьяным. Кэйноскэ не смущался и не беспокоился больше: враг был здесь, оставалось только еще немного попритворяться упившимся в лежку, пусть девка заскучает и отстанет.

Ямадзаки, видимо, хорошо ей заплатил, и она постаралась деньги свои отработать: тискала и мяла его корешок, да так, словно масло хотела оттуда выжать. Кэйноскэ переполняло отвращение. И за это вот другие мужчины готовы платить золотом, разоряя семьи и торговые дома? Тьфу. Он продолжал лежать, и в конце концов девица отступилась.

Когда же она уйдет? — думал Кэйноскэ. Нужно ведь и ей спать, или хотя бы облегчиться…

Кто-то тихо поскребся в сёдзи. Хацугику споро подобралась к двери.

— Кто там?

— Аои, — отозвались оттуда. Хацугику приоткрыла дверь и выскользнула на энгаву.

— Ну, как у тебя? — спросила она?

— Он уснул, — по голосу Кэйноскэ узнал девицу, сидевшую с Тэнкэном, и весь подобрался.

— Так быстро? — удивилась Хацугику.

— Сама удивляюсь. Вроде и пил немного, и держался хорошо… странные вещи только рассказывал…

— Какие? — полюбопытствовала Хацугику.

— Про богов. Про Идзанами[65].

— Что про Идзанами?

По голосу Аои Кэйноскэ понял, что девица улыбается.

— Говорил, что когда был еще ребенком, хотел спуститься в подземное царство, убить богов грома, спасти Идзанами и жениться на ней.