Александр Ян - Дело огня

• Название: Дело огня
• Автор: Александр Ян
• Жанр: Исторические приключения

Спин-офф к циклу «В час, когда луна взойдет». Япония на переломе эпох. Сёгунат Токугава может пасть от любого толчка, корабли «краснолицых варваров» обстреливают Симоносэки, и вновь, как и тысячу лет назад, кто-то творит кровавые ритуалы на улицах Старой Столицы. Зачем дворцовый вельможа ночью следует в храм Инари? Что задумали ронины, собирающиеся в гостинице Икэда-я? Кто и почему убивает людей странными и необычными способами? Террорист-хитокири Асахина Ран и самурай-полицейский Хадзимэ Сайто лишь через четырнадцать лет смогут ответить на все эти вопросы. По железной дороге они отправятся в самое сердце нового заговора, корни которого протянулись далеко в прошлое…

---

— А если убийство такой страшный грех, — инспектор затянулся, — то все мы трое в следующей жизни будем париями. В свете этого не вижу, отчего бы мне брезговать париями в жизни нынешней. Я ведь не ошибся, Синдо-сан? Вы воевали и, кажется, даже имеете отличия?

Синдо мгновение-другое выглядел ошарашенным, потом деланно расхохотался.

— Неплохая шутка, господин инспектор. Ну что ж, отправимся в дорогу. Первым делом я покажу вам запруду. Мы пройдем вслед за бревном весь его путь — от сплавки до вон того навеса, куда сгружают пропитанное дерево. Ведь мы делаем не только шпалы, господин инженер. Последний большой заказ, к примеру, получен от токийского муниципалитета — фонарные столбы. А еще ожидается заказ на быки для нового моста.

— Вы используете какие-то ускоренные методы пропитки? — с интересом спросил инженер. — Деревянные быки недолговечны.

— Да, конечно — пропитка под давлением, передовой метод, запатентованный совсем недавно, — Синдо лучился неподдельной гордостью. — Я покажу вам котлы в свое время, а теперь — вот она, запруда.

Сайто в первый миг не понял, где именно запруда — там, куда показывал управляющий, не было воды. Через мгновение наваждение развеялось: воды хватало, и в ней тяжко, как изморенные жарой буйволы в грязи, ворочались толстые бревна — плотно, бок к боку, едва покачиваясь на волнах. Рабочие на другом берегу поддевали крючьями одно за другим — и эти движения передавались остальным, так тесно толкались они в воде.

Сайто прикинул высоту плотины — вышло что-то около полутора дзё[91].

— Да. И у нас только дуб и сосна. На шпалы идет средняя часть ствола. Здесь следят за тем, чтобы древесина отбиралась тщательно.

Ввиду причин инспекции заявление было несколько опрометчивым, но господин инженер промолчал.

— Конечно же, сучья обрубают еще там, наверху, — Синдо жестом пригласил их перейти плотину. — Но не следуют думать, что их бросают зря. Самые толстые идут на уголь, из остальных делают топливо.

— А в чем разница? — подыграл Сайто.

— Уголь, — снисходительно вздохнул Синдо, — используется в очистительных фильтрах для… чего угодно. Наш идет на винокурни господина Мияги. Подумать только, в свое время господин Мияги приобрел эти земли как раз для нужд своих винокурен. Кто же знал, что здесь, в горе — настоящее сокровище, черное золото… Побочные продукты сначала нейтрализуются известью, а затем из них извлекается спирт; а известь в сочетании с уксусной кислотой служит для добычи уксусно-кислого кальция. Последний направляется в сушильни полужидким, частично сушится на воздухе, а потом в больших сушильнях. И уже твердым его смешивают с этиловым спиртом и серной кислотой для получения уксусно-кислого этила. Этот продукт, господа, весьма востребован кожевенниками. Остатки масел идут на топливо. Каждая тонна дерева дает 135 фунтов уксуснокислой извести, 61 галлон 82-процентного метилового спирта, 610 фунтов угля, 15 галлонов дегтя, богатые масла, осветительные масла, креозот и 600 кубических футов горючего газа. И мы не остановимся на этом.

— Впечатляет, — кивнул Асахина.

— Вот угольные ямы.

Синдо мог бы и не показывать пальцем — дрожащий воздух над провалом в земле говорил сам за себя. Сайто ступил на край мостков, ведущий вниз.

Внизу был ад.

Инспектор видел раньше, как пережигают древесный уголь — яму, где горит дерево, присыпали землей, обкладывали дерном, чтобы огонь не мог добраться до воздуха… по старинке, как водится… А тут — камень и металл, трубы, отводящие дым в какой-то длинный барак — наверное, ту самую сушильню, о которой говорил господин Синдо, — и сухой, лютый жар без огня.

Среди раскаленных печей сновали раздетые до набедренных повязок люди — в один цилиндр грузили дрова, из другого высыпали черный, отливающий серебром уголь. Неподалеку от ямы в траве под деревом был овражек поменьше — и оттуда доносился отчаянный рев младенца.

— Что там? — не дожидаясь ответа, Асахина зашагал в ту сторону.

Десятка полтора детишек, от совсем крохотных до трехлетних, копошились в песке. За ними, покуривая трубку, приглядывала черная сморщенная старуха. Орущий младенец не производил на нее никакого впечатления.

— В чем дело? — спросил инженер. — Отчего здесь дети и чьи они?

— Работниц из горячих цехов, — пожал плечами Синдо. — Те женщины, что работают на лесопилке и на вагонетках, носят детей за спиной, а в горячий цех, сушильню или угольную яму ребенка не возьмешь.

Девочка лет трех на дне ямы подняла голову — и, не переставая разглядывать гостей, помочилась под себя.

— Почему мать не придет и не покормит малыша?

— Она должна сначала выполнить урок, — Синдо поморщился. — Здесь дурно пахнет, пойдемте.

— Младенцу не больше недели. Вы выпустили на работу женщину, родившую всего неделю назад?

Синдо поморщился.

— У этих неприкасаемых железное здоровье, Асахина-сэнсэй. Право слово, вы зря о них беспокоитесь. А если бы они были не так блудливы, у них не было бы забот со своим отродьем. Вечером мать покормит его, а если он сдохнет до вечера — невелика беда, у нее еще до весны будет новый. Поверьте, они жалеют о своих выродках не больше, чем крысы.

— Если вечером, — спокойно спросил инспектор, — почему дети здесь?

Тому могло быть несколько причин, но инспектор полагал, что уже знает, в чем дело.

— Ну, так удобнее все же: меньше идти и есть кому присмотреть — деревня в это время дня пуста…

Инспектор кивнул. Мужчины на работе, женщины на работе, но работа — разная, ее много и не сразу скажешь, отлучился ли человек по делу — или сбежал. Если дети здесь и под присмотром, бежать труднее.

— Я вынужден буду настаивать на изменении условий труда ваших работников, — ровным голосом сказал Асахина. — Или на передаче подряда в другие руки.

Подряд в любом случае перейдет в другие руки, но если инженер промолчит, это будет выглядеть странно.

— Если подряд отберут, эти детишки просто сдохнут с голоду, — улыбнулся Синдо. — Так-то вам их жаль?

— Я все-таки полагаю, что потеря ничтожной выгоды от использования женского труда и экономии на мужской заработной плате мало ударит по концерну Мияги. Гораздо меньше, чем потеря лица. Прошу вас, соберите матерей и отправьте их с детьми в поселок.

— Если пройдет слух, что мы кормим всех шлюх даром, — осклабился Синдо, — они, боюсь, возьмут головное управления концерна Мияги в осаду.

— Разве эти женщины не работали на вас до рождения детей? — Асахина вскинул голову. — Или я должен поклониться вам в ноги?

— Что вы, что вы, такого позора я не переживу! — Синдо согнулся. — Так и быть, сегодня по случаю визита господ из столицы у всех матерей будет выходной. Прикажете отпустить с работ и детей?

— А много их у вас занято? И где?

— Сбор опилок, обработка сучьев, щепок, работа по кухне, уборка. У нас не бездельничают.

— Я вижу, — Асахина кивнул на метущую двор у барака девочку, которая была меньше своей метлы.

— Мне казалось, что наш подход должен бы встретить одобрение в столице.

— В столице, — спокойно сказал инспектор, — полагают, что нам придется много строить и, может быть, очень много воевать. А голодные, забитые люди — плохие работники и еще худшие солдаты.

— Голодные? Что вы, они питаются лучше, чем в собственных деревнях, или откуда они там сбежали. Скот должен быть покорен и сыт. Не верите? Хотите, пройдем на кухню?

— Да, пожалуй, — согласился Асахина. Проходя мимо девочки с метлой, остановился, присел перед ней на корточки и заглянул в лицо. Потом посмотрел на ноги — из под короткого кимоно торчали коленки. Лодыжки были в продолговатых синяках. Девочка, вцепившись в метлу, замерла от ужаса.

— Сделайте выходной для всех детей младше десяти лет, господин Синдо, — попросил Асахина.

— Для вас все что угодно — но это замедлит обед. Мне некем заменить кухонных рабочих.

— Хорошо, отпустите поварят после обеда, — инженер вздохнул.

Какой интересный сдвиг. Вряд ли это мысли самого господина Синдо. «Скот должен быть покорен и сыт» — это даже не китайское, пожалуй, это кое у кого из заморских соседей считают, что в покорности людей может надежно держать только неослабевающий панический страх… Хотелось бы знать, так думают в компании Мияги — или в другом месте?

Но насчет «сыт» господин Синдо не соврал — на кухне поварята сновали у больших котлов с рисом. Неочищенным — но рисом. Не ячменем, не просом. Учитывая, что визита все-таки ждали, это могло быть и представлением на публику — но Сайто отметил, что истощенными рабочие действительно не выглядели. Две старухи чистили дайкон, мелюзга подбрасывала под котлы щепки и хворост, девочки постарше разделывали рыбу.

Нет, это не для инспекции — все двигаются слишком привычно, не очень замечая то, что делают. Здесь действительно готовят примерно такие объемы еды. И, может быть, их хватает. Тут все зависит от того, кто и как эту еду распределяет.