Александр Ян - Дело огня

• Название: Дело огня
• Автор: Александр Ян
• Жанр: Исторические приключения

Спин-офф к циклу «В час, когда луна взойдет». Япония на переломе эпох. Сёгунат Токугава может пасть от любого толчка, корабли «краснолицых варваров» обстреливают Симоносэки, и вновь, как и тысячу лет назад, кто-то творит кровавые ритуалы на улицах Старой Столицы. Зачем дворцовый вельможа ночью следует в храм Инари? Что задумали ронины, собирающиеся в гостинице Икэда-я? Кто и почему убивает людей странными и необычными способами? Террорист-хитокири Асахина Ран и самурай-полицейский Хадзимэ Сайто лишь через четырнадцать лет смогут ответить на все эти вопросы. По железной дороге они отправятся в самое сердце нового заговора, корни которого протянулись далеко в прошлое…

---

Выйдя на берег пруда, он ждал, когда вернутся четверо птенцов, посланных очистить путь.

Жаркий воздух застыл недвижно. Оспины ряски осыпали бледный лик луны. Лягушка прыгнула — луна пошла рябью. «Кири-гири» цикад висело в ночном воздухе. Он знал тысячи строк о луне, прудах, лягушках и цикадах — слишком много, чтобы сочинять еще три. Он не нуждался в поэзии — он был ею. Был прудом и карпами, лягушками и костями утопленных детей, осокой и ряской, рощей, луной и цикадой, пьяным юным ронином на другом берегу…

Любопытства ради он вслушался в эту жизнь. Молодость, чистота помыслов, горячая жажда любви и неумение любить, и вместе с тем — недетское какое-то отчаяние, так знакомо отозвавшееся в груди… Внезапно куда-то исчезли восемьсот лет, и в лицо дохнула та ночь, весенняя ночь в горах Ёсино.

Мимолетное колебание — не отозвать ли птенца, посланного прервать эту жизнь. Нет. Ритуал важнее. Прости, мальчик.

Ночь дрогнула. Бесшумная атака, беззлобный охотничий пыл хищного зверя, изумление и страх жертвы… Все было знакомо, все было тысячу раз, как луна, цикады и пруд…

Новой была только боль — настолько неожиданная, что в первый миг он даже не понял, кому она принадлежит. И лишь когда время вновь потекло и звон цикад ворвался в уши, он, цепенея, понял — птенца больше нет, а юный ронин на том берегу стремительно трезвеет от изумления.

— Господин, — Ато зашелестел травой. — Мы принесли ее.

— Хорошо, — он развернулся. — На том берегу молодой ронин, который только что зарубил Сиро. Подойди к нему. Заговори. Попробуй привести к святилищу. Он нужен мне.

Паланкин стоял на дорожке, ведущей к окуномия. Неприметный, простой, без знаков или рисунков, не новый и не старый — никакой. Откинув полог, он забрался внутрь.

Девочка проснулась. Вздрогнула.

— Не бойся, — прошептал он. Коснулся ее подбородка, вложив в движение как можно больше успокоительной ласки. — Я твой новый хозяин. Как тебя зовут?

— Момоко, — пролепетала она.

Момоко, персик. Щека, поросшая нежным пушком.

— Это слишком простое имя для моей невесты. Я буду называть тебя… госпожа Мурасаки.

— Вашей… невесты? — ресницы девочки затрепетали.

— Да. Неужели ты думала, что тебя берут в мой дом простой служанкой? Дай мне руку.

Девочка с отвагой невинности вложила горячие пальчики в его ладонь.

— Госпожа Мурасаки, — повторила она, не веря своему счастью. Сказка сбывалась. Замарашку Отикубо[47] посетил прекрасный принц. Впрочем, эта бедняжка, скорее всего, даже понаслышке не была знакома с повестью о прекрасной Отикубо. Ведь даже бродячие кукольники были для нее недоступной роскошью — она знала только работу с утра до ночи. Рука под его пальцами грубей, чем его пятка.

— Ты будешь жить в моем дворце, — прошептал он. — Носить только самый тонкий шелк и есть только сладости. Пойдем.

— Во дворец?

— Нет, сначала в храм. Мы должны совершить свадебную церемонию…

Зачарованная девочка выбралась из паланкина, опираясь на его руку.

— Спать, — скомандовал он носильщикам — и те заснули стоя, послушно закрыли бездумные глаза. Мордашка девочки лучилась восхищением.

— Вы волшебник?

— Да, моя госпожа Мурасаки.

— А что вы еще умеете?

— Многое, госпожа Мурасаки. Хотите, я убью лягушку ивовым листом, как это сделал Абэ-но Сэймэй?

Девочка покачала головой.

— Не надо убивать лягушек. Они смешные.

Он улыбнулся

— Госпожа Мурасаки, вы умней, чем иные придворные Государя. В самом деле, не стоит никого убивать без причины. Осторожнее, госпожа моя. Здесь ступеньки.

Перед воротами внутреннего святилища он задержался, и охранники привычно застыли по сторонам. За дверью кто-то был. Два человека, уныло несущие службу — храмовая стража. Их он даже не собирался убивать, поразить волной — и только. Но было и нечто третье. Удивительное и беспокоящее. Нечто вроде огромной собаки.

Однако, усмехнулся он про себя. Сначала юный ронин, который срубил Сиро одним ударом, не успев даже протрезветь. Теперь — это существо в храме. Забавно. Неужели священные лисы Инари действительно существуют?

Решительным толчком он открыл ворота.

* * *

Самое паршивое — что преступника нужно брать с поличным, и никак иначе. А значит, придется рискнуть жизнью ребенка и осквернением святилища. Каннуси[48], человек неглупый и незлой, сразу же указал Сайто на этот недостаток его плана. Сайто, глазом не моргнув, пообещал сделать все, чтобы не допустить убийства. Тогда каннуси добавил, что не только убийства нельзя допустить, но ни одна капелька крови не должна пролиться в окуномия. Скрипнув зубами, Сайто пообещал и это. И как теперь прикажете брать трех человек вооруженной охраны? Ножнами глушить? А ведь есть еще четверо, которых вельможа послал прочесать рощу. Ну, за этих можно не волноваться — Окита с Нагакурой позаботятся.

— Не спать, они здесь, — скомандовал он, выглядывая в щель ворот святилища.

Вельможу он не принял в расчет. Что-то такое хлипкое, мелкое, идет — как по воздуху плывет, да еще и одет по-дворцовому, платье топорщится, штаны по земле волочатся, черная шапка поблескивает лаком… Кто мог ожидать, что этакий принц Гэндзи выхватит меч и примется им махать, да еще так споро? А Суэкато и меча выхватить не успел, обвалился распоротым мешком. Девочка даже не закричала — то ли не успела ничего понять, то ли одурманена. Зато закричал Сайто — набрал полную грудь воздуха и заорал так, чтобы услышала вся третья десятка, а заодно и патруль Окиты у второго коридора ворот-тории:

— Здесь Синсэнгуми! Бросай оружие!

«Принц Гэндзи», оружия, конечно, не бросил. Он извернулся из-под удара и толкнул вместо себя девочку — туда, куда должен был упасть сверху клинок. Не будь Сайто левшой, жертвоприношение состоялось бы. Но противник ожидал правшу и жертву толкнул под удар с правой, а сам ушел влево. Белый шелк верхней его одежды распался под догнавшим клинком, и в первый миг Сайто подумал, что развалил мерзавцу плечо, но тот так лихо сиганул на алтарь, как и здоровый не смог бы. Мелькнуло в прорехе красное… нет всего лишь шелк нижнего платья, досада какая! А следующим прыжком вельможа метнулся через ограду и был таков.

— Наму Амида Буцу, — выдохнул Ёситака и замахал руками, творя знаки от нечистой силы.

Сайто с разворота врезал ему по роже.

— Вперед! Взять ублюдка!

Что-то мешало. Визжало, тыкаясь головой в живот, цеплялось за пояс и хакама.

Сайто оторвал от одежды тощие лапки перепуганной девчонки, стряхнул ее с руки, пихнул под алтарь с гадальным шаром и забыл о ней прежде, чем выбежал из ворот окуномия. Он помнил только одно: Окита.

И тут на него бросились двое в черном.

* * *

— Ну, чего застыл?

Ран обернулся и увидел высокого мужчину в черном хаори.

— Надо уходить, пока не набежали патрульные. По ночам здесь шастают Мибуро.

Слово «Мибуро» подействовало как ковш холодной воды в лицо. Кем бы ни был зарубленный, грабителем или сёгунским убийцей, торчать над его трупом с окровавленным мечом в руках не стоило. Ран достал из-за пазухи лист бумаги, стер с лезвия кровь, вложил меч в ножны и только после этого зашагал вслед человеку, которого узнать-то узнал сразу, а имя вспомнил только сейчас. Ато Дзюнъитиро, вассал суеверного господина Аоки.

Не время было спрашивать, что господин Ато изволит делать на горе Инари, луной любуется или разбоем промышляет. Для разговоров существует белый день, а ночь — для того, чтобы убивать впотьмах, а потом бежать и скрываться.

«Как я устал от этого, — подумал Ран. — Боги ненавидят меня — за что? Чем я так нагрешил в прошлой жизни?»

Он всем сердцем привержен был учению Будды, но в свободный день пришел сюда, в синтоистский храм, чтобы спросить о воле богов при помощи гадального шара омокару. Потому что сил уже никаких не было жить, и умирать тоже было нельзя — все равно что убежать в разгар боя и товарищей бросить, сказал Рёма, и был, конечно, прав… Он хорошо придумал, Рёма, — чтобы или господин Кацура, или господин Сакума как-нибудь пристроили его на учебу к варварам. Перенять их науку, сделать Японию богатой и сильной. Вот только ни Рёма, ни господин Кацура не знали, что делать с запахом крови, который везде мерещился Асахине Рану по прозвищу Тэнкэн. А когда людской разум ничего придумать не в силах, за советом идут к богам. К старым богам, богам этой земли, жившим тут до того, как Будда и над ней пролил свой свет. Юноша уважал буддийских наставников, но он и без спроса знал, что они ему скажут: не греши, не убивай. А как не убивать, если сильный пожирает слабого. и нет от этой напасти никакого лекарства? А чего нельзя вылечить лекарством — лечат лезвием. Так или иначе.

Так он думал до этой зимы, пока Рёма ему не вложил ума в голову. До сих пор было стыдно — он ведь убивать Рёму пришел тогда, и ведь убил бы, не будь господин Рёма так хорош на мечах. А сейчас и вспомнить стыдно, и рад бы бросить кровавую работу, да как? Слово «телохранитель» пишется тремя знаками: «использовать», «сердце» и «палка». Если палку нельзя использовать — то кому она нужна? И разве сердце не велит защищать благодетеля — то есть, гоподина Кацуру?