Элла Никольская - Давай всех обманем

• Название: Давай всех обманем
• Автор: Элла Никольская
• Жанр: Детектив

---

Аэропорт в Сиднее после сингапурской и дубайской оглушительной роскоши показался будничным, вроде родного Шереметьева, только, конечно, почище и посветлее. Толпа прибывших на глазах растворялась в толпе встречающих.

- Неужто добрались? - Павел поморщился, потер щетинистую щеку. - Ну и где родственники?

- Смеху будет, если нас не встретят, - отозвалась Лиза. На эти слова к ним дружно повернулись двое: мужчина и женщина, рослые, возвышающиеся над толпой, схожие между собой как брат и сестра и, будучи оба на удивление длиннолицыми и длинношеими, неуловимо напоминавшие гусей.

- Пауль, Элизабет! - и загоготали радостно. Парень - несомненно тот самый разбогатевший недавно Пятрас - резко согнулся пополам, приложился к ручке опешившей Лизы, затем дружески обнял Павла. Его спутница непринужденно расцеловалась с обоими и все вчетвером ещё немного потоптались на месте, исподволь разглядывая друг друга, привыкая, бессознательно притираясь, угадывая, о чем спрашивает новый знакомый и на каком языке следует ответить...

Вышли на яркое солнце, под непривычно высокое светлое небо, обмениваясь бессвязными восклицаниями: черт, свет тут у вас какой пронзительный... Куда же я машину поставил? Вечно ты, я же говорила... Обнаружили каким-то чудом запропастившийся на стоянке среди сотен других машин серый "фордик" и, сделав таким образом первые шаги по австралийской земле, гости вместе с хозяевами покатили по широченной, сказочной гладкости серой ленте автострады... Когда замелькали за окнами многоэтажные дома, Лиза спросила расслаблено:

- Это уже центр?

Ее не поняли. Женщина-гусь Регина - она приходилась женой Пятрасу и говорила по-русски лучше, потому что до замужества жила в Литве и учила в школе русский язык, - пробормотала что-то насчет новых эмигрантов: дескать, это они вынуждены осваивать столь неприглядное жилье на первых порах, специально для них построено...

План был такой: конец нынешнего дня и весь следующий, до самого вечера провести в Сиднее, осмотреть его, насколько хватит сил, а потом улететь в город Хобарт - столицу Тасмании, от которого совсем уж недалеко, километров тридцать до фермы Гуд Гудхарт, конечного пункта путешествия, где ждут с нетерпением московских гостей Рудольф Дизенхоф - брат покойной Гизелы, шурин Всеволода Павловича Пальникова, его супруга Бируте - мать Пятраса и, стало быть, свекровь Регины, а также младший брат Пятраса Ионас - общий сын Рудольфа и Бируте и его молодая жена Пола - они совсем недавно поженились.

- Пойдем в верхнюю гостиную, покурим и поболтаем, - предложил Рудольф.

Паша охотно согласился. больше всех в доме ему понравилась эта гостиная - не комната даже, а пространство над первым этажом. Дом построен в виде буквы П - то, что хозяева называют верхней гостиной, располагается как раз над перекладиной, по всей её длине, и опоясано галереей, а по обе стороны дома - спальни с ванными комнатами и гардеробными, ещё какими-то помещениями.

Лизу и Павла, к тайному его сожалению, поместили не там, а внизу, в комнате для гостей, по левую сторону от главного входа (был ещё и черный, позади дома). Гостевая похожа на номер в отеле: широкая кровать, встроенные шкафы, две тумбочки, две одинаковые лампы, сладкий пейзаж в багетовой раме. Все новехонькое и ничего лишнего. И отдельный, разумеется, санузел - язык не поворачивается столь прозаическим термином обозначить прекрасное смежное помещение, почти равное размером самой комнате. Включишь свет - так все и засверкает: зеркала, металлические краны и кронштейны светильников, стеклянные выгнутые стены душевой кабины и его сиятельство белоснежный унитаз.

Лиза, подмосковная уроженка, выросшая в доме с удобствами во дворе и потому особо ценившая блага цивилизации, аж застонала от зависти. Ведь одно дело наблюдать эдакую красоту в телесериале или даже в отеле (отдыхали в прошлом году за границей) и совсем другое дело, когда подобное великолепие в твоем собственной доме, и не в городском особняке, а на ферме какой-то, в самой глухой земной провинции, потому что дальше Тасмании только Антарктида с её пингвинами...

- Нравится дом? - спросил Руди, усаживаясь в одно из кресел и жестом приглашая Пашу занять соседнее, - Пятрасу здорово повезло, правда?

- На чем он заработал?

- Землю купил несколько лет назад, на первые свои заработанные деньги. А в прошлом году продал с большой выгодой.

- Так просто?

Выцветшие глаза Рудольфа сощурились в усмешке:

- Вовсе не просто, надо друзей полезных иметь и знать ситуацию на рынке. Он парень не промах, Пятрас, настоящий литвин.

Павел уже знал: тут, на Тасмании живет литовская колония, крепко держатся друг за друга эмигранты довоенные и послевоенные, хранят язык и обычаи своей по-северному неяркой, но все равно прекрасной янтарной Литвы, берегут память о ней. И жену, если не найдется здесь подходящей, норовят там добыть.

Словом, когда приспело Пятрасу жениться, подался парень в Литву. Материнское влияние, а может, зов предков. Или голос крови, как это там называется.

Слушая неторопливый рассказ, Павел исподволь разглядывал дядюшку Руди - хотя на самом деле кем они друг другу приходятся? Велел называть себя дядей - и быть посему...

Накануне они провели вечер вдвоем, в этих самых креслах. Павел поведал в деталях о событиях прошлого года: как, загорая на испанском пляже, узнал в одной купальщице родную мать, с которой прежде не то, чтобы знаком не был - даже и о существовании её не подозревал, считая себя сыном Гизелы сестры Рудольфа.

Руди эту историю уже знал, интересовали его подробности. На кого похожа эта девочка, Пауль? Она, выходит, твоя сводная сестра... Видел ты её отца? Как ты думаешь, счастлива с ним Грета? Не жалеет ли, что в свое время уехала из России, оставив мужа и маленького сына - его, Пауля?

Павел отвечал, стараясь придерживаться истины, не импровизировать. В самом деле, откуда ему знать, счастлива ли его биологическая мамаша, они толком и не познакомились... Обстоятельства их встречи были, что называется, экстремальными, времени на задушевные беседы не хватило.

Павел потихоньку разглядывал собеседника, не без удовольствия отмечая, что они, безусловно, одной породы. Лицо Рудольфа слишком, пожалуй, худое, между кожей и мощным костяком никакой прослойки. Обтянутые крепкие скулы и квадратный подбородок. Годам к сорока, Павел надеется, сходство усилится. Пока же подводит словянская мягкость и размазанность черт, да ещё румянец... Ионас тоже похож на Рудольфа, те же черты, но силы в лице не чувствуется: синие глаза с поволокой, застенчивая улыбка. Атлет, с детства тренированный. Руди с гордостью перечисляет, в каких видах спорта преуспевает его младшенький - вернее, единственный сын. Пятрас тоже рослый и крепкий парень, только он не родной.

...Пятрас, стало быть, привез свою Регину из Литвы. Бируте довольна: работящая девушка и добросердечная. Английский освоила запросто, а вот Пятрас русский подзабыл. В основном звучит в доме литовская речь. Ионас по-русски понимает - отец позаботился, однако говорить стесняется. Сам же Рудольф в литовском и английском поднаторел, зато родной немецкий за ненадобностью почти потерял...

Ну и разноязыкая семейка! Ионас за стенами этого дома наверняка становится просто Джоном, обычным австралийским парнем, и вот эти зелено-голубые холмы за широкими, чисто промытыми окнами ему роднее, чем висящие в простенках виды Вильнюса и репродукции Чурлениса. Что ему готические соборы и загадочные древнелитовские короли?

Однако за женой юный Иоганнес Хельмут Дизенхоф - так он по документам значится - отправился-таки в Литву. Пола, его жена, в доме пока не появлялась, и что-то о ней помалкивают.

- В Хобарт, кажется, уехала, - ответили любознательной Лизе, когда та поинтересовалась, где же это вторые сутки пропадает жена Ионаса. Павлу показалось, будто вопрос сочли бестактным, хотя что тут такого?

И как раз на следующее утро, отправившись на прогулку, на дальней границе усадьбы Павел с Лизой набрели на странное существо. Оно пристроилось на верхней перекладине изгороди: старые кроссовки на босу ногу, линялые шорты, растянутая, к тому же на вырост майка.

- Это что ещё за чучело? - удивилась Лиза.

- На себя посмотри! - огрызнулось чучело и спрыгнуло на мягкую траву. - Тоже мне красотка.

Павел оторопел, услышав русскую речь, Лиза же мгновенно оценила ситуацию:

- Чего ты тут расселась, тебя же все ищут, беспокоятся, Ионас с утра в Хобарт укатил...

- Зачем это?

- Сказали, что тебя там видели.

- Кто, интересно, видел?

- Не знаю. А ты правда там была?

- Ну да. Работу искала.

- Нашла?

- Найдешь тут, как же!

Беглянка вздохнула, провела рукой по черным вихрам - безнадежная попытка привести их в порядок.

Павла так и подмывало спросить, с чего это ей вздумалось искать работу в городе, когда на ферме дел полно. Но вместо этого он сказал примирительно: