Александр Кудрявцев - Винчестер

• Название: Винчестер
• Автор: Александр Кудрявцев
• Жанр: Ужасы и Мистика

Винчестер (англ. Winchester rifle) — общее название для винтовок и ружей, производившихся Winchester Repeating Arms Company в США во второй половине XIX века. Винчестеры с перезаряжанием при помощи рычага-спусковой скобы были одними из первых широко распространившихся многозарядных ружей и пользовались огромной популярностью, хотя их распространенность в США того времени и несколько преувеличена благодаря литературе и кинематографу XX века.

Но наш роман не совсем об этом. Вернее, совсем не об этом...

---

 Призраки убитых, которых так боялась Сара Винчестер, пришли к ее потомку. К тебе.

 Классика жанра. Семейное проклятие.

 Я поговорила с вашим краеведом: боялась, на смех меня поднимет, но он выслушал серьезно.

 Он сказал, что в мире, основанном на жестокости, каждый рождается проклятым. Что неприкаянные души не могут покинуть землю, пока их тяготит черная память. А что если, сказал ваш старик, они приходят к тебе не для того чтобы прикончит, а чтобы оставить тебе свою историю? Избавиться от черной памяти?

 Он сказал, что освобожденная боль может превратиться в свет.

 Ты должен встретиться с Ними. Сам.

 Лучший способ победить страх – шагнуть ему навстречу.

  - Э, Немой! – я вздрогнул от неожиданности.

 Рядом с моей шконкой остановился Чита. Я отложил послание Искры и молча повернулся  нему.

 - Встать, когда смотрящий говорит!

   - Какие... - лапа Савелия сгребла меня за шиворот и сдернула вниз.

 - Спокойно, - я ткнул его в широкую как стол грудь. Тот даже не шелохнулся.

 Чита растопырил передо мной пальцы.

 - Короче, Шнырь по хате не справляется. Будешь заместителем.

 Борис смахнул со стола остатки еды. По полу звонко прокатилась алюминиевая кружка.

 - Ну, че стоишь? В хате неприбрано! - заорал он.

 Я усмехнулся.

 - НЕМОЙ!

   - Моя фамилия  - Винчестер, - сказал я, прислушиваясь к музыке этих слов.

 После такого главные герои достают большие пушки и дырявят злодеев насквозь.

 Я ограничился стальным прищуром и усмешкой убийцы.

 - Ты чо, баклан, берега попутал...

 Шагнуть ему навстречу...

 - Слы, ты чо?! - Чита наотмашь хлестнул меня по лицу. Я расхохотался, слизывая с губы соленые капли.

 - Ща поржешь, овца...- пробормотал зэк и лягнул меня между  ног. Я охнул, упал и захохотал еще громче. Чита зарычал, прыгнул сверху, молотя по лицу острыми кулаками. Я плюнул в него кровью.

 - Бедный хорек…

 Хочешь убить дух врага, пожалей его.

 Сява удивленно заржал.

 - Я тя научу… ты у меня говно будешь…

 - Покажи, как ты это умеешь, - прошамкал я разбитыми губами.

 - Сява! – взвизгнул Чита, поднимаясь на ноги. – Нагни его!

 - Хорош, Чита, - раздался голос Гриши.

 Я взглянул в его сторону. Гриня нависал над Читой и его подручным, как татуированная глыба. Рядом с Гришей сжимал кулаки Шнырь.

 - Чита, может, в натуре харэ… - пробубнил Сява, наблюдая, как Гриша надевает на кулак часы самурая.

 - Короче… - начал было Чита.

 - Дело к ночи, - продолжил Гриня и сделал шаг вперед.

 - Всем назад! – в камеру ворвался Чипполино, размахивая дубинкой. – Вы чо здесь устроили, бродяги? Про «маскам-шоу» соскучились?

 Он бросил взгляд в мою сторону:

 - А это что?

 - Он с пикой бросился! – обернулся Чита, - вон она, рядом валяется…Пришлось оказать посильное сопроти…

 - Совсем страх потерял, чипполино? – охранник брезгливо пнул меня в бок и поднял с пола заточку. – Встать! В карцере отдохнешь! Встать, я сказал!

 **

 Темный карцер обдал холодом и сыростью. Я опустился на лежак под крохотным оконцем, едва рисующим бледный квадрат на полу, и закрыл глаза.

 Из мрака послышался шорох. Шепот.  Потом еще. Негромкий смешок.

 Они здесь.

 Я стиснул зубы, стараясь удержать рассыпающуюся по телу дрожь. Тьма густела от шорохов, голоса шелестели вокруг, топорща мои волосы, как электрические разряды. Сердце то колотилось о ребра, то подкатывало к горлу, перекрывая дыхание.

 Расскажи-ка парень, - пробормотал я слова любимой пиратской песенки, поднимаясь с лежака, - как свой дом оставил…

 Я шагнул в шуршащую потусторонним темноту.

 - И как стерва Мэри плакала в ночи…

 Мрак вокруг шипел и кривлялся десятками сдавленных голосов.

 - Как соленый ветер в грудь тебя ударил…

 Тьма гудела, как черное осиное гнездо. Ресницы индевели, ледяные порывы ветра мешали дышать. Спустя несколько шагов я продрог насквозь.

 - И твоей свободе подарил ключи… - бормотал я сквозь стучавшие от холода зубы.

 Полупрозрачные руки тянулись ко мне из темноты, шевелились словно водоросли. Десятки рук с растопыренными пальцами хватали за одежду, касались кожи, ощупывали лицо и волосы. От шепота болела голова, в ушах тяжело маршировали молоты.  Раз-два, раз-два, РАЗ-ДВА-РАЗ...

 Чужие воспоминания лопнули во мне ослепительно белой атомной вспышкой. Перед глазами вспухали гроздья оскаленных лиц, ноздри забивал запах крови и пороха, слух разрывали яростные крики и стрельба.

 - Подождите…Не все…- колени подогнулись. Я грохнулся на пол. Они толклись и кричали у меня в мозгу.

 - ААААААААААААААААААА…

 Все звуки слились в сплошной багровый гул. Меня решетило пулями, разрывало штыками, я истекал кровью, умоляя на десятках языков сохранить мою жизнь, и тут же хрипел о пуле милосердия.

 Корчась на полу, я блевал кровью и гноем, визжал, хрипел , ревел и рыдал. Страшные истории моих мертвецов мелькали, как черные крылья гигантской мельницы, а гул в ушах вдруг слился в один протяжный «дон-н-н» невидимого колокола, который звонил по мне.

 Я умер.

 Десятки. Сотни. Тысячи раз.

 Я умер за них всех. Дошел до края ночи, и эта ночь была мной.

 Она оказалась маленькой, душной от мрака запертой комнаткой, от которой мне вручили ключ.

 Я открыл дверь и шагнул за порог. Я увидел нас. Все шесть миллиардов светящихся галактик, связанных друг с другом бесчисленными нитями.

 Это напоминало Глобальную Паутину, Вселенский Интернет, Единое Целое.

 Как просто.

 Может, поэтому мы все усложняем?

 Живем не нами придуманные жизни в придуманном за нас мире. Играем по чужим правилам вместо того чтобы придумать собственные.

 Я оглянулся. Те, кто пришли ко мне, были рядом. Теперь они казались вспышками света, но я чувствовал, как они улыбаются мне.

 Они были свободны.

 К моему телу тянулись мерцающие нити, пели, переливаясь разноцветными звуками, и боль уходила по ним, превращалась в световые потоки, и я был всем, и все было мной, и снова звучал невидимый колокол, сливаясь с ударами моего сердца.

 (Конец второй части)

Часть 3. Огни параллельного города

Я вижу огни, вижу пламя костров.

Это значит, что здесь скрывается Зверь.

«Наутилус Помпилиус»

1. Болотные псы

 Когда я открыл глаза, железная дверь карцера оказалась приоткрыта. Из щели падала полоска зеленоватого цвета. Я с трудом поднялся. Мышцы свело так, что я собственные ноги казались протезами.

 Растер сухожилия, помассировал икры, несколько раз с хрустом присел.

 Почему так тихо? И откуда взялся этот зеленый свет? Я шагнул к двери и, чуть помедлив, толкнул ее ладонью. Та легко поддалась. Металл оказался влажным на ощупь.

 - Эй! – сказал я в тишину полутемного пустого коридора. – Есть кто живой?

 Зеленоватый полумрак ответил молчанием. Прищурившись, я увидел, что зарешеченные двери впереди тоже были распахнуты. Тюряга казалась безлюдной.

 - ЭЙ! – гаркнул я во всю глотку.

 И вздрогнул от тихого звука.

 Где-то рядом ритмично вибрировал сотовый телефон. Зеленый экранчик моргнул на полу. Я осторожно поднял мобильник.

 «Номер абонента скрыт».

 - Слушаю.

 Шорох и потрескивания в эфире.

 - Слушаю! – повторил я громче.

 Сквозь белый шум прорезался свистящий шепот.

 - Твоя женщина у меня, Винчестер, - шипел знакомый голос, - до полнолуния ты успеешь найти ее живой.

 - Кто ты? – я старался говорить спокойно.

 - Не задерживайся.

 Трубка вдруг выскользнула из руки, треснулась о бетон и разлетелась на пластмассовые осколки.

 Если в историю втянули Искру, это совсем паршиво. Я вспомнил, что Безглазый сделал с Вороном, и меня чуть не вывернуло прямо на носки кроссовок.

 Я снова окликнул сумерки. Молчание. Пустые тюремные ячейки напоминали каюты заброшенной космической станции.

 Под ногами изредка чавкало. Кое-где на облупленных стенах темнели неровные пятна. Присмотревшись, я увидел, что стены покрывала склизкая серая плесень. Здесь все  сочилось гнилой болотной влагой.

 Над головой ровно гудели флюорисцентные лампы, забранные под металлическую сетку. Будка дежурного оказалась пуста. На всякий случай я пошарил в ящиках казенного стола. За дверью под табличкой «выход» поджидала неизвестность, и встречаться с ее сюрпризами незащищенным не хотелось.

 В результате поисков я стал обладателем заплесневелого куска сыра, синего эмалированного чайника и старого перочинного ножа. Последняя находка, может, и могла бы пригодиться, если бы из всех вынимающихся лезвий не была обломана лишь трехзубая тупая вилка.