Элла Никольская - Требуется наследник

• Название: Требуется наследник
• Автор: Элла Никольская
• Жанр: Детектив

---

Ты пишешь, что если любят так, как мы с тобой, то готовы на все. Но где же это "все" с твоей стороны, дорогая моя Таша? Если хочешь доказать мне свою любовь - приезжай. Целую. Привет Мормышке. Твой Сергей"

-Длинное какое письмо, сейчас таких не пишут, проще по телефону поругаться, - сказала Лиза. Коньков отобрал у нее пожелтевший листок.

- Бумага необычная, шелковистая - все раньше умели делать. И почерк разборчивый, наверно, в гимназиях так буквы учили выводить. Разные там яти, "и" с точкой и твердые знаки в конце. А самое интересное знаете что? Дата. Первое августа одна тысяча девятьсот четырнадцатого года. Он, заметьте, в Дармштадте, то есть в Германии, а она - в России.

Это-то и интересно. Мало ли влюбленных ссорилось-мирилось во все времена, но эта парочка, Таша и Сергей, выбрали для своих ссор самое лихое время. Через две недели начнется первая мировая война, покатится по всем странам красное колесо, передавит миллионы людей, молодых и старых...

- Письмо из Дармштадта успело дойти до адресата. Таша его получила и хранила всю оставшуюся жизнь. А что случилось с Сергеем?

- Так кто в этой части дома раньше проживал? - спросил Павел у Марьи Фоминичны.

- Да я же вам сто раз повторяла: Кулькина Татьяна Акимовна, мужа ее до войны порешил незнамо кто, а сын - герой, а сноха с мальчонкой - Ким его звали - в Прибалтику подалась.

Ну да, ну да - Ким, Аким, Аким Александрович. Зачем пожаловал, гость нежданный? Клад искать. А бабка его Татьяна - та самая Таша, в прошлом милая барышня, дочь богатых родителей, получившая образование за границей, жила в незавидной Малаховке, в доме, разваливающемся на глазах. Муж по имени Петр, а отнюдь не Сергей, по местному обычаю гонял ее с ребенком по улице, когда напьется. Она, как Марья Фоминична вспоминает, и сама была не прочь выпить. Работала железнодорожной кассиршей. Приняла к себе жену убитого на войне единственного сына с мальчиком Кимом. А письмо все лежало, забытое, на чердаке, среди всякого ненужного хлама...

Уже и то хорошо, что появилось у стариков занятие, пища для ума. Всеволод Павлович с Дмитрием Макарычем о возможностях обнаружения клада в малаховском доме до хрипоты спорят, раньше одни только шахматы их развлекали...

- Какая еще историческая справедливость? - брюзжит Всеволод Павлович, - В Большом энциклопедическом словаре одинаково - по пять строк отведено что Савве Тимофеевичу Морозову, что однофамильцу его Морозову Павлику. А уж Савва-то как старался войти в историю, бессмертие себе обеспечить. Что уж о купце Плотицыне говорить с его малаховской больничкой? Позабыт давно...

- О Савве Морозове сколько книг понаписано!

- О Павлике твоем не меньше! Еще и в школе изучали!

- Да ладно вам спорить, - вмешалась Лиза, - Ближе к делу. Если бы кому-то из вас случилось прятать клад, то какое бы место вы присмотрели, а, молодые люди?

Всеволод Павлович, призадумавшись, провел рукой по серебряной шевелюре - считай, почесал в затылке. Коньков ответил с ходу:

- Не имеет значения в данном случае. Если клад был спрятан в самом доме, ему давно конец настал: дом горел, перестраивался, жильцов менял. А вот если слуга догадался барские сокровища в землю закопать - тогда другое дело. Конечно, могли у него этот тайник выпытать...

Старики опять заспорили - теперь насчет человеческого благородства.

- Сюда бы еще Станишевского, - тихонько сказала Лиза Павлу, - А то кукует в Малаховке один, со своей меховой подругой. Мама-то целый день на работе.

- Кошка человеку не подруга. - неожиданно заявил Коньков: сработала профессиональная привычка слышать то, что не предназначено для чужих ушей. - Кстати о птичках. Мормышка, которая в письме упомянута, тоже, надо полагать кошка. Или, может, собака?

- А кто ее знает? - беспечно ответила Лиза. - Давно это было, и сплыло, и быльем поросло...

...Все мысли Юрия Александровича были теперь заняты кладом. И не то, чтобы ему сокровища понадобились - не тот у него был возраст, не тот статус. За последние два года не только жизнь его кардинально переменилась - сам он стал другим человеком. Тамара Геннадиевна в свое время хотела уехать от опостылевшего мужа, от вечных его похождений и лживых россказней. Но, останься она жива, может быть, и передумала бы: не так он и плох. Тогда и дачи этой не было бы вовсе... Но в том-то и дело, что гибель жены оказалась первым звеном в цепи печальных и до сих пор до конца не объясненных событий, которые привели далеко еще не старого жуира и заядлого путешественника, полного надежд и планов, к его нынешнему положению пенсионера и даже, можно сказать, инвалида.

Сидя целыми днями в саду или на веранде, бывший директор научно-исследовательского института так и эдак прикидывал, где могли бы находиться упомянутые ценности. В том, разумеется случае, если они не были украдены сразу после бегства хозяйки, не обнаружены и разворованы постоянно меняющимися жильцами, если в конце концов они вообще существовали. Дело в том, что осторожный директор, которого в свое время подчиненные величали за глаза "лукавым царедворцем", мало кому в жизни доверял. А тут - еще вопрос, та ли это улица и тот ли дом. А уж сам господин Калкин и сопутствующий ему бизнесмен Григорий - прошу покорно, господа, как можно доверять этой парочке?

Тем не менее Юрий Анатольевич, постоянно размышляя о запрятанных ценностях - эти мысли отвлекали его от горьких и порой жутковатых воспоминаний, - пришел к любопытным выводам, которые сделали бы честь и профессиональному сыщику Конькову. А именно: клад не клад, но с недавнего времени старый дом стал для кого-то весьма привлекателен. Стоял себе и стоял десятилетиями, а тут вдруг появляется как бы наследник. Почти одновременно проявляет интерес и соседка, эта уже давно себя наследницей именовала, но только умозрительно. Возможно, и в самом деле желает отсюда перебраться в домик Марьи Фоминичны, как бы из коммуналки в отдельное жилье, однако почему именно сейчас?

Если незавидный домишко и есть флигель бывшего владения и составлял раньше его часть, то, может статься, что-то такое эти сомнительные наследники разузнали. Информацию какую-то получили - и засуетились. Где отправная точка событий? За границей скончалась некая Анна, Анюта - обоим она доводилась родственницей, но факт ее существования, скорее всего, скрывался, родственницы за границей прежними властями не одобрялись. Времена переменились - возможно, под конец жизни Анна и вступила с ними в переписку, рассказала про клад. Умирая же, поведала тайну еще и Акиму сыну двоюродного брата Александра. Кем он там ей доводится - двоюродным племянником, что ли? Седьмая вода на киселе. Однако сводная сестра Галина находится за тридевять земель, а этот малознакомый, недавно объявившейся родственник пребывает непосредственно у смертного одра. Вполне Анна могла и его обнадежить насчет наследства. Сестре написала, а ему из уст поведала. Вот родня и оживилась одновременно.

Теперь дальше. Что правда и что ложь в рассказах недавних визитеров? Так ли случайно эти двое познакомились якобы в уличном кафе? И Григорий сразу же привозит малознакомого субъекта с более чем сомнительной картой в Россию, в Москву, в Малаховку, именно в тот дом, что изображен на карте! Ну, знаете ли... Верится с трудом.

Увязая в бесплодных попытках разгадать, какую аферу затеяли проходимцы, Юрий Анатольевич, как никогда, нуждался в общении. Поделиться бы своими сомнениями и тревогами - но с кем? Не с добрейшей же Марьей Фоминичной, дай ей Бог здоровья, но что она поймет? Ходит по дому, потихоньку стены простукивает. Мечтает, стало быть, о кладе, верит в него, простая душа... У покойной Тамары был холодный, аналитический ум, но где она, Тамара? Как ни странно, чаще всего вспоминал Юрий Анатольевич того старика, что приезжал давеча с Лизой и ее приятелем. Дмитрий Макарович, кажется, в прошлом сотрудник уголовного розыска. Вот с ним бы потолковать...

И тут - надо же - за мутноватыми мелкими стеклами веранды возник чей-то силуэт, в раму постучали. Юрий Анатольевич подумал было, что, не достучавшись в дверь, посетитель, дабы привлечь внимание хозяина, обошел веранду кругом. "Странно, как это я стука не слышал? Вроде бы пока не глохну..." Зря, однако, он встревожился: оказалось, гость - а именно тот самый бывший сыщик, повидаться с которым мечтал Юрий Анатольевич, - явился не с улицы, а от соседки, попросту отодвинув две расшатавшиеся доски в заборе.

- Каким ветром? - удивился хозяин, - Впрочем, что это мы на крыльце стоим? Сделайте милость, заходите...

Лицо Конькова сморщилось, он вдруг расчихался, пояснил:

- У меня с детства на кошек аллергия. А у вас за стенкой их чертова уйма, да еще собачонки две. На бедность жалуется, а сама целый зверинец развела...

Юрий Анатольевич подобных взглядов никак не разделял -единственное, что роднило его со скандальной соседкой, было именно сочувствие к покинутым дачниками четвероногим бедолагам. Но возражать не стал, сказал примирительно: