Cecil Forester - Линейный корабль

• Название: Линейный корабль
• Автор: Cecil Forester
• Жанр: Морские приключения

«Я нашел „Хорнблауэра“ восхитительным, чрезвычайно увлекательным.»

Сэр Уинстон Черчилль

Издательство «Континент-Пресс» представляет русскому читателю прославленную серию романов Сесила Скотта Форестера (1899–1966) – знаменитого английского писателя, военного историка и голливудского сценариста. В первом томе читатель познакомится с юностью одного из самых обаятельных и любимых героев английской литературы – Горацио Хорнблауэра, который, пройдя через «дедовщину», шторма, морские сражения, французский и испанский плен, становится одним из самых блестящих молодых офицеров Нельсоновского флота. В следующих книгах мы увидим его капитаном фрегата и линейного корабля, коммондором, адмиралом и пэром Англии, узнаем о его приключениях в Латинской Америке, Франции, Турции и России, о его семейных неурядицах, романтических увлечениях и большой любви, которую он пронес через всю жизнь.

---

Теперь с кораблем поравнялся второй кавалерийский отряд. Он вспыхивал и переливался на солнце, словно огненная река.

– Кирасиры! – вскричал Вильена рядом с Хорнблауэром. Он размахивал руками. – Почему вы не стреляете, капитан?

Хорнблауэр сообразил, что Вильена уже с полчаса что-то вещает по-испански – он все пропустил мимо ушей. Он не будет обстреливать кавалерию, которая быстро ускачет прочь. Первый, самый внезапный бортовой залп надо поберечь для медлительной пехоты.

– Мистер Буш, пошлите людей к пушкам, – приказал он, вновь начисто забыв про Вильену, потом рулевому: – Один румб вправо.

– И девять с половиной! – крикнул лотовый.

«Сатерленд» двинулся к берегу.

– Мистер Джерард! – крикнул Хорнблауэр. – Направьте пушки на дорогу. Стрелять будете, когда я подам сигнал.

За кирасирами следовала полевая артиллерия – шестифунтовые пушки подпрыгивали и раскачивались из стороны в сторону, доказывая, как плоха одна из лучших испанских дорог. Ехавшие на передках канониры дружелюбно махали приближающемуся судну.

– Отметка шесть! – Это лотовый. Дальше идти опасно.

– Один румб вправо! Так держать!

Корабль неторопливо полз по воде, команда стояла у пушек не шевелясь, молча, лишь слабо и нежно пел в такелаже ветер, да плескали о борт волны. Теперь мимо них проходила пехотная колонна, длинная плотная масса солдат в синих мундирах и белых рейтузах. В пыльной дымке они казались какими-то ненастоящими. Над синими мундирами белела полоса лиц – все как один смотрели на изящный кораблик, ползущий по эмалево-синему морю. Приятное разнообразие в утомительном переходе на войне, которая из таких переходов главным образом и состоит. Джерард пока не приказал менять угол подъема пушек – на протяжении почти мили дорога шла ровно, футах в пятидесяти над морем. Хорнблауэр поднес к губам серебряный свисток. Джерард это видел: не успел Хорнблауэр дунуть, как центральная пушка главной палубы изрыгнула огонь, следом оглушительно выпалили остальные. В горьком белом дыму «Сатерленд» накренился от отдачи.

– Господи, поглядите только! – воскликнул Буш.

Залп – сорок одно ядро из пушек и карронад – накрыл дорогу от обочины до обочины. На протяжении пятидесяти ярдов колонна зияла дырой. Целые шеренги были сметены; уцелевшие солдаты стояли в полной растерянности. Взревели пушечные катки – это вновь заряжали пушки: «Сатерленд» содрогнулся от второго залпа. В колонне образовалась новая брешь, сразу за первой.

– Задай им еще, ребята! – орал Джерард. Колонна отупело замерла в ожидании следующего бортового залпа; пороховой дым несло к берегу, и он кольцами повисал между камней.

– И четверть до девяти! – кричал лотовый.

Здесь глубже, можно ближе подойти к берегу. Видя, как неумолимо надвигается корабль, солдаты побежали в панике.

– Картечь, мистер Джерард! – прокричал Хорнблауэр. – Один румб вправо.

Еще дальше колонна застыла на месте. Стоящие и бегущие образовали затор, кишащую человеческую массу. «Сатерленд» по приказу капитана неуклонно надвигался на них, затем остановился, навел пушки, и шквал картечи метлой прошелся по дороге.

– Разрази меня гром! – орал Буш. – Что, попробовали?

Вильена прищелкивал пальцами и приплясывал на палубе, как клоун, ментик его развевался, перья трепыхались, шпоры звенели.

– Глубже семи! – прокричал лотовый, но Хорнблауэр различил у кромки воды что-то вроде маленького острого мысика, почти наверняка означающего, что на его продолжении в море торчит зазубренный риф.

– Приготовиться к повороту оверштаг! – прогремел Хорнблауэр.

Мозг его работал лихорадочно быстро – глубина большая, но мысик явно указывает на риф – скалистый гребень, не размытый морем, подводный капкан, в который «Сатерленд» может угодить между двумя бросками лота. Он велел привести корабль к ветру и отойти от берега. Глядя за корму, он видел участок берега, который только что обстрелял. Груды убитых и раненых, между которыми стоят в растерянности два-три человека, кто-то склонился над товарищами, но большинство уцелевших уже бежит по крутым склонам прочь от дороги, хорошо различимые в белых рейтузах на фоне травы и камней.

Хорнблауэр внимательно разглядывал берег. За мысиком должно быть опять глубоко.

– Мы снова повернем оверштаг, мистер Буш, – сказал он.

При виде надвигающегося «Сатерленда» пехота врассыпную побежала по склону вверх, но артиллерия не могла последовать ее примеру. На какое-то время погонщики и прислуга растерялись, потом офицер с развевающимся плюмажем подскакал галопом и замахал руками. Погонщики, понукая лошадей, развернули орудия поперек дороги, канониры отцепляли хоботы лафетов и наклонялись над орудиями, готовя их к бою. Однако может ли полевая девятифунтовая батарея противостоять бортовому залпу с «Сатерленда»?

– Поберегите огонь для батареи, мистер Джерард, – закричал Хорнблауэр.

Джерард махнул шляпой, показывая, что понял. «Сатерленд» тяжело и медленно повернул. Одна пушка выстрелила слишком рано – Хорнблауэр с удовлетворением отметил, что Джерард видел и запомнил провинившихся. И вот дружно грянул бортовой залп, как раз когда итальянские артиллеристы прибойниками досылали картузы. Клубы дыма закрыли берег; они еще не рассеялись, а пара расчетов неопытнее уже вновь с грохотом выдвигали пушки. Когда дым развеялся на ветру, видна стала изрядно побитая батарея. У одной пушки было разбито колесо, она, как пьяная, осела набок; другой ядро, похоже, угодило в самое жерло, она слетела с лафета и стояла теперь торчком. Вокруг пушек лежали убитые, живые стояли, ошалев от обрушившегося на них железного шквала. Верховой офицер спрыгнул с лошади и подбежал к ближайшей пушке. Он замахал руками, созывая людей, чтобы хоть одним выстрелом да ответить грозному неприятелю.

– Всыпь им еще, ребята! – закричал Джерард, и «Сатерленд» вновь накренился от отдачи.

К тому времени, как дым рассеялся, батарея осталась позади. Еще одна пушка слетела с лафета, ни одной живой души – по крайней мере, ни одного человека на ногах – возле нее не было. «Сатерленд» тем временем поравнялся со следующей пехотной колонной – солдаты в панике разбегались с дороги. Хорнблауэр наблюдал, как они рассеиваются по склонам. Он знал, что для армии это не менее губительно, чем потери в живой силе, он не стал бы обстреливать несчастных, если бы не матросы. Тех куда больше порадуют зримые потери среди врагов, чем моральный ущерб, которого они не в состоянии уразуметь.

На холме над дорогой Хорнблауэр различил группу всадников в разноцветных, блещущих золотом мундирах и киверах с разнообразными плюмажами. Должно быть, это штаб – неплохая цель в отсутствие идущих правильным строем войск. Хорнблауэр показал Джерарду на всадников. Тот согласно махнул рукой. Двое мичманов побежали вниз, показать новую цель офицерам на нижней орудийной палубе. Джерард в рупор приказал канонирам визировать цель, сам склонился над ближайшей пушкой, сощурился, потом отступил от пушки и дернул вытяжной шнур, следом выпалили остальные.

Ядра настигли всадников. Кони и люди падали – кажется в седле не усидел никто. Разрушение было настолько всеобщим, что Хорнблауэр догадался: сразу под почвой скала, и выбитый ядрами щебень полетел, как картечь. Он гадал, был ли среди всадников Пино, и с удивлением обнаружил, что желает Пино остаться без обеих ног. Он напомнил себе, что сегодня утром впервые услышал это имя, и устыдился слепой ненависти к человеку, лично ему ничем не досадившему.

Какой-то офицер чуть дальше на дороге не позволил своим людям разбежаться. Мало пользы принесла им дисциплина. Хорнблауэр развернул корабль так, чтобы пушки указывали на дорогу, и новым бортовым залпом смял упорный взвод. В клубах дыма он услышал, как что-то ударило в поручень, о который он опирался. То была ружейная пуля – кто-то сумел попасть в корабль издалека, ярдов с двухсот, не меньше. Пуля ударила на излете – она наполовину ушла в дерево и не сплющилась. Хорнблауэр коснулся ее – она была еще совсем горячая, он обмотал пальцы носовым платком, вытащил пулю и в задумчивости несколько раз подбросил на ладони. Ему вспомнилось: мальчиком он точно так же подбрасывал на ладони горячие каштаны.

Дым рассеялся, и Хорнблауэр увидел результат: скошенные шеренги, груды убитых; ему показалось, что до корабля доносятся даже крики раненых. Он порадовался, что войска разбежались и стрелять больше не по кому: его мутило от этой кровавой бойни. Впрочем, другие не испытывали подобных чувств: Буш все так же чертыхался от возбуждения, Вильена по-прежнему прыгал на палубе рядом с ним. Колонна скоро кончится – от авангарда до арьергарда войско не могло растянуться больше чем на восемь-девять миль. Тут Хорнблауэр увидел, что дальше дорога забита фургонами – вероятно, то был армейский обоз – и ему пришло в голову новое соображение. Приземистые возы, запряженные четверкой лошадей, это зарядные ящики, дальше идут деревенские колымаги, запряженные шестью невозмутимыми бурыми мулами каждая, рядом, на всю ширину дороги, еще мулы, несоразмерно маленькие под огромной поклажей. Людей рядом с ними не было – погонщики, побросав животных, едва различимыми пятнышками карабкались по склонам.