Cecil Forester - Под стягом победным

• Название: Под стягом победным
• Автор: Cecil Forester
• Жанр: Морские приключения

«Я нашел „Хорнблауэра“ восхитительным, чрезвычайно увлекательным.»

Сэр Уинстон Черчилль

Издательство «Континент-Пресс» представляет русскому читателю прославленную серию романов Сесила Скотта Форестера (1899–1966) – знаменитого английского писателя, военного историка и голливудского сценариста. В первом томе читатель познакомится с юностью одного из самых обаятельных и любимых героев английской литературы – Горацио Хорнблауэра, который, пройдя через «дедовщину», шторма, морские сражения, французский и испанский плен, становится одним из самых блестящих молодых офицеров Нельсоновского флота. В следующих книгах мы увидим его капитаном фрегата и линейного корабля, коммондором, адмиралом и пэром Англии, узнаем о его приключениях в Латинской Америке, Франции, Турции и России, о его семейных неурядицах, романтических увлечениях и большой любви, которую он пронес через всю жизнь.

---

На борту «Виктории» его приветствовали честь по чести – морские пехотинцы взяли на караул, фалрепные в белых перчатках козыряли, боцманские дудки заливались свистом, капитан на шканцах с готовностью протянул руку – странно, ведь перед ним человек, которого вскорости будут судить.

– Я – Календер, капитан флота, – сказал он. – Его милость в каюте и ждет вас.

Он повел Хорнблауэр вниз, на удивление приветливый.

– Я был первым на «Амазонке», – напомнил он, – когда вы служили на «Неустанном». Помните меня?

– Да, – ответил Хорнблауэр. Он не сказал этого сам, боясь, что его поставят на место.

– Как сейчас помню – Пелью тогда о вас рассказывал.

Что бы ни говорил о нем Пелью, это могло быть только хорошее. Именно его горячей поддержке Хорнблауэр был обязан своим повышением. Со стороны Календера очень любезно было заговорить об этом в трудную для Хорнблауэра минуту.

Лорд Гамбир, в отличие от Харди, не позаботился о пышном убранстве каюты – самым заметным ее украшением была огромная Библия в окованном медью переплете. Сам Гамбир, насупленный, с отвислыми щеками, сидел под большим кормовым окном и диктовал писарю, который при появлении двух капитанов поспешно ретировался.

– Доложите пока устно, сэр, – велел адмирал. Хорнблауэр набрал в грудь воздуха и начал. Он вкратце обрисовал стратегическую ситуацию на момент, когда повел «Сатерленд» против французской эскадры у Росаса. Самой битве он уделил лишь одно или два предложения – эти люди сражались сами и легко восполнят пропущенное. Он рассказал, как изувеченные корабли дрейфовали в залив Росас, под пушки, и как подошли на веслах канонерские шлюпки.

– Сто семьдесят человек были убиты, – сказал Хорнблауэр. – Сто сорок пять ранены, из них сорок четыре умерли до того, как я покинул Росас.

– Господи! – воскликнул Календер. Его поразило не число умерших в госпитале – соотношение было вполне обычное – но общее количество потерь. К моменту капитуляции из строя вышло больше половины команды.

– Томсон на «Леандре» потерял девяносто два человека из трехсот, милорд, – продолжил он. Томсон сдал «Леандр» французскому линейному кораблю у Крита после обороны, заслужившей восторг всей Англии.

– Мне это известно, – сказал Гамбир. – Пожалуйста, продолжайте, капитан.

Хорнблауэр поведал, как наблюдал за разгромом французской эскадры, как Кайяр повез его в Париж, как он бежал и чуть не утонул. О замке де Грасай и путешествии по Луаре он упомянул вскользь – это не адмиральского ума дело – зато похищение «Аэндорской волшебницы» описал в красках. Тут подробности были важны, потому что британскому флоту в его разносторонней деятельности, возможно, пригодятся детальные сведения о жизни Нантского порта и навигационных трудностях нижнего течения Луары.

– Фу ты, Господи, – сказал Календер, – как же вы это преспокойно выкладываете. Неужели…

– Капитан Календер, – перебил его Гамбир, – я уже просил вас не богохульствовать. Я буду очень недоволен, если это повторится. Будьте добры, продолжайте, капитан Хорнблауэр.

Оставалось рассказать только о перестрелке с лодками возле Нуармутье. Хорнблауэр продолжил так же официально, однако на этот раз остановил его сам Гамбир.

– Вы упомянули, что открыли огонь из шестифунтовой пушки, – сказал он. – Пленные гребли, и надо было вести корабль. Кто заряжал пушку?

– Я, милорд. Мне помогал французский лоцман.

– М-м. И вы их отпугнули?

Пришлось Хорнблауэру сознаться, что он потопил две из трех посланных в погоню лодок. Календер присвистнул удивленно и восхищенно, Гамбир только сильнее нахмурился.

– Да? – сказал он. – А потом?

– До полуночи мы шли на веслах, милорд, потом задул бриз. На заре мы встретили «Триумф».

В каюте наступило молчание, нарушаемое лишь шумом на палубе. Потом Гамбир шевельнулся.

– Полагаю, капитан, – сказал он, – вы не забыли возблагодарить Господа за ваше чудесное избавление. Во всем происшедшем усматривается перст Божий. Я поручу капеллану в сегодняшней вечерней молитве особо выразить вашу благодарность.

– Да, милорд.

– Теперь изложите ваше донесение письменно. Подготовьте его к обеду – надеюсь, вы доставите мне удовольствие, отобедав с нами? Тогда я смогу вложить ваш рапорт в пакет, который отправляю Их Сиятельствам.

– Да, милорд.

Гамбир глубоко задумался.

– «Аэндорская волшебница» может доставить депеши, – сказал он. Подобно любому адмиралу в любой точке земного шара, он был вечно одолеваем проблемой – как поддерживать связь, не ослабляя основную эскадру. Неожиданно свалившийся с неба тендер оказался для него подарком судьбы. Он все еще думал.

– Вашего лейтенанта, Буша, я назначу на нее капитан-лейтенантом, – объявил он наконец.

Хорнблауэр даже задохнулся. Если офицера назначают капитан-лейтенантом, это значит, что через год он почти наверняка станет капитаном. Это право повышать в звании и составляло самую ценимую из адмиральских милостей. Буш заслужил эту награду, однако удивительно, что Гамбир решил повысить именно его – у адмирала всегда найдется любимый лейтенант, или племянник, или сын старого друга, который ждет первой вакансии. Можно представить, как обрадуется Буш. Вот и он на пути к адмиральскому чину – теперь до собственного флага надо только дожить.

Однако это не все, далеко не все. Произвести первого лейтенанта в следующее звание значит поощрить его капитана. Своим решением Гамбир публично – а не просто в личной беседе – признал действия Хорнблауэра правильными.

– Спасибо, милорд, спасибо, – сказал Хорнблауэр.

– Конечно, она – ваш трофей, – продолжил Гамбир. – Правительство купит ее по возвращении в Англию.

Об этом Хорнблауэр не подумал. Еще не меньше тысячи фунтов в его кармане.

– Вот вашему старшине привалило, – хохотнул Календер. – Вся доля нижней палубы достанется ему.

Это тоже было верно. Браун получит четвертую часть платы за «Аэндорскую волшебницу». Он сможет купить домик с землей или открыть свое дело.

– «Аэндорская волшебница» подождет, пока вы приготовите донесение, – объявил Гамбир. – Я пришлю вам своего секретаря. Капитан Календер предоставит вам каюту и все необходимое. Надеюсь, вы пока погостите у меня – я отплываю в Портсмут на следующей неделе. Так, я полагаю, будет удобнее всего.

Последние слова тактично намекали на то, что занимало мысли Хорнблауэра с самого его прибытия на флагман, и чего разговор еще ни разу не коснулся – на предстоящий трибунал по делу о капитуляции «Сатерленда». До суда Хорнблауэр находится под арестом, и, согласно старой традиции, на это время поручается присмотру равного по званию офицера – о том, чтобы отослать его домой на «Аэндорской волшебнице», не может идти и речи.

– Да, милорд, – сказал Хорнблауэр.

Пусть Гамбир держится с ним любезно, пусть Календер открыто высказывает свое восхищение – при мысли о трибунале у Хорнблауэра комок подступил к горлу и во рту пересохло. Те же симптомы мешали ему диктовать донесение толковому молодому священнику, который вскоре явился в каюту, куда проводил Хорнблауэра Календер.

– «Оружье и мужей пою», – процитировал адмиральский секретарь после первых сбивчивых фраз Хорнблауэра – тот, естественно, начал с битвы у Росаса. – Вы начинаете in media res, сэр, как пристало хорошему эпическому повествованию.

– Это официальное донесение, – буркнул Хорнблауэр – и продолжает мой последний рапорт адмиралу Лейтону.

Маленькая каюта позволяла сделать три шага вперед, три шага назад, и то согнувшись чуть не вдвое – какого-то несчастного лейтенанта выселили отсюда, чтобы освободить место Хорнблауэру. На флагмане, даже на большой трехпалубной «Виктории», спрос на каюты всегда превышает предложение – надо разместить адмирала, капитана флота флаг-адъютанта, секретаря, капеллана и остальную свиту. Хорнблауэр сел на двенадцатифунтовую пушку возле койки.

– Продолжайте, пожалуйста, – велел он. – Учитывая сложившуюся обстановку, я…

Наконец Хорнблауэр продиктовал последние слова – в третий раз за это утро он пересказывал свои приключения, и они потеряли в его глазах всякую прелесть. Он был измотан до предела – примостившись на пушке, он уронил голову на грудь… и внезапно проснулся. Он действительно задремал сидя.

– Вы устали, сэр, – сказал секретарь.

– Да.

Он заставил себя очнуться. Секретарь смотрел на него сияющими от восторга глазами, прямо как на героя. От этого Хорнблауэру сделалось неуютно.

– Если вы подпишите здесь, сэр, я запечатаю и надпишу.

Секретарь соскользнул со стула, Хорнблауэр взял перо и подмахнул документ, на основании которого решится его участь.

– Спасибо, сэр, – сказал секретарь, собирая бумаги. Хорнблауэру было не до него. Он ничком рухнул на койку, не думая, как это выглядит со стороны. Его стремительно повлекло вниз, в темноту – он захрапел раньше, чем секретарь вышел, и не почувствовал касания одеяла, когда пять минут спустя секретарь на цыпочках вернулся его укрыть.