П.А.Сарапульцев - Homo

• Название: Homo
• Автор: П.А.Сарапульцев
• Жанр: Прочая старинная литература

---

- Змея, кусающая себя за хвост - вот что такое ваша хваленая гибкость мышления: чем разнообразнее варианты конструкции или выбора, тем больше шансов на появление где-либо непоправимой ошибки. А ошибки подчас приводят к трагедиям. Надеюсь, вы не нуждаетесь в примерах из недавней истории вашего общества?

—Нет, спасибо; если я вас правильно понял: у членов вашего сообщества практически нет свободы принятия решения? Я уж не говорю о желании, поскольку это вам вообще не свойственно.

—Вы угадали, но это же так естественно - приоритет в принятии решения должен принадлежать наиболее сложным логическим системам: чем больше объем информации, которым обладает индивид, тем больше у него возможностей для правильного выбора наиболее значимой цели и кратчайших путей её достижения.

—Это еще одно слабое звено вашей организации.

—Почему же?

—Да потому, что случайная ошибка, появившаяся в вашем командном звене, практически не имеет шансов на исправление. В то же время, у людей каждый считает себя достаточно компетентным в самом широком круге вопросов (может быть, и не вполне заслуженно) и любое чужое, да и собственное решение подвергает негласному, а иногда подсознательному контролю с последующим противодействием в случае несогласия. Правда, подобное противодействие тоже может осуществляться на разных уровнях мышления и с разной степенью активности, но обязательно осуществляется. Чем больше растет интеллектуальный уровень и степень самосознания отдельных представителей человечества, чем больше повышается их личная заинтересованность, тем действеннее становиться этот постоянный контроль и тем меньше шансов на длительное сохранение ошибок.

—Мне кажется, вы слишком углубились в критику так называемых машинных недостатков. Было бы справедливо, если бы мы обсудили и так называемые человеческие достоинства.

—С удовольствием. Сама цель нашей встречи заключается в установлении или не установлении возможностей для наведения мостов и создания паромов…

—Очень хорошо, что мы в этом сходимся. Тогда объясните мне, пожалуйста, почему люди придают столь большое значение своей жалкой биологической оболочке, к тому же сохраняющей все животные атавизмы от своих предков. Так ли хороша восхваляемая вами свобода принятия решений, если человечество до сих пор находиться на грани атомного Армагеддона?

—Не слишком ли много вопросов сразу? Давайте я попытаюсь ответить на них по очереди. Для начала возьмем проблему сохранения биологической оболочки. Ну, во-первых, большая часть произведений искусства, а следовательно, и общественной памяти человечества, так или иначе связана с нашей человеческой оболочкой. Потеря всего этого богатства равносильно уничтожению основной части человеческой культуры и общественного сознания. Лучше или хуже будет тогда человек - это уже другой вопрос, но он станет принципиально другим социальным типом, чуждым своему прошлому.

—Уж что-что, а разрушать свое прошлое и настоящее вы научились достаточно хорошо!

—Напомнив о войнах, вы ударили в самое больное место человечества. Но само по себе появление этой проблемы - это наша беда, а не вина. Дело в том, что у большинства биологических видов существует инстинкт самосохранения, включающий в себя торможение взаимной агрессии. У человека такой безусловный рефлекс отсутствует. Мы сумели это осознать, а значит раньше или позже сумеем с этим справиться.

—А не проще было бы иметь примитивный предохранитель, как это сделано у нас, не позволяющий разрушать подобное себе существо?

—Мы снова возвращаемся к вопросу о наших с вами различиях. Можно, конечно, лишить человека агрессивности путем специальной хирургической операции или использования препаратов, действующих на психику. Но останется ли он после этого человеком? Да и не верю я, что нормальный человек добровольно захочет лишиться хоть самой малой толики своего “я”? Потому что, только создав и осознав собственную систему ценностей, человек будет готов защищать её даже ценой собственной жизни. А вы ему - предохранитель!

—Ну ладно, нам этого не понять. Как это там у вас: “…чтобы понять красоту Лейлы, надо смотреть на нее глазами Меджуна”? Что касается вас - это ваше дело, но почему вы стали охранять и всю остальную биологическую жизнь? В качестве своеобразного артефакта?

—Браво, пожалуй, вам позавидуешь - не успели у нас появиться, а уже освоили классику! Слушайте, давайте поговорим о живописи, о скульптуре, о…

—В другой раз, мистер Сербин, в другой раз! У меня слишком мало времени. А у вас этого “другого раза” может и не быть.

—Да? Жаль…. Ну что ж, вопрос есть вопрос…Биологическая жизнь как символ ушедшего счастья, как сентиментальное воспоминание о юности человечества? Что-то в этом есть. Мы действительно не можем жить без эмоций, в том числе и сентиментальных, однако не одними чувствами жив человек. В данном случае мы предусматриваем и свою собственную выгоду: нам жизненно необходима окружающая природа, и как средство сиюминутного существования, и как возможный генетический резерв на будущее. Тем более что биологическая эволюция запрограммирована самим строением материи нашей вселенной.

—Но тогда вы должны безропотно уступить место машинной цивилизации, поскольку логические машины как раз и возникают на вершине биологического дерева!

—И принести себя в жертву собственному изобретению? Ни в коем случае!

—Но почему? Где же ваша хваленая логика: если изобретение оказалось совершеннее своего создателя, снимите перед ним шляпу.

—Вот уж нет! Во-первых, изобретение никак не может быть совершеннее своего создателя, хотя бы потому, что представляет собой лишь определенный этап развития чувств и мыслей своего создателя, а во-вторых, и это самое главное, нет никаких достаточно веских доказательств необходимости очеловечивания вычислительной техники, поскольку хранение и переработка информации могут отлично обходиться и без неё.

—Однако не случайно человечество так долго не могло избавиться от тех или иных проявлений рабства, несмотря на смены ваших социально-исторических формаций. И вы еще возмущаетесь нашими методами самоутверждения, готовые к вечному угнетению чуждого для вас интеллекта!

—Вы меня не поняли, или не захотели понять. Речь идет не об уничтожении или подавлении появляющихся разумных личностей, а о недопущении формирования на Земле нечеловеческого сознания.

—И как же вы надеетесь этого добиться? Вернуться на стадию полузвериного существования ваших, не таких уж и отдаленных предков? Другого-то выбора у вас нет, поскольку дальнейшее развитие вашего общества не может обойтись без совершенствования компьютерной техники. Или вы знаете другой путь?

—Другого пути у нас действительно нет, но и безысходности здесь я тоже не вижу. Вы путаете понятие мыслительной деятельности, как способности к решению определенных логических задач, и сознание, как способность к осознанному вычленению себя из окружающего мира, способность к осознанному выбору. Так вот, эта способность у вас появилась не сама по себе, а с помощью либо земного человечества, либо каких-то других эволюционно развивающихся общественных созданий. Я принял как рабочую гипотезу вашу версию о посланцах из будущего, и теперь…

—Теперь вы пытаетесь отнять у нас способность к самостоятельному развитию!

—Не надо передергивать, мистер Крэгстон! Речь идет не о развитии того, что имеется, а о возможности зарождения сознания. А то, что осознание себя как личность не может возникнуть без органов восприятия окружающего и без интенсивного обучающего контакта с другим разумным существом, в настоящее время доказано не только теоретически, но и практически. Чтобы не быть голословным, я напомню вам историю человеческих детенышей, оказавшихся на “воспитании” у животных. Их интеллект практически ничем не отличался от интеллекта лесных “воспитателей”. Вот уж поистине: “с кем поведешься, от того и наберешься”.

—От кого же, простите, набралось ума гордое человечество?

—От тех десятков тысяч человеческих поколений, сложивших по крупицам здание нашей истории, сэр! И не только истории, они выстроили еще два здания: интеллектуальный и эмоциональный потенциал человечества.

—При чем здесь эмоции? Нам всегда казалось странным чувство своеобразного страха, возникающего у людей перед возможностью безэмоционального существования. И это в то время, когда у вас на протяжении многих столетий существовала практика кастрации людей, тем самым лишая их наиболее ярких физиологических эмоций.

—Это прискорбно, к сожалению, но это исторический факт. Хотя у кастратов исчезали не все даже чисто физиологические эмоции, и потом, самое главное - у них оставался основной, чисто человеческий мир этических и эстетических эмоций.