Свящ. А. Дружинин - Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского

• Название: Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского
• Автор: Свящ. А. Дружинин
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: ISBN 5-89740-154-3

Предлагаемое исследование посвящено изучению жизни и трудов одного из самых замечательных пастырей и богословов III в., святителя Дионисия Великого, главы Александрийского огласительного училища и епископа Александрии в 247-264 гг. Просвещенный защитник христианского вероучения от нападок языческих философов, несгибаемый хранитель чистоты христианской истины от искажений, каким подвергалась она в лжеучениях еретиков и раскольников, св. Дионисий особо прославился своей мудростью в управлении Церковью и руководством верующими на пути к нравственному усовершенствованию и вечному спасению. По непреложному суждению Церкви, он первый удостоился получить имя Великого, что полностью соответствует его действительному значению в истории христианства.

Для всех интересующихся историческими путями Православия.

---

Не считая возможным обвинять св. Дионисия в предвзятом намерении прийти к отрицательному решению вопроса об апостольском происхождении Апокалипсиса, мы не можем не заметить, что все основания, приводимые св. Дионисием в защиту своего взгляда, легко могут быть опровергнуты и действительно не раз опровергаемы были защитниками Апокалипсиса. В доказательство своего мнения св. Дионисий не мог привести ни одного положительного свидетельства из предания; все основания против подлинности Апокалипсиса имеют внутренний и притом отрицательный характер. Указываемые св. Дионисием разности между Евангелием и посланием св. Иоанна и Апокалипсисом легко объясняются пророческим характером Апокалипсиса. Подобно ветхозаветным пророкам, начинавшим свои пророчества указанием на свое собственное имя, и св. Иоанн называет свое имя в самом начале своей книги; подобно другим пророческим книгам, Апокалипсис богат таинственными образами и символами, обилием которых вполне удовлетворительно объясняются отмеченные св. Дионисием разности между Апокалипсисом и другими произведениями св. Иоанна по содержанию и языку. Сверх того, при внимательном изучении Апокалипсиса легко открыть в нем и черты сходства с Евангелием и посланиями Иоанна, довольно ясно указывающие на одного и того же писателя. Как в Евангелии и послании, так и в Апокалипсисе св. Иоанн с особенной настойчивостью упоминает о том, что в своих книгах он свидетельствует о тех событиях и явлениях, которые он видел собственными глазами;[548]как в Апокалипсисе, так и в других писаниях евангелиста Иоанна Иисус Христос часто называется одинаковыми именами: Словом, Агнцем, Свидетелем верным; наконец, в Апокалипсисе упоминается о прободении ребра Иисуса Христа, о чем из всех евангелистов повествует только святой Иоанн.[549]

Несмотря на то, что в своих книгах «Об обетованиях» св. Дионисий отступил от древнего предания об апостольском происхождении Апокалипсиса, книги его пользовались высоким уважением. Кроме Евсевия, сохранившего в своей «Истории» весьма значительные отрывки из этих книг, о них упоминают блаженный Иероним и блаженный Феодорит. Первый в своем предисловии к 18-й книге толкований на книгу пророка Исаии, говоря о хилиастах, пишет между прочим: «Опуская других, упомяну только об Иринее, против которого красноречивейший муж Дионисий, первосвященник Александрийской церкви, написал прекрасную книгу, осмеивая басню о тысяче лет».[550] Блаженный Феодорит в главе о Керинфе, которого многие считали основателем учения хилиастов, в числе лиц, писавших против этого еретика, называет и Дионисия, епископа Александрийского.[551] Так как ни Евсевий в своей «Церковной истории», ни сам Иероним в книге о церковных писателях не упоминают о каких-либо других произведениях св. Дионисия против хилиазма, кроме книг «Об обетованиях», то в приведенных выше свидетельствах Иеронима и Феодорита речь идет, вероятно, именно об этих книгах. Хотя они были направлены ближайшим образом против учения Непота, однако св. Дионисий опровергал в них учение вообще всех хилиастов, к числу которых принадлежал, между прочим, и св. Ириней, епископ Лионский, заимствовавший хилиастические воззрения у Папия, о чем свидетельствуют блаж. Иероним[552] и Евсевий.[553]Возможно, что в своих книгах «Об обетованиях» св. Дионисий упоминал и об Иринее и тем дал повод блаж. Иерониму считать книги «Об обетованиях» написанными против Иринея. Что касается Керинфа, то, как мы видели, св. Дионисий в своих книгах «Об обетованиях» упоминал о нем, говоря о людях, отвергавших апостольское происхождение Апокалипсиса и приписывавших составление его Керинфу. Излагая свое мнение о хилиазме, св. Дионисий, может быть, писал и о Керинфе, почему блаж. Феодорит и причислил Александрийского епископа к числу лиц, писавших против этого еретика.

Другим доказательством широкой известности книг «Об обетованиях» далеко за пределами жизни св. Дионисия может служить тот факт, что и в IV в. церковные писатели, в том числе и сам Евсевий,[554]обнаруживали некоторую нерешительность в суждении об Апокалипсисе, а один из защитников хилиазма Аполлинарий Лаодикийский сто лет спустя после появления книг св. Дионисия «Об обетованиях» счел нужным написать две книги в опровержение св. Дионисия,[555] не сохранившиеся до нашего времени.

Кроме волнений, вызванных в Церкви расколом Новациана и появлением хилиастов в Арсинойском округе, на первые годы правления Валериана падает начало знаменитых споров о действительности еретического крещения. Главными участниками в этих спорах были, с одной стороны, Римский папа Стефан и преемник его Сикст II, а с другой — епископ Карфагенский Киприан и малоазийские Церкви во главе с Фирмилианом, епископом Кесарии Каппадокийской. Св. Дионисий Александрийский во все время этих споров находился в постоянной переписке с предстоятелями Римской церкви и своими письмами старался склонить их к примирению с Карфагенской и малоазийскими Церквами. Но чтобы составить себе более или менее ясное понятие о тех услугах, какие оказал Церкви в это время св. Дионисий, необходимо сказать несколько слов о происхождении и развитии этих споров до того времени, когда св. Дионисий принял участие в обсуждении поднятого вопроса.[556]

. Нет сомнения, что уже в течение первых двух веков христианской эры не раз бывали случаи принятия в Церковь лиц, принадлежавших к еретическим обществам и крещенных еретиками. Но в памятниках христианской письменности первых двух веков не сохранилось сведений о том, как поступали в этих случаях предстоятели отдельных Церквей. Вполне определенных постановлений по этому вопросу тогда еще не было,[557] и можно думать, что каждый епископ поступал согласно со своим личным мнением и преданиями своей Церкви. Но к концу II в. число сект значительно умножилось, а вместе с тем увеличилось и число случаев перехода еретиков в Церковь, и вопрос о действительности крещения еретиков сделался уже предметом горячих рассуждений со стороны пастырей и церковных писателей. Из всех христианских писателей Тертуллиан, пресвитер Карфагенской церкви, едва ли не первый в своем трактате «О крещении» коснулся вопроса о действительности крещения, совершенного еретиками, и высказался за недействительность такого крещения.[558] Может быть, под влиянием этого трактата Тертуллиана и первый Карфагенский собор, бывший при Агриппине между 218 и 222 г.,[559] единогласно постановил не признавать действительности еретического крещения.[560] Есть основание думать, что и в Александрии в начале III в. еретическое крещение считалось недействительным. По крайней мере, Климент Александрийский называет крещение еретиков «ненастоящей и чуждой водой».[561] В малоазийских Церквах, на многолюдных соборах между 230 и 235 гг.[562] во фригийских городах Иконии и Синнаде под председательством Фирмилиана, епископа Кесарии Каппадокийской, после самого тщательного исследования вопроса также было постановлено, что всякое крещение, совершенное вне Церкви, должно быть отвергаемо.[563] В одной только Римской церкви утвердился обычай принимать обращающихся в Церковь из ересей без нового крещения посредством одного возложения рук с молитвой.[564] Как папа Каллист I, управлявший Римской церковью между 218 и 222 г., так и противник его Ипполит считали совершенное вне Церкви крещение действительным. Ипполит упрекал Каллиста только за то, что при нем впервые введено было перекрещивание лиц, получивших крещение от еретиков.[565] Этот упрек показывает, что в начале III в. Римские епископы, державшиеся иной практики, чем епископы африканских и малоазийских Церквей, не прерывали церковного общения с епископами других Церквей изза разногласия в решении вопроса о действительности еретического крещения. Дальнейшая история вопроса о крещении еретиков также свидетельствует о том, что и в Африке не все епископы держались мнения, утвержденного на соборе при Агриппине и на соборах в Иконии и Синнаде, и несмотря на это не были отлучаемы от церковного общения даже наиболее ревностными защитниками учения о недействительности еретического крещения.[566]

Новацианский раскол снова обратил внимание пастырей Церкви на вопрос о способе принятия еретиков и раскольников в общение с Церковью. После осуждения Новациана весьма многие из его сторонников как в Риме, так и в Африке стали обращаться в Церковь. Между ними были не только лица, получившие крещение в Церкви еще до уклонения в раскол, но и лица, крещенные новацианскими епископами и пресвитерами. Что касается первых, то относительно способа принятия их в Церковь между предстоятелями Церквей не было разногласий: все такие лица принимались в общение с Церковью без нового крещения, так как еще до уклонения в раскол получили истинное крещение.[567] Труднее было решить вопрос о способе принятия в Церковь лиц, получивших крещение вне Церкви, от новацианских епископов и пресвитеров, тем более что последние совершали крещение согласно с правилами Церкви, во имя Отца и Сына и Св. Духа, и содержали то же учение о Святой Троице, какое исповедовали и православные пастыри.[568] Поэтому не только в Риме, но и в Африке совершение крещения над новацианами, обращавшимися в Церковь, многим казалось повторением крещения и нарушением общепринятого правила о неповторяемости таинства крещения.[569] Для устранения возникших сомнений св. Киприан Карфагенский в своих письмах, написанных им к разным лицам по вопросу о крещении, настойчиво проводил мысль, что «вне Церкви крещение невозможно», и что всякий христианин, оставляющий ересь или раскол и принимаемый в Церковь, должен получить истинное крещение в Церкви, хотя бы и был ранее крещен еретиками или раскольниками. «Приходящих оттуда, — писал св. Киприан, — мы у себя не перекрещиваем, но крестим. Они ничего не получают там, где нет ничего, а приходят к нам, чтобы получить здесь, где есть благодать и всякая истина, потому что благодать и истина одна».[570] Исходя из этой точки зрения, св. Киприан не считал возможным сделать исключение для Новациана и в особом письме доказывал, что и новациане не имеют никакого права совершать крещение.[571] Три собора, созванные Киприаном в 255 и 256 г. для рассмотрения вопроса о действительности еретического крещения, также постановили «крестить всякого, кто приходит омыться от поддельной и нечестивой воды и освятиться истиной воды спасительной».[572] Впрочем, как ни решительно защищал св. Киприан постановления этих соборов и свое личное убеждение в недействительности еретического крещения, однако разногласие по этому вопросу он не считал достаточным основанием для прекращения мира и единения между Церквами и не раз высказывал мысль, что каждый епископ в решении этого вопроса может поступать по собственному усмотрению.[573]