Шарль-Альбер Коста-Де-Борегар - Роман роялиста времен революции :

• Название: Роман роялиста времен революции :
• Автор: Шарль-Альбер Коста-Де-Борегар
• Жанр: Историческая проза

---

Одно, единственное слово прозвучало для Анри среди всѣхъ этихъ ужасовъ. Чернь разграбила Hôtel des Invalides! Отъ Дома Инвалидовъ до отеля де-Роганъ всего одинъ шагъ. Какая соблазнительная добыча для мятежниковъ!..

Но нѣтъ, имъ еще не до грабежа. Вытащивъ пушки, размахивая шпагами и ружьями, которыми они завладѣли, они прошли мимо… Слѣдомъ за ними Дюпюи, отправленный въ Версаль, находитъ путь свободнымъ.

Ему приказано разъискать гдѣ бы то ни было Вирье, успокоить его на счетъ жены и дѣтей, и вернуться, чтобы успокоить ихъ на его счетъ.

Бѣгая изъ одной двери въ другую, изъ Собранія въ Petites Ècuries, Дюпюи наконецъ нашелъ Вирье у архіепископа Вьенскаго

Послѣ засѣданія, длившагося шестьдесятъ часовъ, Собраніе разбилось на маленькія группы, въ которыхъ обсуждались ужасныя событія дня. Въ салонѣ архіепископа царило оцѣпененіе.

Изъ дофинскихъ депутатовъ только одинъ Барнавъ сіялъ; его улыбка была какимъ-то вызовомъ, оскорбленіемъ для всеобщаго безпокойства.

Менѣе терпѣливый, чѣмъ его коллеги, Анри, какъ разсказывала потомъ его жена, видѣлъ въ этомъ трагическія надежды Bellechasse.

"Да, милостивый государь, — воскликнулъ онъ, внезапно подойдя къ нему, — всѣ эти безобразія — слѣдствіе заговора, цѣль котораго низверженіе короля съ престола. Вы достигли цѣли. Опровергните, если смеете, мои слова".

M-me Вирье прибавляетъ, что Барнавъ удалился, не сказавъ ни слова, но закрылъ лицо руками.

"И всѣ могли замѣтить сквозь его раздвинутые пальцы краску стыда, которая разлилась у него по лицу". Было ли это признаніе? или раскаяніе? Нѣтъ, она явилась выраженіемъ сожалѣнія.

На этотъ разъ дѣло не выгорѣло. Приходилось подумать объ отступленіи. Силлери занялся этимъ, онъ на слѣдующій же день явился съ проектомъ адреса, преисполненнаго страстной любви въ королю:

"Государь! французы, говорилось въ этомъ адресѣ, обожаютъ своихъ королей, но не хотятъ никогда страшиться ихъ. Появитесь среди Національнаго Собранія… Самою достославною минутою въ вашей жизни будетъ та минута, когда ваше величество встретитъ тамъ доказательства любви и уваженія, которыми оно проникнуто къ вашей священной особѣ"..

Пожалуй, было бы неблагоразумно повѣрить этимъ словамъ. Но еще болѣе неблагоразумно было отвѣтить на нихъ тою суровостью, съ какою Людовикъ XVI принялъ въ тотъ же день герцога Орлеанскаго, явившагося къ нему въ Версаль предлагать свои услуги: "Вы мнѣ не нужны, милостивый государь… можете отправляться, откуда пришли…".

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Капитуляція короля. — Скипетръ и десннца правосудія въ потокѣ Парижа. — Вирье участвуетъ въ депутаціи, сопровождающей Людовика XVI въ Парижъ 17 іюля. — Наивное довѣріе Анри къ народу. — Его бесѣды съ честными гражданами буржуазной милиціи. — Видѣніе Мунье. — Убійство Фулона и Бертье. — Лаліи и Вирье 22 іюля. — Негодующая рѣчь Вирье объ исключительныхъ судахъ. — Онъ опредѣляетъ настоящій смыслъ Революціи. — Безуміе Собранія 4 автуста. — Набатъ провинцій. — Разграбленіе Пюпетьера.- M-me де Роганъ рѣшается покинуть Францію. — Она желаетъ, чтобы и дѣти слѣдовали за ней. — Сцены насилій. — Удаленіе герцогини въ эмиграцію.

I.

Какъ всѣ слабые люди, Людовикъ XVI былъ такъ же не настойчивъ въ своихъ ошибкахъ, какъ и во всякомъ хорошемъ дѣйствіи. Вирье и его друзья не повѣрили грозному настроенію короля. Они предвидѣли, что послѣ выходки съ герцогомъ Орлеанскимъ, неминуемо послѣдуетъ примиреніе съ орлеанской партіей, если не съ самимъ герцогомъ.

Дѣйствительно, уже на другой день, безъ свиты, пѣшкомъ, со шляпою въ рукѣ, Людовикъ XVI пришедъ съ повинною въ Salle des Menus. Съ непокрытою головою, стоя, онъ обратился къ депутатамъ смущеннымъ голосомъ:

— Помогите, — говорилъ онъ имъ, — помогите мнѣ обезпечить благополучіе государства… Я разсчитываю на содѣйствіе Національнаго Собранія… разсчитывая на вѣрность моихъ подданныхъ, я отдалъ приказъ войскамъ разойтись… Приглашаю васъ сообщить столицѣ о моихъ распоряженіяхъ.

Въ то самое время, какъ онъ такимъ образомъ опускалъ руку правосудія, онъ, король, ронялъ изъ рукъ своихъ скипетръ. Изъ Собранія въ Версали скипетръ и рука правосудія попали въ потокъ Парижа.

Дѣйствительно, отъ всѣхъ принятыхъ рѣшеній наканунѣ не осталось ничего. Новые министры были смѣнены, Неккеръ и его партизаны призваны снова. Маршалу де-Брольи пришлось распустить полки, а самъ Людовикъ XVI шествовалъ 17 іюля въ Hôtel de Ville на призывъ мятежа.

Передъ униженіемъ королевскаго достоинства радость Собранія доходила до изступленія. Собраніе требовало, чтобы 300 его членовъ отправились въ Парижъ въ качествѣ свидѣтелей его торжества. Вирье, котораго выдвинула на видъ его недавняя рѣчь, былъ выбранъ однимъ изъ первыхъ въ составъ этой депутаціи.

Сколько было пережито за одинъ мѣсяцъ!

Безумныя утопій однихъ, помогая злобѣ другихъ, доканали старую монархію. Отъ нея не осталось ничего, кромѣ злополучнаго короля, въѣзжавшаго въ Парижъ.

И это путешествіе являлось прелюдіей къ 6 октября. Королевскій экипажъ двигался среди новой буржуазной милиціи Версаля. По виду ей болѣе подходило совершать грабежи, чѣмъ сопровождать короля Франціи. Графъ д'Эстэнь командовалъ этимъ сбродомъ. Въ виду его популярности, ему было поручено ѣхать верхомъ подлѣ короля. Какъ ему было не сдѣлаться популярнымъ? Онъ, говорятъ, обѣдалъ у своего мясника. И тѣмъ не менѣе, несмотря на всю свою популярность, ему было не мало хлопотъ съ этою толпою въ 150.000 человѣкъ, среди которыхъ, такъ сказать, плыла королевская карета.

Послѣ двухъ- или трехъ-часовой ѣзды съ постоянными остановками, шествіе наконецъ добралось до Парижской заставы. Тутъ декорація вполнѣ соотвѣтствовала пьесе, которая должна была разъиграться. Это поистинѣ было Вербное воскреніе монархіи.

Въ духовной сторонѣ событій бываютъ такія сильныя вибраціи, которыя подчиняютъ себѣ духовную сторону человѣка.

Такъ было и съ Анри — революціонерныя вибраціи большого города заглушали собою то безпредѣльное состраданіе, отъ котораго содрогнулось бы его монархическое сердце, при всякихъ иныхъ условіяхъ. Эти страшные народные потоки пробуждали въ немъ весь его либерализмъ. Его демократическіе инстинкты чувствовали себя прекрасно среди этой странной обстановки, гдѣ пестрота толпы гармонировала съ пестротою стѣнъ.

Тысячи объявленій, въ перемѣжку съ вывѣсками, вдругъ сдѣлавшимися политическими, присоединяли свои аллегоріи къ восторгамъ народа… "Великому Неккеру…" "Національному Собранію…" "Патріотизму.." "Человѣчеству…" Среди всеобщаго помраченія, Анри не замѣчалъ смѣшной стороны изступленія этихъ людей, "которые цѣловались со слезами на глазахъ" и у которыхъ доходило до безумія то, что Мунье называлъ "опьяненіемъ чувства".

Въ то время какъ Бальи восторгался, что "невинные голоса дѣтей воспитательнаго дома вносили въ эту картину что-то небесное", въ то время, какъ онъ излагалъ королю свой легендарный вздоръ: "Государь, Генрихъ IV обрелъ свой народъ, народъ сегодня обрелъ своего короля…", Вирье отправился на площадь Людовика XV встрѣчать шествіе [27].

Тамъ, всецѣло отдавшись "пріятному ощущенію улыбки толпы", какъ говорилъ Лафайеттъ, онъ волновался съ однимъ, соболѣзновалъ съ другимъ и настолько сближался со всѣми, что находилъ утѣшительный смыслъ въ самыхъ странныхъ открытіяхъ.

Вотъ, напримѣръ, — это разсказываетъ самъ Анри, — одинъ изъ буржуазной милиціи до такой степени тронулъ его "своею честностью, своею простотою и скромностью", что онъ вступилъ съ нимъ въ разговоръ.

На основаніи "взаимнаго довѣрія" этотъ объявилъ Вирье, "что онъ готовъ низвергнуть короля и провозгласить покровителемъ герцога Орлеанскаго, и только изъ любви въ Собранію".

Можно ли негодовать на этого скромнаго простака?

Затѣмъ, Анри натыкается на бывшаго солдата королевскаго Лимузенскаго полка, преобразившагося въ капитана національной гвардіи. Капитанъ въ претензіи на графа д'Артуа… Ему поручено даже арестовать его и онъ ничего не имѣетъ противъ.

Анри, въ полномъ восторгѣ отъ искренности и добрыхъ намѣреній народа, объясняетъ своимъ собесѣдникамъ, которые ничего въ этомъ не понимаютъ, всю теорію министерской отвѣтственности. Этого слова еще не существовало. Но нельзя иначе резюмировать ту длинную рѣчь, которую Анри сказалъ по этому поводу [28].

Если его не поняли, то, по крайней мѣрѣ, его выслушали съ снисхожденіемъ, которое успокоило его вполнѣ на счетъ участи монархіи. И онъ продолжалъ свой путь, всецѣло отдавшись плѣнительному видѣнію, которое въ тотъ день являлось Мунье:.. "Статуя Людовика XVI возвышалась среди тлѣющихъ развалинъ Бастиліи и прославляла короля, возстановителя евободы Франціи…".

Однако, какая галлюцинація! Развѣ цареубійство не витало уже надъ этими улицами, надъ этими площадями, надъ этими перекрестками, по которымъ двигалось это шествіе? Отчего же эта толпа, которая душила депутатовъ своими нѣжностяки, отчего была она вооружена? Начиная съ шщали, до желѣзной палви, все пригодилось этимъ мужчинамъ, женщинамъ, монахамъ, которые ревѣли: "Да здравствуетъ нація"!.. Вдругъ раздался ружейный выстрѣлъ по ту сторону Сены. Пуля попала въ женщину, шедшую около дверцы кареты короля, ѣхавшей по площади Людовика XV. Наконецъ, добралисъ до Ратуши. Боролю пришлось подниматься по ступенькамъ, мѣстами краснымъ отъ крови, подъ стальной сводъ торжествующаго массонства.