Федор Крюков - Казачьи станичные суды

• Название: Казачьи станичные суды
• Автор: Федор Крюков
• Жанр: Публицистика

Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.

В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.

Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).

Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».

В 1906 г. избран в Первую Государственную думу от донского казачества, был близок к фракции трудовиков. За подписание Выборгского воззвания отбывал тюремное заключение в «Крестах» (1909).

На фронтах Первой мировой войны был санитаром отряда Государственной Думы и фронтовым корреспондентом.

В 1917 вернулся на Дон, избран секретарем Войскового Круга (Донского парламента). Один из идеологов Белого движения. Редактор правительственного печатного органа «Донские Ведомости». По официальной, но ничем не подтвержденной версии, весной 1920 умер от тифа в одной из кубанских станиц во время отступления белых к Новороссийску, по другой, также неподтвержденной, схвачен и расстрелян красными.

С начала 1910-х работал над романом о казачьей жизни. На сегодняшний день выявлено несколько сотен параллелей прозы Крюкова с «Тихим Доном» Шолохова. См. об этом подробнее:

---

КАЗАЧЬИ СТАНИЧНЫЕ СУДЫ

Из явлений областной жизни, оставшихся до сих пор незамеченными, несмотря на серьезные попытки к всестороннему изучению народного быта, одно из первых мест занимают некоторые стороны казачьей общественной жизни. До сих пор изучение народной жизни было почти исключительно сосредоточено на крестьянине и крестьянской общине, исследованию же казачества, «издавна являвшегося наиболее интересным и характерным проявлением русской областной жизни»[1], отведено самое незначительное, случайное место. Для примера можем указать на казачьи суды. В то время, как о крестьянских волостных судах существует целая обширная литература, о казачьих судах, за двадцатилетнее их существование, во всей периодической печати (за исключением местных областных ведомостей) не было почти ни слова. Единственное издание, где несколько страниц посвящено казачьим станичным судам, — книга покойного М. Н. Харузина: «Сведения о казацких общинах на Дону». Ныне, ввиду слухов о том, что новое земское положение не минет и Донскую область и в связи с преобразованиями положения о станичном управлении, несколько слов об этих судах, надеемся, не будут лишними, особенно если принять во внимание, что в этих судах более, чем где-либо, проявляются отличительные особенности казачьей жизни и своеобразные правовые отношения.

Нынешний станичный суд возник вместо прежнего суда «станичных депутатов». Право суда в прежнее время принадлежало всему станичному сходу (кругу), который мог избирать из своей среды нескольких представителей — «депутатов», как называли их, хотя и сам в то же время продолжал функционировать, как и судебное учреждение. По «Положению об общественном управлении в казачьих войсках», изданному в 1870 году, это самостоятельное судебное учреждение заменено другим, устроенным по образцу крестьянских волостных судов, — именно теперешним станичным судом. Но прежняя форма судоустройства сохранилась еще в некоторых обычных судах, составляющих непосредственно народное создание. К таким неофициальным судам принадлежит суд поселкового атамана и стариков, действующий в казачьих хуторах. Деятельность этого суда, как ближе стоящего к быту населения, в своем районе гораздо более широка и серьезна, чем даже деятельность самого станичного суда, значительно стесненного рамками Уложения и другими обстоятельствами, о которых сказано будет ниже. То же явление замечалось и в истории волостных судов, и в объяснение его указывалось на разные причины. Немалую роль, конечно, играет известный «страх» простолюдина перед «законом», перед всем писаным, формальным, что неизбежно проявляется в делопроизводстве станичного суда, как официального, некоторым образом, судебного учреждения. Затем, помимо того, известное значение имеют и расход, сопряженный с писанием прошений («заявлений», «объявлений»), трата времени на неоднократные поездки с хутора в станицу (иногда верст за 50 и более). Последняя и главная, самая существенная причина — медленность судопроизводства и недоверие, часто вполне основательное, к беспристрастию станичного суда. Формализм и медленность действий станичного суда являются также причиной и того, что жалобы обиженных направляются и к станичному атаману, которому, по закону, судебной власти не дано. Мне случалось неоднократно бывать свидетелем таких жалоб.

— Ваше благородие [2], я к вашей милости! заявляет станичник.

— Чего тебе?

— Как это полипоны мою мать ведьмой называть смеют? а какая моя мать ведьма?

— С этим, братец, в станичный суд относись, следует ответ атамана.

— И подам! беспременно подам! Помилуйте, как же это возможно! Проходу не дают! я им покажу — ведьму!

И, отведя сердце подобными угрозами и восклицаниями по адресу полипонов, жалобщик через некоторое время уже говорит атаману:

— А нельзя ли, ваше благородие, как-нибудь вам самим? Позвали бы их, подлецов, да посовестили… Связываться-то ведь с ними — шут бы их побрал — не хочется. Сделайте милость, ваше благородие, уж я вам парочку селезнев… селезни-то есть вот какие… и пр.

Атаман редко отказывается в подобных случаях от роли судьи: в большинстве случаев он, действительно, позовет и «посовестит», и пошумит — одним словом употребит все средства к примирению; если же нет надежды примирить враждующих, то передает дело в станичный суд. Авторитет атамана весьма силен в подобных случаях, особенно в делах семейных. Иногда атаман приглашает на судопроизводство и стариков-соседей, которым дело известно во всех подробностях, и предлагает им рассудить тяжущихся, т. е. прибегает опять же к старинному способу судопроизводства. Насколько атаман пользуется в подобных делах доверием, показывает то обстоятельство, что, без всякого с его стороны желания, почти все жалобы, поступающие в станичный суд, проходят туда, побывав прежде на его обсуждении.

Разумеется, существование неофициальных обычных судов и широкая их деятельность нисколько не мешают тому, чтобы и станичный суд — суд официальный — был обременен множеством дел. Особенно это заметно в последнее время. Есть среди казаков уже такие «законники», которые ко всем решениям обычных судов относятся с полным пренебрежением. При возникновении тяжб с такими лицами, конечно, приходится обращаться к посредству официальных судов — станичного или мирового. Прежде чем перейти к рассмотрению характера дел и судопроизводства станичного суда, скажу несколько слов об устройстве его.

Для составления станичного суда избирается ежегодно станичным сходом от четырех до двенадцати очередных судей. Определение числа этих выборных и установление между ними очереди предоставляется обществу на следующих основаниях: а) присутствие суда должно состоять не менее, как из трех лиц; б) судьи могут быть избраны, либо бессменно для отправления в течение целого года своей должности, либо же по очередному порядку, заранее определяемому станичным сходом; в) в последнем случае, из избранных в числе от четырех до двенадцати судей, должны выбывать в определенные сроки (как, напр., через два, четыре или шесть месяцев) не более половины, а затем выбывшие замещаются другими судьями, по очереди (ст. 31. Пол. общ. упр. в каз. войсках). В большинстве случаев выбираются на год четыре-пять судей и только в некоторых станицах бывают выбраны и все двенадцать.

Предметы ведомства и пределы власти станичного суда обозначены в «Положении» не совсем ясно и определенно. По «Положению», станичному суду предоставлено, пожалуй, довольно широкое поле действия, но на самом деле станичный суд далеко не пользуется предоставленными ему правами. По «Положению 1870 года» станичному суду подведомственны как войсковые обыватели, не пользующиеся особыми правами состояния, так и все вообще временно или постоянно проживающие на землях станичного общества лица податного состояния, отставные и бессрочно отпускные нижние военные чины и их семейства. Станичный суд ведает как споры и тяжбы между подведомственными ему лицами, так и дела по маловажным их проступкам. Он решает окончательно: все споры и тяжбы между подведомственными ему лицами, на сумму до ста рублей включительно, как о недвижимом и движимом имуществах в границах общего станичного надела, так и по займам, купле-продаже и всякого рода сделкам и обязательствам, а также и дела по вознаграждению за убытки и ущерб, причиненные имуществу этих лиц, когда величина убытка или ущерба не превышает 100 рублей. Независимо от этого, окончательному решению станичного суда подлежат все возникающие между подведомственными ему лицами, без ограничения ценою иска, споры и тяжбы, которые тяжущиеся стороны предоставят решению станичного суда. Споры и тяжбы, в которых кроме лиц, подведомственных станичному суду, участвуют и посторонние лица, могут быть также, по желанию тяжущихся сторон, предоставляемы окончательному решению станичного суда. Последний разбирает и решает дела по маловажным проступкам подведомственных ему лиц, совершенным в границах общего станичного надела против лиц, подведомственных станичному же суду, и без участия лиц, пользующихся особыми правами состояния, а также, когда означенные проступки не находятся в связи с уголовными преступлениями. Если в совершении проступка участвуют обыватели, принадлежащие к другой станице, то дело разбирается и решается судом той станицы, в пределах которой проступок совершен. (Пол. об общ. упр. в каз. в., ст. 33, 34, 35, 37, 38).

Более половины дел, подлежащих разбору станичного суда, составляют дела о земле, что, вполне понятно, так как земледелие составляет почти единственное занятие казаков. К разнообразным земельным искам и тяжбам относятся также дела об огородах, базах, потравах и т. п., составляющие значительный процент общего числа дел («о тяжбе огорода» — такая запись встречается почти на каждой странице журнала входящих бумаг станичного суда). Затем по количеству следуют семейные тяжбы. Наименьший процент приходится на уголовные дела — о кражах, драках и пр., из которых в последнее время принимаются станичным судом лишь те, которые поступают от мирового судьи за особым его предписанием.