Роберт Говард - Пламень Ашшурбанипала

• Название: Пламень Ашшурбанипала
• Автор: Роберт Говард
• Издательство: Эридан
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1992
• ISBN: 5-85872-080-3

---

Высокий бедуин приставил ружье к боку афганца. Нажать спуск он не успел — выстрел Стива свалил его замертво. Враги всей кучей бросились на гиганта-афганца и тем только вредили себе — они мешали друг другу, а тигриная грация и ловкость афганца сделали выстрелы арабов опасными для них самих. И потому они перестали стрелять. Сгрудились вокруг Яр Али, пытаясь поразить его саблями и прикладами. Некоторые кинулись вверх по ступеням к Стиву. На таком расстоянии он не мог промахнуться. Буквально упер ствол в бородатое лицо и выстрелом превратил его в кровавую маску. Завывая, как пантеры, подбегали остальные.

Приготовившись выпустить последнюю пулю, Стив одновременно увидел две цели: бедуина с пеной на подбородке, налетевшего на него с занесенной тяжелой саблей, и другого — тот, припав на колено, старательно выцеливал афганца. Стив моментально сделал выбор и выстрелил поверх плеча нападавшего с саблей, целясь в того, с ружьем. Он жертвовал жизнью, чтобы спасти друга. Клинок уже опускался на его голову, но араб вложил в удар всю силу, потерял равновесие, и его нога соскользнула с мраморной ступеньки. Кривая сабля вильнула в сторону и отскочила от подставленного Стивом ружейного ствола. Тут же американец схватил ружье, как дубину. Когда бедуин, обретя равновесие, вновь занес саблю, приклад опустился ему на голову.

Тяжелая пуля ударила Стива в плечо. Он пошатнулся, ошеломленный. Один из бедуинов захлестнул его ноги своим бурнусом и дернул, Кларни рухнул, как сноп. Взлетел приклад карабина, чтобы размозжить ему голову, но кто-то властно приказал:

— Не убивать его! Связать по рукам и ногам!

Стив, борясь с десятком схвативших его рук, не мог отделаться от впечатления, что слышал уже этот голос.

Все это длилось секунды. Еще до того, как прозвучал последний выстрел американца, Яр Али отсек руку одному из арабов и сам получил прикладом в левое плечо. Плащ из овечьей кожи, который он носил несмотря на жару, спас его от полдюжины клинков. Перед его лицом выпалило ружье. Порох обжег щеки, боль вырвала из уст афганца кровожадный вопль. Он занес нож. Побледневший бедуин обеими руками поднял над головой карабин, пытаясь отразить удар. Но афганец, взвыв, проскочил под стволом и вогнал нож в противника. Приклад опустился ему на голову и швырнул на пол.

Молча, с дикой яростью, свойственной его народу, Яр Али, пренебрегая раной на голове, сумел встать, разя противников ударами наугад. Бедуины вновь свалили его и били, пока он не потерял сознание. И покончили бы с ним, но этому вновь помешал категорический приказ вождя. Связанного, бесчувственного афганца бросили рядом со Стивом. Американец был в сознании, лишь теперь он почуял боль от раны в плече.

И поднял взгляд на высокого араба, смотревшего на него свысока.

— Ну что, сахиб? — сказал тот, и Стив понял, что это вообще не бедуин. — Ты меня не припоминаешь?

Стив охнул — рана не прибавила ясности мышлению.

— Где-то я тебя… Боже! Это ты? Нуреддин-эль-Мекр!

— Что за честь для меня — сахиб помнит мое имя! — Нуреддин издевательски раскланялся. — Не сомневаюсь, сахиб вдобавок помнит, как одарил меня этим! — его глаза озарились гневом, когда он показал узкий белый шрам на щеке.

— Помню, — буркнул американец. Ярость и боль ничуть не склонили его к покорности. — Это было в Сомали, и давненько. Ты тогда торговал рабами. У тебя убежал полуживой негр и искал у меня защиты. Ночью ты кичливо, как у тебя в обычае, заявился ко мне в лагерь, затеял заварушку и получил ножом по физиономии. Жалею, не перерезал тебе тогда глотку.

— У тебя была возможность, — сказал араб. — Теперь обернулось иначе.

— Я думал, ты промышляешь гораздо западнее, — буркнул Кларни. — Йемен и часть Сомали.

— Я давно оставил торговлю рабами, — пояснил шейх. — Теперь это — дело прошлое. Какое-то время я предводительствовал в банде разбойников в Йемене, а потом вновь пришлось переменить местожительство. Вот я и приехал сюда с горсточкой верных друзей. О, Аллах, эти здешние дикари сначала едва не перерезали мне горло! Но я добился у них уважения и теперь веду за собой воинов больше, чем когда-либо. Те, с которыми вы дрались вчера, — тоже мои люди. Мой оазис — далеко отсюда, на западе. Но шел я как раз сюда. Когда вернулись мои уцелевшие люди и рассказали о двух бродягах, я не стал из-за вас сворачивать с пути. У меня были дела поважнее — здесь, в Белед-эль-Джине. Мы приблизились с запада и увидели на песке следы. Осторожно двинулись следом, и вы не услышали, словно слепые телята. И вдруг я узнаю тебя!

— Вам просто повезло, — буркнул Стив. — Мы думали, что ни один бедуин не отважится войти в Кара-Шехр.

Нуреддин понимающе кивнул:

— Все верно, но я-то не бедуин. Я много путешествовал, повидал много стран, узнал множество народов, много книг прочитал. Знаю, что страх подобен дыму, что мертвые не встают, а джинны, заклятья и чудовища — всего лишь туман, который легко уносится ветром. Как раз легенда о красном камне и привела меня в эту запретную пустыню. Целый месяц я уговаривал моих людей идти сюда за мной. И вот я здесь. А ваше присутствие — милая для меня неожиданность. Ты наверняка догадался, почему я приказал взять вас живыми — я придумал множество не самых простых развлечений для тебя и этой афганской свиньи. Ну, а теперь заберем самоцвет и отправимся в дорогу.

Он направился к возвышению.

— Остановись, господин! — крикнул, завидев это, один из его людей, одноглазый бородатый гигант. — Древнейшее зло владело этими местами еще до того, как на землю пришел Магомет! Джинны завывают в этих покоях, когда подует ветер. При свете луны люди видели, как на стенах танцуют чудовища. Вот уже тысячи лет ни один смертный не решается войти в Черный Город — один только рискнул полвека назад, но и он тут же убежал, крича от ужаса. Ты пришел из Йемена, ты не знаешь древнего проклятья, что тяготеет над этим нечестивым городом и зловещим самоцветом, пульсирующим, словно сердце шайтана. Мы пошли за тобой вопреки своей воле — потому, что ты показал свою силу, ты говорил, что знаешь заклятья против сил зла, говорил, что хочешь только взглянуть на таинственный камень. Но теперь мы видим — ты хочешь забрать его. Не дразни джиннов!

— Нуреддин, не дразни джиннов! — закричали хором бедуины.

Давние приятели шейха по разбоям и грабежам стояли тесной кучкой в отдалении и молчали. Они закоснели в беззаконных поступках и поддавались суевериям гораздо труднее, чем дети пустыни, которым века и века рассказывали легенды о проклятом городе. Стив, от всей души ненавидя эль-Мекра, не мог не признать за ним огромную магическую силу — разбойник с задатками предводителя ухитрялся до самого последнего момента перебарывать вековые традиции и страхи, гнездившиеся в умах бедуинов.

Нуреддин гордо сказал:

— Заклятье предназначалось для неверных, которые осмелятся нарушить покой этого города. Правоверных оно не касается. Вы сами видели — эти псы оказались в наших руках.

Седобородый араб, ястреб пустыни, переча мотнул головой.

— Это заклятье старше Магомета, оно не различает народа и веры. Злые люди воздвигли этот город в начале времен. Они дрались меж собой и угнетали наших предков, живших в черных шатрах. Кровь пятнала черные стены, эхом отдавались крики богохульных забав и шепот страшных интриг. Послушай, как попал сюда этот самоцвет. Жил при дворе царя Ашшурбанипала один чернокнижник, для которого не было тайн в мрачной мудрости давних веков. Ради славы и укрепления своего могущества он вторгся в темноту безымянной огромной пещеры в угрюмой неизвестной стране и из населенных чудовищами глубин вынес этот блистающий самоцвет, сотворенный из застывшего адского пламени! Силой своей страшной черной магии он возложил заклятье на демона, что стерег этот и подобный ему самоцветы. Чернокнижник унес Пламень, а демон уснул в той неизвестной пещере. Имя тому чернокнижнику было Ксуфтлан. Он жил при дворе султана Ашшурбанипала и наводил чары, и предсказывал будущие события, глядя в таинственные глубины самоцвета; и любой другой человек ослеп бы, попытавшись глянуть в глубь камня. И народ назвал самоцвет Пламенем Ашшурбанипала — к вящей славе своего владыки. Но в царстве султана стали твориться злые дела, и поползли слухи, что это — проклятие джинна. Испуганный султан велел Ксуфтлану, пока не случились горшие напасти, отнести самоцвет назад в пещеру. Но маг не собирался возвращать джиннам самоцвет, в котором мог читать тайны доадамовых времен. Он бежал во взбунтовавшийся город Кара-Шехр, и там вскоре разгорелась кровавая схватка. Люди перерезали друг другу глотки, чтобы завладеть самоцветом. Владыка города тоже возжелал его. Он велел схватить чернокнижника и осудил его на смерть в муках. В этой самой комнате его пытали. А владыка с самоцветом в руке смотрел на это, сидя на троне… и сидит там века… и сидит там теперь!