Александр Чамеев - Дом с призраками. Английские готические рассказы

• Название: Дом с призраками. Английские готические рассказы
• Автор: Александр Чамеев
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00932-7

В антологию, предлагаемую вниманию читателей, вошли рассказы и новеллы английских и американских писателей XIX–XX веков, посвященные пугающим встречам человека со сверхъестественными явлениями. Мистические и загадочные происшествия, поведанные в этих историях, приоткрывают дверь в потусторонние и инфернальные измерения бытия, ставят героев в опасные, рискованные, леденящие кровь ситуации — лицом к лицу с призраками и ожившими мертвецами. За покровом обыденной реальности авторы сборника (среди которых — Э. Гаскелл, Ч. Диккенс, Э. Бульвер-Литтон, Г. Джеймс, У. Коллинз, Дж. Ш. Ле Фаню, X. Уолпол, Дж. Элиот) обнаруживают жутковатый готический мир, опровергающий рациональные философские построения и самоуверенные претензии на всезнание, присущие человеку Нового времени.

---

Окончив расправлять дрожавшими руками складки одеяла, гувернантка выпрямилась и с неожиданным испугом увидела, что Моника сидит в кровати с открытыми глазами.

— Ах, Джодска… вы здесь! — воскликнуло полусонное дитя невинным голоском. — И папа тоже!

— По… поправляю твое одеяло, дорогая, — пролепетала гувернантка, едва понимая, что говорит. — Ты должна спать. Я просто заглянула посмотреть… — И она бессознательно пробормотала еще несколько слов.

— И папа с вами! — восторженно повторила девочка, еще не проснувшаяся окончательно и не понимавшая, что происходит. — О! О! — И она порывисто протянула руки к воспитательнице.

Этот обмен репликами — хотя на описание его ушла целая минута — на самом деле занял вместе с сопутствующими действиями не более десяти секунд, ибо, пока гувернантка возилась с одеялом, полковник Мастерс продолжал что-то стряхивать с шеи. Больше мадам Джодска ничего не слышала, кроме судорожного вздоха за спиной, который внезапно пресекся. Но она заметила еще одну вещь, как клялась впоследствии своему варшавскому духовнику. Мадам Джодска клялась всеми святыми, что видела еще кое-что.

В минуты леденящего страха чувства реагируют на происходящее гораздо быстрее и точнее, чем разум; последнему же требуется достаточно долгое время, чтобы оценить поступающие в него сигналы. Оцепеневший мозг не сразу способен осмыслить ситуацию.

Поэтому мадам Джодска лишь через несколько мгновений смогла осознать картину, которая с полной отчетливостью представилась вдруг ее взору. Черная рука просунулась в раскрытое окно у кровати, схватила с пола маленький предмет, отброшенный полковником Мастерсом, и молниеносно исчезла в ночной тьме.

Похоже, никто, кроме гувернантки, этого не заметил. Все произошло со сверхъестественной быстротой.

— Через две минуты ты снова уснешь, милая Моника, — прошептал полковник Мастерс. — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке… — Голос его был невероятно тихим и слабым.

Похолодев от ужаса, мадам Джодска смотрела и слушала.

— Ты хорошо себя чувствуешь, папа? Да? Мне снился страшный сон, но все уже кончилось.

— Прекрасно. Как никогда в жизни. Но все же я хочу, чтобы ты поскорее уснула. Давай я погашу этот дурацкий светильник. Уверен, именно он разбудил тебя.

Он задул лампу — вместе с дочкой, которая засмеялась счастливым сонным смехом и скоро затихла. Полковник Мастерс на цыпочках направился к двери, где его ждала мадам Джодска.

— Столько шума из ничего, — услышала она все тот же тихий слабый голос.

Потом, когда они закрыли дверь спальни и на мгновение остановились в темном коридоре, полковник сделал вдруг совершенно неожиданную вещь. Он обнял полячку, с силой прижал ее к себе, страстно поцеловал и тут же оттолкнул.

— Благослови вас Бог и спасибо, — тихо и сердито проговорил он. — Вы сделали все, что было в ваших силах. Вы отважно сражались. Но я получил то, что заслужил. Долгие годы я ожидал этого. — И полковник начал спускаться по лестнице, направляясь к своей спальне. На полпути он остановился и взглянул снизу вверх на замершую у перил гувернантку. — Скажите доктору, — хрипло прошептал несчастный, — что я принял снотворное… слишком большую дозу. — И полковник Мастерс ушел.

Примерно это и сказала мадам Джодска на следующее утро доктору, по срочному вызову прибывшему к постели, на которой лежал мертвый мужчина с распухшим почерневшим языком. Подобную историю она рассказала и на следствии, и пустая бутылка из-под сильного снотворного подтвердила правдивость ее показаний.

Моника же, слишком маленькая для того, чтобы понимать подлинное горе, далекое от показного и эгоистичного чувства личной утраты, ни разу — как ни странно — не хватилась любимой куклы, которая многие часы утешала ее своим присутствием и была ночью и днем задушевным другом одинокого ребенка. Игрушка, казалось, забыта, напрочь исторгнута из детской памяти, словно ее и не существовало. Когда разговор заходил о кукле, девочка смотрела непонимающим пустым взглядом. В этом отношении с грифельной доски ее памяти многое было стерто начисто. Куклам она предпочитала своих потрепанных плюшевых мишек.

— Они такие теплые и мягкие, — говорила Моника о медвежатах. — И они не щекочутся, когда их обнимаешь. И еще, — добавляло невинное дитя, — они не пищат и не стараются выскользнуть из рук.

Вот так в глухих предместьях, где редкие фонари не в силах рассеять густой мрак, где влажный ветер шепчет в ветвях сумрачных серебристых сосен, где мало что случается и люди восклицают в тоске: «Надо переезжать в город!» — порой приходят в движение сухие кости мертвецов, которые прячутся за стенами респектабельных особняков…

1946

Хью Уолпол

(Hugh Walpole, 1884–1941)

Английский писатель Хью Уолпол, потомок прославленного Горация Уолпола (1717–1797), автора первой готической повести («Замок Отранто»), родился в Окленде, Новая Зеландия, где его отец, впоследствии ставший епископом Эдинбургским, служил каноником собора. С пяти лет Хью Уолпол воспитывался в Англии, в графстве Корнуолл, образование получил в Кентерберийской королевской школе и в Оксфордском университете. После окончания учебы некоторое время был священнослужителем, потом преподавателем, но предпочел литературную карьеру. Уолпол переселился в Лондон и стал писать книжные обзоры для «Ивнинг стандарт». В 1913 г. вышел его роман «Стойкость».

В годы Первой мировой войны Уолпол находился в России, где работал в «Красном Кресте». За героизм при спасении раненых был награжден российским орденом Святого Георгия. После войны жил в Лондоне и в своем загородном доме в Озерном крае. Уолпол разбогател, стал коллекционером рукописей и произведений искусства. Владел лучшим собранием рукописей Вальтера Скотта и являлся знатоком творчества писателя. В 1937 г. Уолпол был возведен в рыцарское достоинство.

Хью Уолпол отличался незаурядной работоспособностью и был автором многочисленных романов, рассказов, книг о путешествиях, биографических очерков. В начале творческого пути он проявил себя как реалист, а в дальнейшем стал склоняться к мистике. Уолпол написал немало рассказов о привидениях, наиболее известные из них — «Миссис Лант» (1927), «Снег» (1929) и «Маленькое привидение» (1931). Все эти истории вошли в сборник «Ночь всех душ» (1933). К жанру «ужасов» принадлежат два романа писателя — «Портрет человека с рыжими волосами» (1925) и «Убийца и убитый» (1941). Необходимо также упомянуть, что Хью Уолпол подготовил издание тома «Вторые сто лет жутких историй» (1937).

Миссис Лант (Mrs. Lunt) Пер. М. Куренной

1

— Вы верите в привидения? — спросил я Рансимана.[173] Я задал ему этот крайне банальный вопрос скорее оттого, что долго поддерживать разговор с таким собеседником довольно трудно, нежели по какой-либо иной причине. Возможно, вам знакомы книги Рансимана — «Бегущий человек», «Вяз», «Кристалл и горящая свеча», — но, вероятнее всего, нет.

Рансиман — один из тех незаметных писателей, которые выказывают достаточное постоянство в наше время перепроизводства книг: каждую осень они публикуют новый роман, вызывающий бурный восторг и похвалы у критиков определенного рода, имеют небольшую, но преданную читательскую аудиторию, очень мало известны, крайне неинтересны в общении и зачастую застенчивы, нервны, унылы и далеки от повседневной жизни. Такие писатели создают порой чудесные произведения, но не получают признания при жизни и еще лет эдак пятьдесят после смерти, правда, затем бывают извлечены из забвения каким-нибудь дотошным критиком и становятся кумирами для нового поколения.

Я задал Рансиману вопрос о привидениях, ибо по какой-то непонятной мне самому причине пригласил этого человека пообедать к себе домой и теперь оказался перед малоприятной перспективой провести в его обществе длинный вечер за самым утомительным из всех возможных разговоров, который каждые две минуты замирает и возобновляется лишь невероятными усилиями собеседников.

Рансиман чувствовал себя тем более неуверенно в моем обществе, что я, как литературный критик, много раз хвалил его работы. Если бы я ругал их, возможно, мой гость нашел бы много тем для разговора: уж такого рода он был человек. Но вопрос мой оказался удачным. Рансиман мгновенно встрепенулся; его длинное костлявое тело начало с новой силой излучать энергию; взгляд, словно обращенный к неким волнующим событиям прошлого, возбужденно загорелся. Мой гость принялся говорить не останавливаясь, и я постарался не перебивать рассказчика. Безусловно, он поведал мне одну из наиболее удивительных историй, какие мне когда-либо доводилось слышать. Правдива она или нет, я, конечно, судить не могу: истории о привидениях мы почти всегда слышим из вторых или третьих уст. Мне, во всяком случае, посчастливилось в жизни избежать опыта общения с потусторонним миром. Но Рансимана нельзя назвать лжецом: он слишком серьезен для этого. Сам он признал, что по прошествии долгого времени история эта едва ли стала звучать достоверней. Так или иначе, вот рассказ, записанный со слов моего гостя.