Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

• Название: Окопники
• Автор: Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко)
• Издательство: Краснодарское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1995
• ISBN: 5-7561-0721-5

Авторы этого сборника принимали непосредственное участие в боях Великой Отечественной войны. Рядовыми бойцами и командирами, минометчиками и моряками, танкистами и пехотинцами, летчиками и артиллеристами.

Изложенное здесь не плод воображения, а суровая правда тех лет. Каждый начинал и закончил свой боевой путь по-разному, но всех их объединяло фронтовое братство и преданное служение своему Отечеству.

Книга "Окопники” является составной частью краевой Книги Памяти, посвященной 50-летню великой Победы.

---

Берестов приказал рыгь окоп на склоне холма.

— Опять… — вздохнул Стахов.

— Только и знаешь, что копать, копать… — заныл Бугорков.

— Ты что, противнику докладываешь, где оборудуешь окоп? — шикнул Берестов.

Уходя, он слышал, как Бугорков, врезаясь лопатой в сухой дерн, отводил душу солеными словами.

На КП опять зажгли каганец. Комбат сверкнул черными глазами на Берестова, потребовал:

— Вашу стрелковую карточку!

Берестов расстегнул новую планшетку, уловил взгляд командира батальона.

— Видимо, недавно произвели в лейтенанты? — поинтересовался тот.

— В пути…

Берестов мельком взглянул на порядком потемневшие от времены шевроны на рукавах комбата.

— А я батальон принимал на марше, — сказал капитан. — Иван только сейчас разглядел в его полевой петлице зеленую шпалу. — А теперь вот оборону принимаю вслепую. Что ночью разглядишь?.. Хорошо, если противник даст завтра осмотреться. А если с рассветом двинет в атаку? А что я о нем знаю? То, что он успел уже увести у меня языка?..

— Как — языка?

— А так. Здесь, в доте, ждал нашего прихода… — комбат полистал записную книжку, — лейтенант Карев. Бойцы только хрип его услышали, когда немцы волокли лейтенанта к противотанковому рву. Кинулись на выручку — натолкнулись на группу прикрытия. Конечно, всю ее перестреляли, но было поздно. Такие‑то наши дела.

Берестов обиженно огляделся, но ни офицеров, склонившихся над топографической картой, ни связиста, дремавшего у зеленого ящика полевого телефона, — ничего он не видел. Был Карев — и нет его. Вот стоял он, потирая ладонью о ладонь, и нет…

Желтой косичкой трепыхался над пэтээровским патроном огонек, разгоняя мрачно пляшущие тени.

— Не за что и зацепиться, — сказал, глядя на карту, сидевший в углу лейтенант с петлицами артиллериста. — Ни кустика, ни деревца, ни одного мало — мальски заметного ориентира.

Косая поперечная морщина рубцевала его покатый

лоб.

Берестов подошел к карте, с минуту разглядывал ее, потом, ткнув пальцем, сказал:

— Вот здесь, где противник, стоит прошлогодняя скирда.

Посыпались вопросы:

— А вообще‑то как местность здесь выглядит?

— Где танкоопасное направление?

Иван ответил на все, как мог, обстоятельно и подробно.

— Вы остаетесь на КП батальона! — приказал ему комбат.

— А как же мой взвод?

Командир приданного пулеметного взвода должен быть на КП! — голосом, не терпящим возражений, повторил комбат.

Приказ есть приказ. Иван вышел, расчехлил лопатку, принялся рыть себе окоп.

7

Берестов до рези в глазах всматривался в темноту. Что‑то черное метнулось и застыло шагах в пяти. Потом стало вспухать и разрастаться. Вот оно закрыло уже весь горизонт. Берестов протцэ начавшие слезиться от напряжения глаза. Степь безмолвна. Курсанты тоже прекращают стучать лопатами о грунт, прислушиваются к тишине.

К утру, когда сквозь черное сито ночи начал скупо процеживаться рассвет, напряжение несколько ослабло. Иван улегся навзничь в окоп, закрыл глаза. Сквозь сон услышал, как кто‑то басом спросил:

— Что это у тебя?

— Где?

— А вон — торчит над бруствером?

— О!.. Это станковый пулемет. Меня теперь голыми руками не возьмешь.

В хвастливом тенорке Иван узнал голос комбата.

— Пулемет?! — возмутился густой бас. — Ты никак первый раз на передовой? Как только заговорит твой пулемет, все немецкие мины прилетят к тебе в гости!

— Лейтенант! Берестов! — негромко позвал комбат.

Иван слышит, но нет сил открыть глаза.

— Вы что, спите? — повысил голос комбат. — Немедленно убирайтесь со своим пулеметом.

Толчок недалекого взрыва вскидывает Ивана на ноги. Он озирается по сторонам. Голос комбата доносится из‑за бруствера. Берестов высунулся из окопа и сразу присел. Над головой прожужжал рой пуль.

• — Да убирайтесь же вы наконец! — крикнул комбат.

Иван выскочил из окопа. Пробегая мимо своего пулеметного расчета, скомандовал:

— За мной!

Стахов развернул пулемет. Бугорков шарахнулся в сторону от пролетевшей трассирующей пули.

«А ведь рассвет‑то с тыла. Немец сейчас видит нас, как на ладони!» — мелькнуло у Берестова.

Немцы начали артподготовку.

Иван упал в воронку. Гул взрывов нарастает. Иван почувствовал, как вдруг натянулась на отвердевших скулах кожа.

Холодные земляные брызги, хрусткие на зубах, ливнем сыпятся на Ивана. Ни степного простора, ни неба — все смешалось с поднятой вверх землей. «Неужто тут и конец?» — Иван пошарил руками, попытался найти выход на воздух и уперся ладонью в мокрую от пота щеку Стахова. Смотрят друг на друга и не видят. Землю раскачивает, как палубу корабля. Грохот — хоть уши затыкай. Кажется этому аду и конца — края не будет. Стахов что‑то шепчет побелевшими губами. Никак с жизнью прощается. Иван и сам уже не раз вспомнил маму. И в том — ничего удивительного. Ведь им было по восемнадцать лет.

Наконец артналет стих.

Взошедшее солнце невозмутимо оглядывало обезлюдевшую степь.

Пули сшибают головки у полыни, и она дымится сизой пылью.

— Вперед! — командует Иван и первым выскакивает из воронки.

Надо пробираться к своему доту.

Поднявшиеся навстречу черные фигурки немцев вновь залегли, прижатые огнем. По переднему краю обороны захлопали разрывы мин. Они для пехоты опаснее снарядов. Снаряды землю долбят, а мины своими низкостелющимися осколками секут все, что встретится на пути. Даже ковыль под корень скашивают.

От минометного огня одно спасение — бросок вперед. Иван оглянулся, чтобы поторопить курсантов. Увидел зеленый шит пулемета над голубой проседью низкорослого бурьяна.

— Вперед! — крикнул он и кинулся к доту. Метров сорок пробежал. Пуля цокнула, перебила ремешок каски у самого уха. Каска покатилась, подскакивая на кочках.

В траншее Иван встретился с незнакомым сержантом- санинетруктором. Молодой, с белесыми коротко стриженными волосами, по которым из‑под пилотки струился пот, он, тяжело пыхтя, волочил за собой на плащ — палатке раненого бойца.

— Это во время артналета… — сказал санинструктор. — Прямо возле его окопа снаряд разорвался.

Боец смотрел на Берестова темнеющими от боли глазами.

Ноги у Ивана подламывались. Он кинулся на Подзорова:

— Почему молчат пулеметы?

Подзоров с укоризной зыркнул в сторону Прова Трофимовича.

— Вам лишь бы стрелять, а куда, зачем… — вздохнул Пров Трофимович. — Для того, чтобы раньше времени себя обнаружить? Так это в нашу задачу не входит… А вот когда они поднимутся в атаку, тогда мы огонька и всыпем…

Берестов раздвинул кусты чилижника, оглядел степь. Ни души. Прижались немцы к земле, постреливают.

— Наверное, танки свои ждут, — сказал Пров Трофимович. — Без танков немцы в атаку редко ходят. Прятаться не за что…

За спиной кашлянул Бугорков.

— А где Стахов? — спросил Берестов.

Бугорков, виновато моргая глазами, вытянулся, ожидая разноса за то, что оставил Стахова одного с пулеметом, и вдруг заискрился радостной улыбкой: увидел Стахова живым.

— Собственной персоной!

Стахов спрыгнул в окоп и с!>ал быстро подтягивать к себе обмотку, на другом конце которой был привязан пулемет…

— Все‑таки я их перехитрил, гадов! — сказал Стахов. Он дышал тяжело и отрывисто, как загнанная лошадь. На поясе у Стахова болталась каска.

— Ваша, — передал он каску Берестову.

Иван долго, по — мальчишески удивленно рассматривал ремешок, обрезанный пулей.

На бруствере разорвалась мина.

— Из ротного миномета пуляет, — сказал Пров Трофимович. — Значит, близко где‑то сидит.

Берестов вновь слегка раздвинул кусты чилижника. Метрах в двухстах увидел «грудную цель». Приподнявшись над ковылем, немец высматривал, куда послать следующую мину. Не спуская глаз, Берестов протянул руку за спину. Бугорков подал ему винтовку. Иван прицелился. «Вогнать пулю в живого человека?!..» Опустил винтовку. И тут же обругал себя: «Вот еще жалостливая русская душа!.. Он по нас — минами, а я…» Прицелился вторично. Сухой, как удар кнута, выстрел хлестнул по ушам.

Немца скрыла волна ковыля.

— Есть один, — отметил Бугорков. Он взял из рук лейтенанта свою винтовку и надрезал ножом насечку на ложе.

— А их там!.. — выглядывая из‑за спины Ивана, воскликнул Стахов. И кинулся к пулемету.

Иван теперь уже и сам видел, как густо отливали в ковыле солнечными бликами каски.

— Как саранчи!.. — протянул Бугорков.

— Огонь! — подал Иван команду пулеметным расчетам.

Ду — ду — ду — ду… тру — ду — ду… — вперебивку застучали все

три станковых пулемета. И сразу же на дот посыпались мины. Лес взрывов вырос над холмом. Треск такой, словно над головой распарывали прочное парусиновое полотно. В просвете между столбами взрывов Иван увидел летящую на