Алексей Павлов - Поминальная свеча

• Название: Поминальная свеча
• Автор: Алексей Павлов
• Издательство: Советская Кубань
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-7221-0588-0

В настоящий сборник включена лишь незначительная часть очерковых и стихотворных публикаций автора за многие годы его штатной работы в журналистике, нештатного сотрудничества с фронтовой прессой в период Великой Отечественной войны и с редакциями газет и журналов в послевоенное время. В их основе — реальные события, люди, факты. На их полное представление понадобилось бы несколько томов.

---

За заслуги в области советской печати присвоить почетное звание заслуженного работника культуры РСФСР Павлову Алексею Михайловичу — редактору областной газеты «Адыгейская правда» Краснодарского края.

Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР М. ЯСНОВ. Секретарь Президиума Верховного Совета РСФСР X. НЕШКОВ. Москва, 18 октября 1972 года.

«А. М. Павлова мы считали способным еще тогда, когда он служил в полку, называя его полковым поэтом. Он даже сочинил стихотворение о нашем полке. Поэтому я не удивился, что ему доверено редактирование областной газеты».

А. С. КОЧЕНЮК, бывший командир 1487-го Краснознаменного зенитно-артеллерийского полка 6-й гвардейской армии, полковник запаса. (Из письма однополчанину В. Васильеву) г. Бобруйск 31 марта 1972 года.

«Получил, дорогой друг, твою книгу «В годины потрясений», очень рад за тебя… Книга хорошо издана, удачно оформлена… Я прочел с нескрываемым интересом и «Казака Дикуна» и «Ивана Украинского». В хрониках убедительная документальная основа. Порадовал язык, уровень литературного мастерства».

(Из письма автору). А. Н. ДМИТРЮК, однокурсник и коллега — краснодипломник по учебе в Краснодарской двухгодичной партийной школе в г. Геленджике 1949–1951 гг., бывший первый заместитель заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС. г. Москва, 22 декабря 2000 года. Алексею Михайловичу Павлову

В двадцать пять за плечами осталась война —
И тревога, и боль, и усталость.
Отгремела война.
Только в сердце она
До сегодняшних зорей осталась.
Он к штыку приравнял боевое перо.
Каждый день —
как рывок перед боем.
Меньше зла на земле.
Торжествует добро
Под солдатской его прямотою.
Вы остались непобедимы.
Мы, живые, неистребимы.

Владимир АРХИПОВ, поэт, член Союза писателей России.

«А. М. Павлов успешно справлялся с возложенными на него обязанностями. Коллективы руководимых им редакций за период его работы повысили тиражи: «Садовод и виноградарь Северного Кавказа» с 30 тыс. до 45 тыс. экземпляров, что покрывало все расходные ее статьи, тираж зонального журнала «Сельские зори» увеличился с 11 до 18 тыс. экз., «Адыгейской правды» — с 29 тысяч до 40 тыс. экземпляров.

В Крайсоюзпечати А. М. Павлов продолжил добрую традицию… по широкому распространению печати в крае».

(Из статьи Е. Михайлова) Е. М. БЕРЛИЗОВА, ред. («Журналист, организатор, краевед»), «Кубанские новости», 18 февраля 1995 года.

«Уважаемый Алексей Михайлович!

Когда возникла задумка издания сборника стихов по случаю 60–летия 4–го Кубанского кавалерийского корпуса, то набралось их большое количество… Всем понравилось… Ваше стихотворение («Всадник у трассы», ред.). Его поставили на первый план, и оно стало украшением сборника. Но по недосмотру редколлегии пошло без фамилии автора.

Несмотря на этот неприятный факт, составители сборника рады, что узнали автора этого замечательного стихотворения и готовы перед Вами извиниться. В районной газете «Вперед» оно будет опубликовано в ближайшее время с Вашим авторством».

(Из письма автору). Б. Е. МОСКВИЧ, глава администрации Кущевского района Краснодарского края, 8 октября 2001 года.

В ВИХРЕВОМ ПОТОКЕ

Совсем юнцом до войны начинал я работу литсотруд- ником в редакции родинской районной газеты «Дело Октября» на Алтае. В девятнадцать с небольшим стал заместителем редактора. Почитывал выходивший тогда в свет журнал «Литературная учеба» в надежде на познание тонкостей стихосложения. Что‑то оседало в памяти. Однако проза жизни быстро оборвала мои увлечения. В ноябре 1939 года, после трех месяцев моего заместительства, я был призван на действительную военную службу в Красную Армию. Вместе со мной из села Родино и соседнего Благовещенского района в Монголию прибыли десятки одногодков и земляков, имевших ранее отсрочки от призыва. Учителя, агрономы, инженеры и другие специалисты пополнили личный состав 146–го отдельного противотанкового дивизиона 82–й мотострелковой дивизии, участвовавшей в боях с японцами в районе реки Халхин — Гол. Знакомясь с прибывшим пополнением, командир дивизии, полковник, Герой Советского Союза И. И. Федюнинский, только что выписавшийся из госпиталя после ранения, спросил командира дивизиона капитана Шаргаева:

— Откуда новобранцы?

— С Алтая.

— Ну, эти ребята выдержат все трудности, — заметил комдив.

Служба была тяжелейшая, приближенная к условиям боевой обстановки. Суровый климат. Казарма — только что наспех отстроенная обширная землянка. Занятия — от подъема до отбоя. В мороз, зной, песчаный ветрюган. Но хлопцы не тушевались. Лишь один призывник из Тбилиси по фамилии Георгадзе не смог состязаться с ними в выносливости, вскоре выбыл из дивизиона.

В 1940 году старослужащие бойцы и сержанты — халхин- гольцы разъехались по домам. Эстафету младших командиров приняли недавние курсанты учебной батареи. Среди них был и я. Командовал боевым расчетом 45–мм противотанковой пушки. В декабре того же года политотдел дивизии принял меня в члены ВКП(б). Несмотря на предельную занятость службой, все‑таки изредка выступал в дивизионной газете «Красноармеец» с заметками и стихами, нему способствовал ее редактор, старший политрук Фильченков.

ШЛА ВОЙНА НАРОДНАЯ…

С мая 1941 года полки 82–й МСД и ее отдельные специальные подразделения находились в летних лагерях, на берегу реки Керулен, вблизи аймачного города Баин — Ту- мен (Чайболсан), места нашей постоянной дислокации. Усилились провокации японцев, окопавшихся в Маньчжурии. Случалось, диверсанты ночами убивали часовых, пытались подобраться к складам боеприпасов для их подрыва. Грозовые тучи войны набухали с запада и востока. Это чувствовали бойцы дивизии, всей группировки войск в Монголии, которой до не столь давнего времени командовал генерал Г. К. Жуков, ставший после Халхин — Гола начальником Генерального Штаба Красной Армии.

На всю двухкилометровую линейку вдоль Керулена по сигналу «Тревога» 22 июня 1941 года высыпали из палаток бойцы и командиры на общее построение. У нас в дивизионе в отсутствие его командира, выехавшего в отпуск в Белоруссию, сообщение о вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз сделал комиссар, старший политрук Богатырев. Война! Нам, кто ожидал близкую осень, как момент демобилизации, она надолго, а многим навсегда перечеркнула все личные планы и самою жизнь.

С 1 августа — у меня новая ипостась: курсант и одновременно, как кадровик, командир курсантского отделения Иркутского военно — политического училища. Двухгодичный курс обучения был сокращен до шести месяцев. Уплотненная программа, напряжение — сверх меры. Но тяготение к литературному творчеству сохранялось. А заниматься им практически было некогда. Оттого вирши не всегда получались удачными.

Меня ободрила похвала иркутского поэта Анатолия Оль- хона, посетившего училище и нашу учебную роту. Прочитав в стенгазете «Курсант» мое стихотворение «Оголтелые арийцы» с его концовкой: «Тут дорожка для них не для кросса и они без потерь не пройдут. Тут погибнет их «план Барбаросса» под истошные вопли «капут», — поэт в присутствии ротного политрука, старшего политрука Ф. И. Иванова сказал:

— Вот такой сатирой и надо бить по врагу.

Потом я еще пообщался с Ольхоном и с группой сибирских писателей на их встрече со строителями Иркутского авиационного завода вблизи реки Ушаковки, в приспособленном клубе деревянного барака. Оборудование поступало с запада, из эшелонов, с колес. Эвакуированные заводчане и местные специалисты по снегу, в предзимье, под открытым небом устанавливали станки, запускали их в работу. На вокзальной выгрузке и их доставке к месту стройки помощь оказывалась курсантами ряда военных училищ, в том числе военно — политического.

На этот раз и я находился там со своим отделением. В нем со мной было девять курсантов. Из них четверо — иркутяне: Н. Антропов, А. Протопопов, А. Пузырев, Б. Копылов. Кто ранее служил в армии, кто нет — все были «одинаково рядовые», призваны с руководящих должностей. Большинство — знакомцы Ольхона. Он их спросил:

— Командир‑то моложе вас. Не обижает?

— У нас полное взаимопонимание, — за всех ответил недавний директор пивоваренного завода А. Ф. Пузырев.

Сочувствие вызывал Константин Седых. Невысокого роста, 33–летний прозаик и поэт, стеснительно, как тяжкий крест несший свой физический недуг (деформация позвоночника), в наш разговор не вступал. В ту пору в печати публиковались первые главы его масштабного романа «Даурия». Я обратился к нему: продолжает ли он дальнейшую работу над произведением? Седых ответил: