Ярослав Голованов - Дорога на космодром

• Название: Дорога на космодром
• Автор: Ярослав Голованов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Науки о космосе
• Год: 1982

Книгу известного популяризатора науки и техники Ярослава Голованова «Дорога на космодром» можно назвать своеобразной историей мировой космонавтики, охватывающей период от мифологического Икара до ставшего легендарным Юрия Гагарина. В ней прослежен многовековой путь человеческой мечты о полете в космическое пространство, и в этом смысле «Дорога на космодром» – биография идеи. И составлена она, подобно мозаичной картине, из биографий конкретных людей разных времен и народов, прокладывавших дорогу к сегодняшним стартовым площадкам. Великий наш соотечественник Константин Циолковский, француз Робер Эсно-Пельтри, американец Роберт Годдард, немец Герман Оберт – ее герои. В книге рассказано о работах С. П. Королева, М. В. Келдыша, В. П. Глушко, А. М. Исаева, М. К. Тихонравова, Ю. А. Победоносцева, Г. Н. Бабакина и других выдающихся советских ученых и конструкторов, воплотивших в жизнь давнюю мечту человечества.

---

Милый поручик! Но ведь «переубедить каждого» невозможно! Сколько раз уже пробовал это сделать Константин Иванович…

Генерал понимал: самая совершенная теория, самые доказательные опыты не помогут делу, если не будет людей, ему преданных. Поэтому Константинов никогда не отделял научную работу от преподавательской. Преподавать стал рано: в 20 лет уже обучал ракетчиков в дивизионной фейерверкерской школе, в 21 год был помощником заведующего учебной лабораторной команды, в 28 – назначен командующим «школой – мастеров и подмастерьев порохового, селитренного и серного дел» при Охтенском пороховом заводе и продолжал преподавать, когда эта школа была преобразована в специальную Пиротехническую школу. Уже генералом читал лекции в Артиллерийской академии. 10 июля 1861 года Константин Иванович прочел лекцию о боевых ракетах в Парижской Академии наук. В том же году во Франции вышла его книга «О боевых ракетах», переизданная в Петербурге три года спустя. Ему очень нужны единомышленники, много единомышленников. Удивительно: чем лучше, совершеннее становились его ракеты, тем все труднее и труднее приходилось ему в борьбе за утверждение нового оружия.

Константинов понимал: артиллерия тоже не стоит на месте и успехи ее несомненны. В 1860 году в русской армии появились новые нарезные орудия. Дальность достигала 3,5 километра, прицельность выросла в пять раз. Все это факты неопровержимые. И они искренне радовали Константина Ивановича и как человека военного, отдавшего армии всю жизнь, и как патриота. Но при чем здесь ракеты?! Ужели ракеты плохи только потому, что пушки хороши?! Генерал, как и тот молоденький поручик, тоже не был фанатиком. «Мы всегда воздерживаемся от превозношения в каких бы то ни было случаях действия ракет над действием обыкновенной артиллерии, – писал Константинов, – От нас весьма далека мысль, чтобы ракеты могли соперничать с обыкновенной артиллерией». Он признавал: «Верность стрельбы наших ракет заставляет желать еще многого». Он даже соглашался с некоторыми своими оппонентами: да, действительно, «ракетные батареи должны быть употребляемы лишь в решительные моменты и сколько возможно не должны оставаться долго в бою». Но при всем при том никто не может поколебать его твердой убежденности: «Ракеты… есть оружие, могущее быть полезным в военном деле даже в своем нынешнем состоянии и сверх того подлежащее усовершенствованиям, которые призовут его оказать важные услуги военной силе нашего отечества». В это он верил свято. Но как доказать это начальнику штаба всей русской артиллерии генералу Крыжановскому, который считает, что ракеты – это «игра, которая не стоит свеч», что двух ракетных батарей вполне достаточно для всей русской армии?!

«Не лишайте Россию весьма полезного предмета» – это не просьба, это крик души Константина Ивановича.

«Высочайший указ» от 30 апреля 1856 года повелевал ракетную батарею расформировать, часть личного состава передать в «ракетное заведение», а других – откомандировать в артиллерию. Само «ракетное заведение» было решено в Петербурге не расширять, а перевести в Николаев. После долгой волокиты в конце 1862 года были наконец отпущены деньги на строительство Николаевского ракетного завода на речке Ингул. В 1864 году петербургское «ракетное заведение» прикрыли совсем, хотя строительство в Николаеве не было даже начато: для этого потребовалось еще два года. В продолжение следующих пяти лет в России не было изготовлено ни одной боевой ракеты. Это было самое большое поражение, которое испытали русские ракетчики за всю свою историю. Поражение от скудоумия и недальновидности, от бюрократизма чиновничьего аппарата царской России и невежества людей, которым было доверено будущее армии.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что неверие в возможности боевых ракет было характерно не только для русских военных чиновников. В 1867 году расформировывается ракетный корпус в австрийской армии, хотя австрийские ракетчики доказали совершенство новой техники во время войны с Италией и Венгрией в 1848-1849 гг. В 1872 году расформирована ракетная часть в прусской армии. Дольше других держались англичане: ракетные подразделения существовали в их колониальных войсках до 1885 года.

В 1867 году Константинов окончательно перебрался в Николаев. Он приехал смертельно усталым от заседаний, комиссий, споров, от сознания невозможности доказать другим вещи для него очевидные. Последним его доказательством была ракета системы 1862 года – лучшая из всех его ракет, вобравшая в себя все его знания и опыт. Он надеялся начать выпуск этих ракет на новом заводе. А время шло. Медленно текли дни, недели, месяцы, складывались в годы ожидания и надежды. Он работает в недостроенных заводских корпусах, в домашней лаборатории, совершенствует, «доводит», как говорят инженеры, свою последнюю ракету. Он очень верит в нее. «В ракетном деле, после многолетних упорных усилий, которым многие из нас посвятили почти всю жизнь, приближающуюся уже к ее крайнему пределу, мы, можно сказать, находимся накануне окончательного успеха». Он верит! Он не сдается! Михайловскую премию – высшую награду за развитие артиллерийских наук – присудили Константину Ивановичу, чтобы как-то задобрить, чтобы хоть ненадолго оставил он в покое Петербург с этими своими ракетами…

На Николаевском заводе в новых цехах устанавливали привезенные им из Петербурга новенькие станки и прессы. Он редко показывался на стройке – болел. Так хотел увидеть свой завод наконец завершенным, готовым к работе, к продолжению дела всей его жизни. И не увидел. Константинов умер 12 января 1871 года. Ему не было и 52 лет. А завод пустили уже глубокой осенью…

Ну, вот и подошел к концу рассказ о трех ракетных генералах. Генералов было, конечно, больше. Я мог бы рассказать вам и о других, тех, кто продолжил дело этих трех, – о Викторе Васильевиче Нечаеве или Михаиле Михайловиче Поморцеве, – это были очень талантливые инженеры-ракетчики. Но все-таки их вклад в русскую ракетную технику много скромнее.

Я предугадываю, что кто-нибудь из моих читателей сочтет рассказ о трех ракетных генералах отступлением от темы. Они могут сказать, что, строго говоря, Засядко, Шильдер и Константинов строили дорогу не на космодром, а на военный полигон, что их труды венчает не спутник, а те грозные ракетные установки, которые проносятся в дни парадов на Красной площади. Это неверно. Ракета стала оружием прежде, чем она устремилась в космос. Даже больше: ракета стала оружием для того, чтобы она смогла устремиться в космос. «Катюши» приблизили 9 мая 1945 года – День Победы. Но тем самым они приблизили и 12 апреля 1961 года – день Гагарина.

Три ракетных генерала добывали материал, совершенно необходимый для постройки дороги на космодром: опыт. Никакие фантастические проекты не могли заменить его. Огненные хвосты ракет перечеркивали неверие и скептицизм. В арсеналах хранилось не просто оружие – хранились собранные по крупицам знания, наблюдения, догадки. Без этих накоплений невозможно движение вперед, движение по трудной дороге на космодром.

И еще я рассказал о трех генералах, чтобы вы узнали, какие замечательные люди жили в нашей стране, и сохранили память о них, потому что они достойны нашей памяти.

Глава 9 В слепом полете

Когда речь у нас зашла о триумфе монгольфьеров, я обещал вам вернуться к рассказу о попытках создать летательные аппараты с использованием ракетных двигателей, хотя попытки эти в XIX веке нельзя, повторяю, назвать многочисленными. И о приоритете говорить тут довольно трудно, поскольку все эти изобретатели, даже живущие в одной стране, никак не были между собой связаны. Каждый, очевидно, считал, что идея впервые пришла в голову именно ему, и если мы будем ссылаться на каких-то предшественников, то это вовсе не значит, что эти предшественники были им известны. Уверен, что почти все герои этой главы никогда друг о друге не слышали. История выстроила их работы в какую-то хронологическую цепочку, в жизни цепочки не было, были отдельные разрозненные звенья. Только одно принципиально важное обстоятельство объединяет все эти проекты – ни один из них не был осуществлен. Почему так случилось – вопрос особый, мы к нему вернемся, а пока подобное грустное признание может вызвать законный вопрос: если все эти аппараты «летали только на бумаге, стоит ли о них вообще говорить? Мало ли что нарисовать можно…

Нет, говорить о них стоит. Нарисовать, конечно, можно все, что угодно, но это были не просто рисунки. Большинство из этих работ были все-таки инженерными проектами, в которых делались инженерные расчеты, опирающиеся на инженерные знания. Правильными или неправильными были эти расчеты – опять-таки другой вопрос, но это были расчеты, а не мечты.

И еще почему об этих проектах стоит говорить: в них хорошо прослеживается эволюция инженерной мысли – от вспомогательных ракет на воздушном шаре, к самостоятельному ракетному летательному аппарату.