Газета Завтра Газета - Газета Завтра 400 (31 2001)

• Название: Газета Завтра 400 (31 2001)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

Евгений МИХАЙЛОВ. Я думаю, что в судьбе человека случайности, конечно, играют большую роль, но за ними всегда стоят какие-то причины. В этом смысле моя судьба вовсе не случайна. В советское время я закончил строительный техникум, получил таким образом хозяйственную специальность, работал в комсомольских организациях на разных постах. То есть определенный опыт был политический, и начиная с 1984 года, когда я приехал учиться в Москву, то как раз оказался в центре всех тогдашних дискуссий. Там был и Архивный институт, и клуб "Перестройка", из которого очень многие вышли. История и политика — это же рядом. Хотя, конечно, все зависит от человека, поскольку занятия историей прививают схематизм, а в политике иногда нужно быть очень гибким. Вспомните хотя бы Милюкова, политическая карьера которого все же закончилась неудачей, хотя он был интеллектуалом высокого уровня, очень образованным человеком, очень многое понимал лучше своих современников, но...

А.П. Милюкова, скажем так, просто переехал красный бронепоезд. В другом случае мы, возможно, имели бы в его лице премьер-министра или даже диктатора.

Е.М. Не исключено, однако случилось то, что случилось. Если говорить штампами, политика — искусство возможного, а история не терпит сослагательного наклонения, поэтому даже выдающийся историк не всегда хорошо справляется с политическими функциями. Хотя Тьер, палач Парижской Коммуны, был профессиональным историком...

А.П. Наверное, произошедшие в годы "перестройки" смещение идеологических пластов, смена элит, возникновение некоего вакуума,— все это тоже как-то способствовало вашему движению. То есть, не только вы сами двигались в этом направлении, но вас, как многих молодых людей в то время, засосала эта воронка кризиса, воронка катастрофы.

Е.М. Я думаю, и в советское время, особенно при Сталине, были достаточно резкие перемещения, можно было двигаться по властной вертикали, будучи просто нормальным, деловым, ответственным человеком. И даже человек из рабочей семьи, как я, мог пробиться. Ничего сверхъестественного в этом не было, примеров достаточно. А в демократическое время все, напротив, стало гораздо сложнее. Я, например, был в оппозиции, причем в ЛДПР, а оттуда наверх пути практически не было. Это сейчас партия стала более респектабельной, а тогда ее держали под достаточно серьезной обструкцией. И это сказывалось на мне даже после избрания губернатором. Хотя ЛДПР многие считают пропрезидентской, даже проельцинской структурой, и она, действительно, во многом эти функции выполняла и выполняет, но вот сервильной она не была. Если брать идеологию, то тут уж оппозиция Кремлю была явной. Жириновский в принципе пытался самостоятельную политику вести.

А.П. Как известно, заниматься политикой и идти властным путем — не совсем одно и то же. Ведь многие люди, изощренные политики, изощренные политологи, довольствуются тем, что называется влиянием, предпочитая питаться не чисто властными энергиями, а энергиями влияния, энергиями сложной придворной игры, интриги, это ведь целая культура, которая может захватить и сформировать тип такого "серого кардинала", советника, игрока. И есть путь через власть, который, если говорить языком старомодным, предполагает, может быть, более плотное внутреннее ядро, духовный стержень, и его более упрощенное внешнее проявление, связанное с вот этим сложнейшим миром масок и интриг. У вас был момент выбора между чисто политико-аналитической сферой и вот этим рывком в региональные структуры управления?

Е.М. Конечно, такой момент был. Я семь лет работал депутатом на разных уровнях и достаточно многих аналитиков знаю лично. Скажем, Никонова Вячеслава помню еще секретарем нашего парткома, Сергея Кургиняна хорошо знаю и многих других. Наверное, и я мог бы пойти по этой стезе. Но случился 1996 год, прошли выборы президента, ЛДПР тогда была на спаде, все надо было менять, в том числе работу с регионами, и это был один из основных мотивов, по которым я пошел на псковские выборы. Но, помимо желания помочь своим товарищам, было гораздо большее желание — помочь своей родной области. Будучи три года депутатом Госдумы от области, я видел, что многие вещи были пущены на самотек. Например, экономикой, можно сказать, вообще не занимались, если понимать под экономикой нечто большее, чем личные интересы,— тут власть была откровенно слаба. И поэтому ее даже по чисто политологическим показателям можно было победить на выборах. Так оно и произошло, предвыборная кампания прошла как по маслу. Программу подготовили очень простую и краткую, чтобы она дошла до сознания моих земляков, в нее поверили и проголосовали за меня. И тогда была такая ситуация, что сложнее было выйти во второй тур, чем победить в нем, потому что действующая власть гарантированно проигрывала любому другому кандидату.

А.П. Понимаю, что объем власти псковского губернатора — далек от власти Пиночета или Мао Цзедуна, но все-таки это достаточно целостная ячейка власти. У вас есть своя территория, свои силовые структуры… И вы, наверное, знаете на собственном опыте, что такое феномен власти. Так что это, по-вашему: утоление властных человеческих инстинктов, или, может быть, власть — огромное бремя ответственности, или она — постоянная игровая комбинаторика, или же это — ваше творчество, когда видны результаты каждого действия?

Е.М. Уточню, что собственных силовых структур у нас нет, да и территория области — далеко не собственность региональной власти. А вот сущность ее, на мой взгляд, можно определить одним словом: "ответственность". Причем есть очень много причин, по которым такую ответственность на себя возлагать чрезвычайно тяжело. Я даже не про юридические аспекты говорю. Ведь человек должен сам себя уважать. А для этого его должны уважать другие. За десять лет демократии отличия новой власти от старой очень многие почувствовали. Прежде всего, конечно, постоянные выборы. Что бы там ты ни делал, избиратель должен придти в срок и проголосовать за тебя. То есть совсем другие механизмы включаются, чем раньше, когда тебя по анкете назначали или по дружбе-родству с каким-то большим руководителем, или просто по стечению обстоятельств. Выборы — совсем другая стихия, тут надо быть действительно сильной личностью, потому что выиграть выборы, будучи слабым человеком, за которого кто-то там что-то делает, нельзя. Никакие политтехнологии, никакие деньги, никакой административный ресурс слабому человеку не помогут.

А.П. Но ведь власть еще страшно дифференцирована, она, подобно атому, имеет свои электроны, свое сложнейшее ядро. И она, эта власть, постоянно таит опасность внутреннего распада, когда власть съедается властью. На что опирается ваша власть, власть псковского губернатора, и каковы опасности для нее? Где ваши базовые слои, кто ваш друг и кто ваш враг?

Е.М. Ну, если проанализировать систему власти с этой точки зрения, то, конечно, она опирается прежде всего на исторические традиции, на присущее людям внутреннее понимание порядка и готовность подчиняться властям. То есть власть опирается в первую очередь на людей, которые более-менее согласны с той политикой, которая проводится властью. Есть и правовой кнут: судебная система, разного рода административные меры, которые позволяют руководить процессом и людьми. Есть и финансовый пряник: какие-то финансовые потоки через область идут, частично мы ими управляем. Вот все это в комплексе, по сути, и делает власть властью.

Кстати, за последние год-полтора все чаще звучат призывы, что с губернаторами нужно бороться: они что-то там не так делают и от них много проблем. Но в нашей системе власти есть только три уровня, на котором люди несут полную ответственность за всю ситуацию. Это уровень президента и в какой-то степени председателя правительства, которые ответственны за всю Россию. Это уровень губернатора, который отвечает за все происходящее в субъекте Федерации. И это уровень главы района или мэра города, которые также отвечают за все. Остальные чиновники отвечают за свой конкретный участок работы, за соблюдение инструкций, чтобы проверяющие были довольны.

А.П. Вы определили уровни власти, на которых лежит реальная ответственность за все: президент, губернатор и руководитель района — вот эта триада и есть сегодня реальная вертикаль власти. Нужны ли здесь, по-вашему, какие-то промежуточные звенья, наподобие семи федеральных округов, или же гораздо функциональнее вертикальное прямое подчинение, как во времена Российской империи и Советского Союза, исключающее этот региональный хаос и бардак?

Е.М. Все не так просто. Что такое прямое подчинение? Это значит, что президенту придется постоянно ставить задачи каждому губернатору, определять их очередность и так далее. Можно все это в современных условиях из Москвы определить? Очень сложно. Для этого правительство и президент должны обладать очень сильной, своевременной и точной, информацией с мест. Причем мелочей здесь быть не должно, из них все и складывается. Вспомните вымерзающее Приморье. Там до сих пор не разобрались, кто виноват был. А избиратели — это люди, которые на своей шкуре, как говорится, все чувствуют. Они могут и неправильно оценить ситуацию, это тоже бывает, но кто и как будет учитывать их интересы? Ясно, что не представители федеральной бюрократии. У них психология другая, они сориентированы на точное исполнение указаний, и тем более — желаний своего начальства. Но даже если тебя сняли с поста, то в этом случае можно долго доказывать, что с тобой поступили неправильно, ссылаться на законы и инструкции. А вот если тебя не избрали, то сколько ни доказывай подлоги с фальсификациями, для действующего политика — это серьезный удар в личном плане. Здесь разница велика. Во многом все административные реформы последнего времени делались и делаются не в интересах людей, а в интересах федеральной бюрократии, у которой нет никакого желания делиться властью ни с политическими партиями, ни с Думой, ни с судами, ни с регионами. Так что лекарство реформ может оказаться хуже болезни.