Александр Никонов - Подкравшийся незаметно

• Название: Подкравшийся незаметно
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Прочий юмор

---

Потом поехали в Бирюлево-товарное, где в коммуналке жил Исраэль. Там-то, среди пропитавшего всю квартиру запаха жареной рыбы, под звуки драки доносившиеся из соседней комнаты, Аллочка лишилась невинности. С тех пор она любила запах жареной рыбы и звуки драки, и когда другие воротили нос или звонили в милицию, она затаенно улыбаясь вспоминала пышущий страстью картавый голос Исраэля.

Потом (ну, в смысле, наутро) выяснилось, что фамилия у Исраэля деревянная, но красивая - Ясень. Он был начинающим литератором.

- Лист березовый падает с ясеня, - смеясь продекламировала Алла.

В ответ Ясень начал развивать теорию о том, как тяжело жить евреям в Советском Союзе.

- Посмотри сама, сколько антисемитской литературы, книг, фильмов выпускается в последнее время. Вот хотя бы эта книга, посмотри, - он вынул с полки и всучил Аллочке книжку исчерканную карандашными пометками. - Одно название чего стоит - "Белая книга жидовствующего сионофашизма"! Или вот эта - "Сионизм от начала веков до наших дней - пособник империализма." А вот еще...

В руках Аллы оказалась третья почерканная книга "Быть евреем некрасиво."

- Ты что, конспектируешь их? - спросила Алла. Сама она научных книжек никогда не читала и сейчас была просто потрясена интеллектом и эрудированностью Исраэля.

- Конечно, конспектирую, - кивнул еврей. - Чтобы потом на будущем процессе по типу Нюрнбергского было чем и как обвинять этих гоев. А ведь евреи - богоизбранный народ. Все страны, которые изгоняли евреев, плохо кончали, тому в истории достаточно примеров. Вот из Египта евреи ушли Египет поразился семью казнями господними. Там произошли катастрофы и катаклизмы.

- Какие клизмы? - не расслышала Алла Пугачева. Она с интересом читала в одной из книг, как евреи распяли Христа а потом пили кровь христианских младенцев. - Кстати, какова по вкусу кровь христианских младенцев?

- Такая же, как и нехристианских. Где ты в стране поголовного атеизма найдешь настоящих христианских младенцев?.. Используем то, что есть. Не отвлекайся. Я когда-нибудь напишу великую книгу, как евреев изгоняли из нашей страны. И поверь, это кончится плохо для СССР. Империя рухнет! Когда евреи уходят, империи рушатся.

- Может, они как крысы, которые бегут с тонущего корабля? предположила Алла.

- Они не бегут, их гонят взашей! - пылко возразил Ясень. - Нас не любят. Но при этом каждый русский мужчина мечтает трахнуть чернявую "жидовку" с волосатыми руками и ногами и с сосками, поросшими черным волосом. А лучшие русские женщины, похожие на древних половецких княгинь, слепо отдаются еврейским мужчинам, не имеющим сексуальных комплексов. Ты, кстати, заметила сегодня ночью, что у меня нет комплексов?

Алла залилась краской смущения, вспомнив, как Ясень вертел ее сегодня ночью, имея и так и сяк и даже ножкой от табуретки.

- А ты, кстати, заметил, что я была девственницей? - спросила Алла, пытаясь словесной шелухой скрыть смущение.

- Конечно, - Ясень указал рукой на лужу крови на полу. - Потом уберешь за собой. Не отвлекайся... Как кролик на удава, глядит русская красавица на горбоносого кривоного еврея. И отдается ему!А наши еврейки выходят замуж за лучших из русских мужчин... И так было всегда. Нас били, но мы не сдавались! Мы управляли Хазарским царством! Этим будет пронизана вся моя книга! Эту книгу еще назовут великой...

- Ладно, когда напишешь, вышли, а мне пора, - сказала Алла. Она вдруг вспомнила, что вчера вечером ей нужно было идти на свадьбу. Как же она забыла?! Ведь вчера она должна была выйти замуж за академика Велихова из соседнего подъезда. Именно для него она берегла свою девственность. Черт, нехорошо получилось.

Всю дорогу от Бирюлева до дома, Алла ломала голову, что же сказать Велихову, чтобы он не обижался...

Над столицей занималась заря. Алла любила свой город. Вот и сейчас, лавируя на подходе к дому между помойками, она таяла от любви к Москве, родной стране и вообще к жизни.

На детской площадке гуляла с коляской продавщица Киркорова из соседнего дома. Недавно у нее родился мальчик.

- Здравствуйте, - проявила вежливость Алла и нагнулась над коляской. А кто это у нас тут такой краси-и-ивый? А кто это у нас тут такой богаты-ы-ырь? Ах, это Филиппушка, маленький... Агу-агусеньки...

Младенчик заулыбался тете Алле. Хотя младенчики еще не умеют читать, Алла подарила ему "на вырост" поучительную книжку писателя Льва Толстого "Филиппок".

- Не видели академика Велихова? - спросила Алла у продавщицы Киркоровой.

- Да вон он валяется, сбросился с крыши, - продавщица кивнула куда-то влево.

Тут только Алла заметила у подъезда несколько милицейских машин и карет скорой помощи. Вокруг толпились любопытные. Дворник Пантелеймон ворча сметал мозги с асфальта.

Алла заплакала. Тонко чувствующий чужое настроение младенчик Филипп вторил ей густым басом.

...Короче, все это промелькнуло перед мысленным взором Пугачевой, когда она шарахнулась башкой о ступеньку. Прическа растрепалась, вуалевая шляпка от Гуччи, явно не рассчитанная на русские морозы и подобные перегрузки, откатилась в сторону, пальто от Версаче на спине все испачкалось. Господи, как она теперь покажется на званом обеде в присутствии высших должностных лиц государства!

Алла медленно встала, обхватила руками раскалывающуюся голову и злобно матерясь пошла в розовому"Кадиллаку", за рулем которого роскошно улыбался муж. Краем гудящей головы Пугачева вдруг осознала, что ее, оказывается, может беспричинно раздражать вечная улыбка Филиппа: "Лыбится, как козел какой-то."

Так, покачиваясь, матерясь и держась за голову растрепанная Пугачева брела к машине в грязном пальто и даже не расслышала злобное шипение проходящей мимо старушки:

- С утра уже нажралась, корова немытая...

Алла Борисовна рухнула в "Кадиллак", и лакей в ливрее захлопнул за ней дверцу. А голодная старушка пошла дальше по улице. Сегодня опять не заплатили пенсию, и у бабушки не было денег даже чтобы купить хлеба и водки. Ее старенькое пальтишко продувал морозный ветер, а богатая Пугачиха ехала в розовом "Кадиллаке" и трескала бутерброды с черной икрой.

Глава 2.

Билли Клинтон прикрыл глаза, безвольно откинулся на спинку кресла и обвел зрачками Совальный кабинет. Еще совсем недавно непременной принадлежностью кабинета было круглое лицо Моники с открытым ртом. Лицо возникало совершенно внезапно, где-то под столом и неотвратимо надвигалось из темных глубин прямо к креслу Билли. Откуда оно бралось, президент так и не смог разобраться. Нельзя сказать, чтобы Биллу не нравилось это румяное налитое лицо и мягко сверкающие керамические зубы, нет, скорее нравилось. Но в некоторых пор лицо перестало появляться, а Билла начали таскать по судам, требуя отчета, откуда оно пришло и куда потом подевалось. "Я ни в чем не виноват. Может быть, это местное привидение? Белому дому очень много лет! Может быть это была святая Моника - покровительница округа Колумбия?" слабо пытался выкрутится Клинтон. Но никто ему не верил.

"Мы тебе, блядь, импичмент объявим, волчина позорный!" - грозили Биллу политические оппоненты, а он лишь слабо краснел и неловко отбивался от их нападок, не вполне понимая сути происходящего. Пытаясь успокоиться, он однажды велел даже хорошенько проветрить Белый дом и разбомбить Ирак, но ясность так и не наступила. Напротив, наступал срок окончания его полномочий.

Раскачиваясь в кресле-качалке Совального кабинета, Билли вспоминал годы своего правления. Самым ярким было воспоминание о России. Именно там он когда-то впервые увидел мощную женщину, внезапно напомнившую ему святую Монику. "Может быть у меня под столом являлся как раз ее пресветлый дух?" думал Билли, и перед глазами его вставала далекая заснеженная, завьюженная и запурженная Раша.

... Русские, они такие - нажрутся кислой капусты, и давай пердеть!

Билл устало закрыл глаза под шум самолетных двигателей. Все-таки эти переговоры утомили его. Не столько сложностью темы, сколько паршивым русским духом. Когда-то советники рассказывали ему о русской культуре, о Толстоевском, о загадочной русской душе. В памяти мало что осталось, но может быть под русским духом они имели в виду именно это?..

Для начала его пригласили на обед в кремлевские палаты. Министр иностранных дел прощебетал через переводчика о том, что сытый голодному не товарищ и просил отведать, чем Бог послал.

- Джизас Крайст? - переспросил друг Билли.

- Ест, - обошелся без помощи переводчика министр. - Оф корс. Натюрлих.

К водке русские подали салат провансаль и "щи вчерашние". С трудом похлебав плавающую в миске капусту, друг Билли увидел как официанты уже несут вторую смену блюд - солянку по-селянски и вегетарианские котлеты из капусты. Друг Билли поискал глазами что-нибудь отличающееся от капусты. Черномырдин перехватил его взгляд, взял круглый каравай, прижал его к своему темно-синему костюму от Юдашкина и начал отрезать от каравая ломоть. Друг Билли понял, что тем самым ему, как высокому гостю, оказана большая честь. Ельцина на обеде не было, он болел какой-то незначительной детской болезнью типа ветрянки или сифилиса, поэтому Черномырдин был старшим за столом и на правах хозяина лично отрезал ломоть дорогому гостю. Виктор Степанович сунул щепоть в хохломскую солонку, щедро посолил ломоть и протянул его другу Билли.