Ромуальдас Ланкаускас - Луна и кузнечики

• Название: Луна и кузнечики
• Автор: Ромуальдас Ланкаускас
• Издательство: ДетГиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1956

Для среднего школьного возраста.

Приключения мальчишек.

---

Моряк взглянул на сидевшего в лодке:

— О… какая неожиданная встреча! Как вы сюда попали?

Человек улыбнулся.

— В жизни много неожиданностей, — промолвил он. — Не удивляйтесь, я здесь провожу свой отпуск. У родных… Соскучился по чудесным сельским картинам. Знаете, умственная работа в учреждении очень истощает нервы, хочется иногда побыть на лоне природы… заняться рыбной ловлей…

— Если вы плывете на остров, и я с вами!

— Сделайте одолжение! Буду очень рад. — Человек сел за весла.

Слегка накренившись, лодка поплыла по направлению к острову.

— А где же ваши удочки? — осведомился моряк, окидывая лодку взглядом.

— Видите ли… — человек словно немного смутился… — я вчера забросил сеть… возле острова… надо будет проверить. Может, попались хорошие язи. Если, конечно, кто-нибудь сеть не стащил.

Моряк улыбнулся:

— Кому же тут воровать? Люди в здешних местах честные. Я тут не в первый раз. Знаю!

— Ах, вот как, — сказал человек, покосившись на моряка. — Помните, тогда в поезде вы проиграли мне две партии. И только потому, что сделали несколько необдуманных ходов.

— Кому-нибудь всегда приходится проигрывать. На то и игра! А кроме того, не могу похвастаться — шахматист я средненький.

Моряк украдкой, но все с большим интересом следил за выражением лица человека.

— Шарка-Шаркявичюс, — вдруг медленно произнес он.

Человек немного побледнел.

— Виноват, я недослышал: что вы изволили сказать?

— О, ничего особенного. Только вы удивительно похожи на одного моего бывшего знакомого…

— Возможно, — согласился человек. — Представьте себе, что я уже не раз вводил людей в заблуждение…

— Дайте-ка мне погрести. Вы, кажется, устали…

Человек не возражал.

Моряк встал и перешел на другой конец лодки, где лежали весла. Но он еще не успел сесть к уключинам, как человек наклонился и с размаху ударил его финским ножом в грудь. От сильного удара моряк упал за борт. Раскинув руки, он исчез под водой.

— Шах и мат! — вполголоса произнес человек, пряча финку в ножны. — Партия проиграна!

Глубоко в воде моряк пришел в себя.

Он подплыл под лодку и, дернув одной рукой за борт, опрокинул ее.

Теперь оба столкнулись чуть не лбами.

Захлебываясь в воде, человек пытался еще раз замахнуться. Моряк одной рукой схватил его за горло, а другой ударил в висок.

Человек погрузился в воду.

Но с поверхности озера исчез и моряк. Схватка происходила теперь под водой. Человек изо всех сил сжимал лицо моряка возле ушей, чтобы заставить его раскрыть рот. Потом что-то сверкнуло — словно промелькнула серебристая рыба. Это была финка.

Моряк бросился в сторону и сильно ударил своего врага ногой в живот. Человек скорчился. На мгновение его голова показалась над водой. Он несколько раз разинул рот, выпустил финку, которая, сверкая, опустилась на дно, а за нею следом погрузился и он сам, чтобы уже больше не появляться.

Шарка-Шаркявичюса больше не существовало.

А моряк? Из последних сил он пытался подплыть к опрокинувшейся лодке.

Неизвестно, долго ли еще продолжалась бы его борьба со смертью, если бы на помощь ему не подоспели два мальчугана. Они с берега увидели завязавшуюся схватку и теперь гребли вовсю, сидя в старой, дырявой лодке, на борту которой виднелась немного искривленная надпись: «Христофор Колумб».

Моряк уже начинал тонуть.

К счастью, до мальчиков было уже рукой подать.

— Вилюс! — крикнул один из них, и голос у него дрожал от ужаса.

Моряк повернулся на крик и слабеющей рукой уцепился за борт «Христофора Колумба».

Правда, я не сказал, кто такие были эти мальчики, но вы, наверно, сами догадались.

Глава семнадцатая ПРОЩАЙ, МОЙ ТОВАРИЩ ДЖЮГАС!

Сколько тревог и забот мы, неугомонные мальчишки, часто причиняем своим близким!.. Я и не подумал, что мое исчезновение принесет тете столько волнений. Правда, я оставил записку, но записка эта, по тетиным словам, еще больше запутала все дело. Тетя потеряла аппетит, с сердцем стало плохо. И подумайте только — во всем этом виноват я, сорванец и бродяга, который никогда не может спокойно усидеть на месте. За такой поступок, по мнению тети, меня следовало хорошенько выпороть, и она надеется, что Симас не преминет это сделать, как только вернется из деревни. Вилюс заступился за меня.

— Не бойся! — сказал он. — Вдвоем как-нибудь отобьемся от Симаса.

Вилюс курит одну сигарету за другой, доставая их из огромного портсигара с резной крышкой. Вчера, когда опять зашла речь о драке на озере, он, невесело улыбнувшись, сказал:

— Метил он мне прямо в сердце, только вот портсигар этот испортил ему всю музыку…

Штурман стал нервным, раздражительным и почти не отвечал на бесконечные расспросы любопытных. Он уже подумывал о скором возвращении на корабль.

Тетя все время пила валерьяновые капли, охала, вздыхала и украдкой утирала глаза краешком косынки.

А Джюгасу мать все простила, только взяла с него честное пионерское, что он больше не будет выкидывать подобные штуки.

Через несколько дней из деревни вернулся Симас.

Загорелый, веселый, он притащил с собой рюкзак, туго набитый мешочками с землей. Разведка оказалась удачной: бригада геологов отыскала пласты ценного сырья.

Симас меня не отлупил, вопреки расчетам тети, но велел зарубить на носу, что втихомолку удирать из гостеприимного дома — это более чем позорно! Однако, выслушав рассказ Вилюса, он не на шутку испугался, но потом высказал мнение, что из меня, может быть, в конце концов вырастет порядочный человек…

Симас непременно хочет съездить к морю.

Море от Пабержяй совсем недалеко, поэтому лучше всего поехать на грузовой машине.

У нас с Джюгасом настроение мрачнеет, когда мы вспоминаем, что «Христофор Колумб» остался на озере. А что мы скажем мельнику? Ведь угрей-то мы ему не привезли…

И мы снова идем на мельницу. Джюгас говорит, что не следует чересчур унывать — может, заведующий будет в хорошем настроении и не вспомнит про лодку.

На мельничном дворе стоят подводы. Лошади жуют сено. Стучат, гудят жернова. Пахнет мукой.

Заведующего на мельнице нет. Мы застаем его на огороде. Засучив рукава, он возится с помидорами.

Мы несмело здороваемся.

— Здравствуйте, — отвечает заведующий, не поднимая своей лысины. — По какому делу? Насчет помола?

Мы переглядываемся. Насчет какого помола? Что он выдумывает?

Наконец мельник понимает свою ошибку.

— А! Это вы, путешественники… Поглядите, какие у меня помидорчики. Во всем городе первые вызрели. Красавцы! А?

Мы с Джюгасом расхваливаем помидоры как только умеем. Мельнику это нравится, и он улыбается, как полная луна.

«Может, позабыл про лодку?» — мелькает у меня робкая надежда. Нет, он ничего не забыл, все прекрасно помнит.

— Стало быть, угрей принесли. Ах, до чего хороши угри с помидорами!..

Мы молчим.

Мельник долго смотрит на нас. Оба мы стоим, опустив голову, не смея поднять глаза на его красное и, должно быть, сердитое лицо. Он уже знает, что есть угрей с помидорами ему не придется.

— Обещать только умеете! — бормочет под нос заведующий. — А лодка такая ценная была… Ну, чего вы здесь торчите? Скройтесь с глаз! И больше не пытайтесь обманывать человека с мягким сердцем. Не дам никакой лодки!

Мы поспешно исчезаем с огорода. Вздыхаем с облегчением. Хорошо, что все кончилось благополучно.

Джюгас смеется. Смеюсь и я. Вот нагнал на нас страху этот толстяк!..

Вдруг позади слышим крикливый голос:

— Эй, вы!..

Оборачиваемся. Это Дилба.

— Я слышал… — Он почтительно поглядывает на нас.

— Да, ты слышал… — перебивает его Джюгас. — Ты не думай, что мы сами все сочинили…

— Я и не думаю… Вот я бы показал ему!

Джюгас усмехнулся над последними словами Дилбы:

— Не хвастайся! Видел я вчера, как ты от Мельниковой свиньи улепетывал.

— Вранье это! — вспыхнул Дилба. — Не от нее удирал, а просто так… Слушай, — обратился он ко мне, — хочешь, я тебе трубку подарю? Недавно сам сделал. Набьешь в нее кленовых листьев да так затянешься… Очень здорово получается. А?

* * *

Сегодня мы уезжаем. Мне грустно. Может, потому, что приходится расставаться с Джюгасом. А ведь крепко, очень крепко мы с ним сдружились!

Я надеваю на плечи рюкзак и в последний раз гляжу на тетин домик. Тетя сует мне бутерброды и велит непременно приезжать на будущее лето.

Мы выходим за город на развилку дорог. Вилюс говорит, что там нетрудно встретить грузовик, который подвезет нас до Клайпеды.

Но вот едут моряки. Вилюс становится посередине дороги и, подняв руку, кричит:

— Полундра!