Диана Бейн - Глаза ночи

• Название: Глаза ночи
• Автор: Диана Бейн
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Эротика
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-169-3

С самого детства девушка с древним именем Бренвен Теннант, уроженка полного мифов и легенд Уэльса, слышит потусторонние голоса, умеет различать Хаос и Свет, видит себя и своих знакомых в их прошлой жизни. Это делает ее судьбу необычной, но делает ли счастливой?

Об этом вы узнаете, прочитав роман Дианы Бейн «Глаза ночи».

Смелость и необычный дар ясновидения помогают юной Бренвен Теннант вступить в борьбу с влиятельной секретной культовой организацией. Парапсихология и политика, любовь-страсть и любовь-дружба, леденящее душу злодейство и святое бескорыстие — со всем этим соприкоснется читатель, переносясь вместе с героями Дианы Бейн со скалистых берегов старой Англии в гущу жизни сегодняшней Америки.

«Глаза ночи» — первый роман писательницы, сразу ставший бестселлером и заслуживший одобрение взыскательных коллег.

---

Слезы закапали из глаз Бренвен. На какое-то мгновение она была слишком потрясена, чтобы что-нибудь сказать; затем, очень медленно, улыбка осветила ее лицо. Она схватила широкую ладонь Мелвина и крепко сжала ее.

— Спасибо вам. И Грасии, и тому, кто должен был стать моим ребенком. Спасибо за то, что сказали мне это. Вы не представляете, насколько легче мне стало!

Мелвин Мортон широко улыбнулся. Его глаза сияли, как звезды, выглядывая из опутавшей их сети морщинок.

— Хорошо, хорошо. Но ведь в этом-то и все дело, не так ли? Помочь и исцелить.

Гарри оставил свой автомобиль у дома Бренвен, и она отвезла его на собрание на своем. На обратном пути она рассказала ему о сообщении, добавив под конец:

— Он сказал: «Ведь в этом-то все и дело, не так ли? Помочь и исцелить». Я почти благоговею перед Мелвином Мортоном, Гарри. Он обладает такой прекрасной простотой. Он одними этими словами выразил целую жизненную философию!

— Пф! — презрительно фыркнул Гарри. — Если это можно назвать философией — исходит ли это от самого Мортона или от так называемой александрийской целительницы. Это не более чем жвачка для масс, Бренвен. Этот мужчина — обычная деревенщина.

— Гарри!

— О, я не сомневаюсь в том, что он является настоящим каналом, но чего еще можно от него ожидать? Деревенщина транслирует другую деревенщину. Вся эта глупая болтовня о подъеме масс людей на более высокий уровень, о концентрических кругах, о том, что нужно быть частью группы… Это звучит как коммунистическая пропаганда!

— Может быть, у этого мужчины действительно есть дар, а ты ему немного завидуешь?

— Совершенно нет! Существует высший уровень, моя дорогая, ты должна знать это. Тебе стоит немного порыскать в своих прошлых жизнях, чтобы понять, что ты являлась одной из Элиты, как и я, впрочем. Я на самом деле уверен, что ты обладаешь способностями, которые заставят покраснеть от стыда любого трансканального медиума, если ты только захочешь ими воспользоваться. Мы — личности, Бренвен, мы поднялись над обычной толпой.

— И с какой целью, — спросила Бренвен сквозь сжатые зубы, — ты хотел бы, чтобы мы использовали свои предположительно огромные способности, Гарри? Устроить показуху, дать людям понять, какие мы великие?

— Когда достигаешь определенного уровня развития, то нет необходимости использовать силы для чего-либо, если ты только сам этого не хочешь. Если ты настаиваешь на обретении цели, я полагаю, ты могла бы считать, что люди Элиты призваны быть лидерами. Вести остальных своим примером, демонстрацией собственного превосходства. Сравнение Грасии с дрожжами в тесте просто смешно; это было бы самым настоящим расточительством — зарывать подобным образом свои таланты!

В голосе Гарри было слышно презрение. Бренвен почувствовала, что он искоса смотрит на нее, и повернулась, чтобы прямо взглянуть в его серебристо-холодные глаза. Она промолчала.

Гарри почувствовал воодушевление, вспомнив о том озарении, которое пришло к нему некоторое время назад, о том, что пришло время, когда их дороги с Бренвен должны разойтись. Он продолжил:

— Но ты именно это собираешься сделать, не так ли, похоронить себя в массах? И именно поэтому эта плебейская философия, которую ты услыхала сегодня, нашла такой отклик в твоей душе?

Бренвен нажала на тормоза, и автомобиль остановился перед ее домом. Она могла сейчас думать только о предупреждении Грасии против жадности и высокомерия. Гарри не был жадным, во всяком случае не в том, что касалось денег, но он определенно был очень высокомерным. И все же она нежно относилась к нему и даже по-своему любила. Она мягко сказала:

— Я почувствовала, что то, что я услыхала сегодня, является правдой, это правда для меня. Гарри, пожалуйста, вспомни о том, что мы с тобой испытали много лет назад в Пятой башне в Лланфарене. Мы ведь не сможем забыть это, не так ли?

— Да, это действительно так. — Голос Гарри был острым, как меч.

— Я тогда еще задала тебе вопрос, но ты так и не ответил мне на него. Я спросила: если мы действительно обладали когда-то такой властью, то не задумывался ли ты над тем, почему мы лишились ее? Можешь ли ты сейчас ответить на этот вопрос?

— Почему — не имеет значения. Я уже говорил тебе раньше, что меня не волнуют ярлыки вроде добра и зла и символика вроде света и тьмы, хотя ее избежать труднее. Нет, имеет значение только тот факт, что наша сила вернется к нам в течение этой жизни. Я видел это, и я чувствую это. Я знаю, что это правда.

— Хорошо.

Атмосфера в машине стала напряженной, наполненной значительностью. Было физическое ощущение того, что границы проведены и пути выбраны. Бренвен сказала:

— Я не буду спорить. Я просто скажу тебе, что думаю. А думаю я, что мы потеряли нашу силу, потому что как-то неправильно использовали ее. Возможно, мы заработали право на то, чтобы получить ее снова. Возможно, нам просто представляется еще один шанс. Или — и у меня есть основания считать, что причина именно в этом — вскоре случится что-то, для чего нам понадобится эта сила. Я скажу тебе правду, Гарри: руны сказали мне, или я сама сказала себе через руны, что моя сила снова вернулась ко мне. Она пришла ко мне, и я использовала ее совсем понемногу, как бы тренируясь. Ты назвал Мелвина Мортона деревенщиной. Что ж, деревенщина или нет, но своими словами он указал мне правильный путь. Какой бы властью я ни обладала, я намерена использовать ее для помощи другим и исцеления.

— И ни для чего больше?

— И ни для чего больше.

— Я надеюсь, ты понимаешь, моя дорогая Бренвен, — сказал Гарри обжигающим, как лед, голосом, — что я потратил на тебя очень много лет. Я не буду больше ожидать тебя. Это очень плохо. Мы могли бы достичь невероятных высот, объединив наши силы. Именно этого я всегда хотел. Но, как я сказал, когда мы достигаем определенного уровня развития, мы должны действовать индивидуально. Я не могу не чувствовать разочарования в тебе. — Он смягчился, лед в его голосе слегка подтаял. — Я знаю, что должен двигаться дальше. Я уже давно подумывал о том, чтобы уйти в отставку и уехать жить в Англию. На Британские острова, а если выразиться точнее, в Шотландию, Ирландию, Уэльс. Я думаю, сейчас пришло время. Ты не передумаешь и не поедешь со мной?

— Я не могу. — Она печально покачала головой. — Моя жизнь здесь.

— Тогда мы действительно достигли той точки, где наши пути должны разойтись.

Гарри, оттаивая, протянул руку к Бренвен и погладил ее волосы. Она наклонилась к нему, и он, в первый и, возможно, в последний раз, нежно поцеловал ее в губы.

— До свидания, Бренвен, — сказал он.

Она сидела в машине и смотрела, как он идет к своему «мерседесу». Она видела окружавшую его сверкающую, холодную голубую ауру. Но вокруг этой ауры, сверху на Гарри Рейвенскрофта давила другая, плотная и черная.

В ту ночь Бренвен приснилась Тьма, у которой было имя: Хаос. Хаос был наполнен отвратительным движением. Ужасные, бесформенные существа тянулись к его краю и переползали через него, оставляя мерзкие следы, вступали в мир Бренвен. За ними, как зловонная гора, вздымалось нечто слишком ужасное, чтобы смотреть на него даже во сне: Хозяин Хаоса, Воплощение Зла.

Глава 4

Ксавье Домингес закрепил на липучке сзади на шее свой католический воротник. Это было намного легче, чем застегивать его по-старому, но всякий раз он чувствовал себя так, как будто бы кого-то обманывал (как если бы он надевал не завязывающийся, а застегивающийся сзади галстук). Он поднял свое серебряное распятие, автоматически приложил его к губам и надел цепочку через голову. Он собирался на завтрак с Бренвен и одевал свой костюм священника, потому что, хотя она еще этого не знала, после завтрака им предстояло пойти в морг на опознание невостребованного тела, которое скорее всего было телом Сестры Эмеральд Перл. После смерти с бездомными обходились даже еще хуже, чем при жизни: их тела хранились на протяжении пары недель в холодных металлических ящиках, а затем, если они оставались невостребованными, передавались в медицинские колледжи для практики студентам. Ксавье не пошел бы в морг в обычной одежде; его уважение к мертвым требовало клерикального черного костюма.

Он прошел через холл в ванную и посмотрел на себя в зеркало над раковиной.

— Боже, — сказал он, одновременно проклиная и молясь, — иногда я ненавижу быть священником!

Он сомневался в том, что Господь услыхал его, и задумался, обеспокоился ли бы Он, если бы Он это все-таки услыхал. Ксавье смог расстаться со своими фантазиями о Бренвен меньше чем за сорок восемь часов.

А Бренвен находилась в состоянии сильного возбуждения, что было совсем непохоже на нее. Она никак не могла решить, что ей надеть и что сделать с волосами. Ресторан, в который ее пригласил Ксавье, находился в центре города, но он сказал, что хочет затем пригласить ее куда-то пойти и что объяснит это все за завтраком. Она опасалась выглядеть неуместно, как это случилось с ней два дня назад, но она хотела… Чего?