Диана Бейн - Глаза ночи

• Название: Глаза ночи
• Автор: Диана Бейн
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Эротика
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-169-3

С самого детства девушка с древним именем Бренвен Теннант, уроженка полного мифов и легенд Уэльса, слышит потусторонние голоса, умеет различать Хаос и Свет, видит себя и своих знакомых в их прошлой жизни. Это делает ее судьбу необычной, но делает ли счастливой?

Об этом вы узнаете, прочитав роман Дианы Бейн «Глаза ночи».

Смелость и необычный дар ясновидения помогают юной Бренвен Теннант вступить в борьбу с влиятельной секретной культовой организацией. Парапсихология и политика, любовь-страсть и любовь-дружба, леденящее душу злодейство и святое бескорыстие — со всем этим соприкоснется читатель, переносясь вместе с героями Дианы Бейн со скалистых берегов старой Англии в гущу жизни сегодняшней Америки.

«Глаза ночи» — первый роман писательницы, сразу ставший бестселлером и заслуживший одобрение взыскательных коллег.

---

— Похоже, что так, — пробормотала Бренвен.

Он посмотрел на нее, и она прочла безнадежность и поражение в его глазах.

— Моя жена не пойдет на это. Единственное, что ей нравится во мне — это моя работа, Бренвен. Этот брак обречен, но я просто не хочу признаваться себе в этом. Я уже тысячу раз все обдумывал. Если я скажу ей правду, что ухожу в отставку и не собираюсь возвращаться в Иран, она никогда не уедет оттуда. Единственный путь, каким я могу заставить ее уехать — это обмануть. Но я не могу заставить себя сделать это. Я просто… не… могу… сделать… это!

— Прекрати это, Уилл! Прекрати. — Бренвен начала разминать ему плечи. Он был страшно напряжен. И это можно было понять. — Оставь, ты уже достаточно долго думаешь об одном и том же. Ты не отвечаешь за то, что происходит в этой стране. И мне кажется, что ты слишком долго уже занимаешься работой, которую ненавидишь. Ты сделал достаточно, теперь оставь это все. Если ты должен вернуться и попробовать еще раз убедить ее уехать, тогда сделай так. Но прекрати мучить себя. Я просто не могу видеть тебя таким.

Уилл повернулся, и ее руки обвились вокруг него. Он уткнулся головой в ее плечо и заплакал, снова и снова извиняясь за свои слезы, заявляя, что ему очень стыдно. Наконец Бренвен это надоело. Она была сердита и не знала, куда ей направить свой гнев — на женщину, которая была его женой, на его работу или на него самого. Она сказала резко:

— Что с тобой случилось? Тот Уилл Трейси, которого я помню и думала, что знаю очень хорошо, не стал бы стыдиться своих слез. Тот Уилл Трейси, которого я знала, понимал, когда достаточно было достаточно. У него было больше здравого смысла, чем у любых других десяти человек, вместе взятых! Что случилось с тобой, Уилл, что сделало тебя таким?

Он моргнул. Медленно, с видимым усилием он собрал свою волю в кулак.

— Я не знаю, — сказал он. — Видимо, я слишком сильно пытался достичь неправильной цели. Я благодарен тебе за то, что ты выслушала меня, но, черт возьми, Бренвен, я просто ненавижу себя за то, что ты увидела меня в таком состоянии!

— Тихо. Все нормально. — Она обняла его и принялась гладить, и в конце концов он уснул на кушетке, положив голову ей на колени. Она просидела там весь остаток ночи и, когда окна в гостиной посерели, пошла к себе в спальню.

Чуть позже Уилл пришел к ней. Он разбудил ее своими поцелуями, и она ответила ему. Она почувствовала его потребность в ней и отдалась ему, чтобы удовлетворить эту потребность. Они занимались любовью, поначалу осторожно, а затем все с большей радостью, когда выяснили, что близость, которая их когда-то объединяла, продолжает объединять их и сейчас. Их тела двигались с такой синхронностью, как будто бы ничего не было — ни прошедших годов, ни прошлых печалей. Бренвен знала его так хорошо и любила его так сильно. И она до сих пор любила его.

Позднее воспоминание об этой близости сотрется, станет воспоминанием, которому она не будет доверять. Однако она не забудет того обещания, которое сделал Уилл, уходя.

— Я вернусь, — сказал он.

Но он не вернулся. Народ Ирана восстал и сверг шаха с его Павлиньего трона. Во главе государства встал Аятолла, который денонсировал Соединенные Штаты. Многие люди погибли, многие исчезли. Среди тех, кто исчез, был и Уилл Трейси, и его жена и пасынок. Случилось что-то ужасное, и план Уилла не сработал.

Глава 6

Бренвен лежала в ванне, полной нежной пены. Ей хотелось расслабиться, дать теплой ароматной воде успокоить ее усталое тело и восстановить мир в душе, но, как только она освободилась от мыслей о дневных заботах, к ней тут же пришло видение. Она оттолкнула его, но оно тут же вернулось обратно в ярком калейдоскопе цвета и света. Поэтому она сдалась и принялась наблюдать безмолвные сцены, разворачивающиеся перед закрытыми глазами.

Это была земля ослепительной, поразительной яркости. Страна, подобной которой на планете не было, хотя небо над ней и было голубым. Все сверкало: высокие здания, небоскребы, выложенные золотом, медью, серебром, сталью; люди в облегающей одежде всех цветов радуги и всех оттенков с металлическим отблеском. Огромные сверкающие машины поднимались в небо и спускались вниз. Машины поменьше, с треугольными крыльями носились как разноцветные птицы по водной глади каналов, которые отделяли друг от друга районы этого металлического города. Воздух потрескивал от кристальной прозрачности; солнце было безжалостно сияющим. Но в то же время казалось каким-то очень холодным.

От шумного, кипящего бурной деятельностью центра города отходила улица, состоящая из стальных, серо-металлического цвета монолитов. Она уходила в поля, которые были не зелеными, а золотисто-соломенного цвета. В конце улицы поднималась громадная пирамида из белого камня, похожего на мрамор. Внутри этой пирамиды было много-много маленьких комнаток, похожих на ячейки в сотах. Но видение проникло лишь в одну из них, где выстроилась в круг небольшая группа женщин и мужчин. В центре круга над полом висел большой хрустальный шар. Эти мужчины и женщины носили свободную небесно-голубого цвета одежду без того металлического отблеска, который был присущ одежде жителей города. Комната, в которой больше ничего не было, вибрировала от энергии — знакомой энергии. Люди подняли руки, и хрустальный шар поднялся в воздухе; они развернули свои ладони, и шар начал вращаться, медленно, затем быстрее и быстрее, пока движение не стало необыкновенно быстрым и шар не засиял голубоватым светом.

Хрустальный шар разлетелся на куски. Мужчины и женщины зашатались и упали на колени. Пирамида затряслась и камень за камнем распалась на части. Снаружи соломенно-золотистые поля вспучивались, металлические монолиты переворачивались. Огромный, сверкающий город взорвался, и голубое небо стало красным от огней пожаров. В залитое алым светом небо поднялись три огромные летящие машины… затем все прекратилось.

Бренвен лежала в остывшей теперь воде, совершенно оглушенная ощущением, что когда-то она все это уже видела. Может быть, это переутомившийся мозг решил развлечь ее сценами из какого-то давнего научно-фантастического фильма, который она уже забыла? Нет, непохоже. Она добавила горячей воды и закончила ванну, но ощущение озадаченности так и осталось. Конечно же, она не могла помнить ничего подобного, и тем не менее интуитивная часть ее существа воспринимала это как картину из памяти. Просто мучение какое-то. Как чье-то имя, которое, казалось бы, вот-вот вспомнишь, но оно ускользает от тебя. Или как китайская головоломка, которую все время вертишь в руках, и все время у тебя перед глазами оказывается обманчиво гладкая поверхность. Она так ничего и не добилась. Просто ничего не поняла.

В ночном воздухе чувствовалась летняя мягкость, которая нежно и чувственно ласкала кожу. Еще не прохлада, но приятное облегчение после дневной жары. Бренвен и Ксавье отдыхали, сидя в молчании на траве в парке. Несколько вечеров в неделю они посвящали тому, что просто ходили по улицам и паркам, где обитали бездомные, разговаривали с ними, здоровались с теми, кого уже знали, и знакомились с новыми людьми, которых с каждым днем становилось все больше и больше. С помощью этих вечерних прогулок они завоевывали доверие, которое помогало им днем уговорить больного сходить вместе с ними в клинику, а голодного — посетить суповую кухню. А когда настанут осень и зима, те, которые достаточно доверяют им, возможно, захотят уйти с улиц и укрыться в одном из приютов. Проблема была в том, и Ксавье знал об этом, что приютов было недостаточно.

У Бренвен была еще одна причина для того, чтобы завоевать доверие «людей улицы». Она начала съемки своей программы — они уже отсняли № 622 изнутри и теперь в любой день могли переместиться на улицы, а там без сотрудничества бездомных она просто пропадет. Но ей не хотелось думать, что случится такое, она была оптимистом. Весь проект казался ей правильным, и она чувствовала себя более уверенной, чем во время работы над любым другим фильмом с тех пор, как сняла «Открывая Вирджинию». Бренвен устремила свой взгляд сквозь деревья парка и подумала, что знание уродливой изнанки этого города не изменило ее мнения о Вашингтоне. Все равно он был прекрасен. Точно так же знание изнанки жизни не подрывало ее энтузиазма. Она провела тяжелую зиму, и лето было немногим лучше. Единственное светлое пятно — свадьба Эллен. Сейчас Эллен и ее муж Джим праздновали начало своей совместной жизни, совершая кругосветное путешествие, причем дата их возвращения в страну была открыта. По какой-то причине отсутствие Эллен вызывало у Бренвен тяжелые предчувствия.

Не то чтобы она постоянно оглядывалась через плечо, чувствуя себя параноиком. Вовсе нет. Только в случае с Уиллом было нечто конкретное, о чем можно было волноваться, но так как она абсолютно ничем не могла помочь Уиллу, то пыталась просто не думать о нем. Что же касается остального, то это предчувствие было настолько же нечетким, насколько нечетким и расплывчатым бывает пейзаж, проглядывающий сквозь дымку тумана. И таким же ускользающим. Из-за чего Бренвен была еще более рада тому, что ее дни были до отказа заняты работой над фильмом о бездомных. Это было ощутимо, реально и несло в себе положительные эмоции. В общем, Бренвен чувствовала себя удовлетворенной. По крайней мере, в этот вечер настроение у нее было умиротворенным.