Кэролайн Роу - Средство против шарлатана

• Название: Средство против шарлатана
• Автор: Кэролайн Роу
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3123-4

Жирона, Испания, 1353 год. От странной болезни скончалось трое юношей. Исаак, слепой лекарь, подозревает, что их отравили, но все уверены, что причина — в колдовстве. Разгневанные горожане готовы растерзать любую женщину, которую людская молва объявит ведьмой. Исааку потребуется все его искусство, чтобы найти убийцу, успокоить горожан и разоблачить шарлатана, ставшего причиной этой истерии. Этим романом Кэролайн Роу продолжает цикл исторических детективов о таинственных преступлениях, расследованием которых занимается слепой лекарь Исаак из средневековой Жироны.

---

— Всего несколько слов. Я хотел посмотреть картинки.

— Что ж, но сначала расскажешь господину Исааку о своих находках. Только подумай, мой друг, этот смышленый паренек нашел ночной горшок. Можешь тихонько сесть в уголке и посмотреть картинки.

— Не стоит насмехаться над скромным сосудом для мочи, — заметил Исаак, который с некоторым изумлением прислушивался к разговору. — Он может нам многое поведать об умершем юноше.

— Еще я нашел под кроватью чашку, — добавил Юсуф, прячась от насмешек епископа за книгой. — Я поставил ее на стол рядом с ночным горшком.

— Что еще он приготовил для нас? — спросил Исаак.

— На столе, папа? — уточнила Рахиль.

— Начнем оттуда. Опиши все.

— Подсвечник. Свеча догорела до глиняного держателя. Еще медная чаша, которую не мешало бы почистить…

— В ней что-нибудь есть?

— Кажется, остатки пепла.

— Дай ее мне. — Исаак взял маленькую чашу и пальцем ощупал содержимое на дне, затем растер их пальцами и понюхал чашу. — Благовония, смешанные с другими веществами.

— С какими именно? — поинтересовался епископ. — И с чего ему взбрело в голову жечь благовония в спальне? Неудивительно, что у нас неприятности!

В голове Исаака промелькнуло несколько предположений, некоторые вполне разумные, другие крайне невероятные, но он не был совершенно уверен и потому не хотел делиться со своими спутниками.

— Возможно, мне удастся выяснить, — пробормотал он. — А теперь надо проверить мочу.

— Почти уверен, — начал Исаак, когда они покинули комнату, — судя по тому, как умер юноша, и другим признакам, он принял некое ядовитое вещество. У его мочи очень горький вкус и едкий запах. Также полагаю, что он принял снадобье добровольно. Яд был в той деревянной чашке, а не примешан к еде или питью.

— То есть он убил себя? — спросил Беренгер.

— Не совсем. Полагаю, он выпил из чашки, будучи уверенным, что находящаяся в ней жидкость исцелит его. Зачем бы тогда он стал так убеждать вас, Ваше Преосвященство, в том, что совершенно здоров, если сам в это не верил? Если человек предпринял отчаянную попытку распроститься с жизнью, он либо сожалеет об этом и умоляет спасти его, либо твердо намерен осуществить свое желание и просит дать ему умереть. Лоренс же утверждал, что здоров.

— Что было в чашке, господин Исаак?

— Пока не знаю. Попрошу Рахиль поискать в книгах сведения о подобных ядах.

Золотистые лучи октябрьского солнца проникали в окно библиотеки, заливая своим светом тяжелую книгу, которую просматривала Рахиль. Тихий шорох за спиной заставил ее испуганно вскочить и оглянуться.

В дверях стоял бледный и напуганный Юсуф.

— Что с тобой? — спросила девушка, и в ее голосе было меньше участия к нему, чем к нищему у ворот. Но нищий не прервал бы ее на середине предложения и не напугал бы так, что все мысли вылетели у нее из головы.

— Госпожа Рахиль, — прошептал мальчик, — кажется, я совершил ужасный поступок.

— Подойди сюда, если собираешься шептать, — сердито приказала она. — Что ты натворил? Что-нибудь украл? — спросила Рахиль, понижая голос.

— Откуда вы узнали? — прошептал Юсуф, и вид у него стал еще более испуганный.

— Я не знала. Так что ты украл? — Рахиль схватила его за руку и подтянула к себе. Юсуф не сопротивлялся.

— Вот это. — Из-под рубашки он извлек сложенное в несколько раз письмо.

— Листок бумаги? — Рахиль с ироническим видом приподняла бровь. — Что ж, в нашем доме это не считается тяжким преступлением, во всяком случае, пока, поэтому можешь сделать нормальное лицо. Откуда ты это взял?

— Из комнаты умершего студента. Это письмо. Я не хотел его брать, госпожа Рахиль. Оно выпало из книги, которую я рассматривал, а потом вошел епископ, похожий на огромного…

— Это верно, — поддакнула Рахиль.

— Я так испугался, что сунул письмо под рубашку и забыл о нем.

— И все? — осведомилась Рахиль, пристально глядя Юсуфу в лицо.

Он покраснел.

— Нет. Я уже начал его читать, когда услышал голос епископа, — признался мальчик. — Это жуткое письмо.

— Ты прочел его до конца. — Это был не вопрос. Рахиль тоже бы прочла письмо, прежде чем признаться в своем проступке.

— Да, — виновато ответил Юсуф.

— Что ж, тогда посмотрим, что в нем. В конце концов мы единственные люди в доме, кто умеет читать. Мама, близнецы и слуги не умеют, а отец не видит. Давай сюда письмо.

Письмо было написано в обычном для того времени стиле, приукрашено несколькими латинскими фразами и словами на мавританском языке, как определила Рахиль. Она расстелила бумагу на столе, чтобы как следует видеть, и, запинаясь, принялась разбирать неровный, остроконечный почерк.

— Жаль, что знакомый господина Лоренса не нанял писца, вместо того чтобы царапать слова своим дурным почерком, — заметила Рахиль.

— Что в письме, госпожа Рахиль? — поинтересовался Юсуф скромнее, чем обычно. — Я не смог разобрать все слова.

— Это меня не удивляет, — ответила девушка и начала читать, легко водя пальцем по бумаге. — «Мой почтенный господин, дон Лоренс», — прочитала она. — Довольно напыщенное обращение к сыну торговца шерстью, но ничего. Я буду читать, а не делать замечания.

«Мой почтенный господин, дон Лоренс,

Примите во внимание эти слова, если желаете избежать ужасной смерти и проклятия. Пишу вам из милосердия, будучи вашим товарищем в поисках истины и просвещения, чтобы предупредить вас о последствиях, к которым может привести избранный вами путь. Ваши спутники, хотя они и были достойными и искренними людьми, не могли противиться злым силам, встающим на пути у каждого искателя истины. Они поддались искушению, позволили низким и похотливым мыслям завладеть их разумом, они боролись с видениями, слишком могущественными, чтобы с ними могли справиться их слабые души. Да будут они прокляты всеми силами…»

Рахиль остановилась.

— Что это за слова? — спросила она, указывая на следующую строчку. — Кажется, они на твоем языке.

— Да, но они бессмысленны.

— О чем здесь говорится?

Юсуф внимательно присмотрелся к арабским буквам и захихикал.

— Это значит рыба, миндаль и фиги. Он проклинает их силами рыбы, миндаля и фиг. Возможно, это какой-то тайный язык.

— Хочешь сказать, «рыба» означает «встретимся у реки»? — усмехнулась Рахиль.

— А «миндаль» означает «во время восхода луны». — Юсуф фыркнул от смеха.

— А «фиги» — «принеси золото, вино и приведи танцовщиц»? — И оба весело рассмеялись.

— Кажется, вам обоим нечего делать, — послышался в дверях голос Юдифи. Она посмотрела на стол, увидела большую, солидную книгу, лист бумаги, испещренный мелким почерком, и довольно кивнула.

— Прости, мама, — спокойно ответила Рахиль. — Мы сделали небольшую передышку. Сейчас опять приступим к работе.

Юдифь вернулась к своим домашним делам, а Рахиль продолжала читать вполголоса:

«Если нет доверия, то не может быть и продвижения по пути просветления. Вы поклялись торжественной клятвой перед всеми духами воздуха, которые несут истину и знания тем, кто достаточно храбр, чтобы взглянуть им в лицо. Ваши спутники отступили от своего пути, и вот что с ними случилось. Excelsior, discipule[7]. Не следуйте их примеру, если дорожите своей жизнью и душой».

— Это все, — сказала Рахиль. — Будучи скромным человеком, он не подписался.

— Мне бы не хотелось получить такое письмо, — заметил Юсуф.

— Мы должны дать его папе. Если отбросить все причудливые слова, это угроза. И он обязан знать.

— Так что, господин епископ, — произнес лекарь, — я решил, что вы должны немедленно ознакомиться с этим. — Исаак достал письмо, сложенное точно так же, как его нашел Юсуф, и протянул епископу. — Я прошу снисхождения к моему своевольному ученику. Он всерьез утверждает, что письмо выпало из вашей книги, и стоило ему его развернуть, как вы вошли в комнату. Испугавшись и чувствуя свою вину, он сунул письмо под рубашку и вспомнил о нем, только когда мы вернулись домой.

— Если бы мне удалось внушить подобный страх и чувство вины некоторым из моих подопечных, — вздохнул Беренгер и обратился к письму.

Он прочел его, швырнул на стол и снова взял в руки. — Какое безумие! Что за вредную чушь придумывают эти шарлатаны, чтобы плести свою паутину! Клятвы! Глупый ребенок. Как он мог давать какие-либо клятвы? Если не считать, конечно, его религиозных обетов, но к ним он еще не был готов. Исаак, эти дети считают себя мужчинами, потому что у них начинает пробиваться борода, но они по-прежнему остаются детьми.

— Меня прежде всего заинтересовала угроза, — заметил Исаак.

— Так и было задумано. Если бы он дал эту странную клятву, о которой идет речь, то этому чудовищу нечем было бы его запугивать, верно? Исаак, ты не поверишь, какие нелепые клятвы могут давать юноши, чьи головы забиты идеалами, клянутся соблюдать пост, пока не выполнят какое-либо непосильное задание, а потом мы находим их в постели полумертвыми от голода.