Тамара Сычева - По зову сердца

• Название: По зову сердца
• Автор: Тамара Сычева
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1964

Бессмертному подвигу советской женщины — воина и патриотки — посвящена эта книга.

Книга «По зову сердца» выдержала несколько изданий у нас и за рубежом. Примером высокой моральной чистоты, беззаветной храбрости стали для читателей героини книги артиллерист Аня Балашова, отважная разведчица Маня, военврач Нилова, партизанка Паша и другие.

---

Артиллерийский обстрел продолжался. Потом налетела авиация и пошли танки, а за ними автоматчики. Третий час длился кровопролитный бой. Перевязывая раненых, я увидела, что у меня кончаются бинты. Надо было бежать в санчасть. В небольшом лесочке остановилась у прикрепленных к деревьям плащ-палаток. Подвешенные по кругу, они образовали большую палатку. В ней на особых носилках, как на операционном столе, лежал боец, покрытый марлей. Он стонал. Двое санитаров крепко держали его за руки.

Нагнувшись над раненым, в белых халатах стояли Нилова и ее помощник — фельдшер, — он подавал инструмент. Лица их были серьезны и сосредоточенны.

За моей спиной послышались шаги, и тревожный голос спросил:

— Где начальник Нилова?

— Она делает операцию, — ответила я, указывая на палатку, и посмотрела в полные тревоги глаза подбежавшего бойца.

Разговор услышала Нилова.

— В чем дело?

— Товарищ начальник, — отчеканил боец, — командир полка приказал немедленно эвакуировать раненых. Сейчас придут машины. У левофлангового соседа прорвались танки и держат направление сюда. Немедленно примите меры.

— Идите, — спокойно произнесла Нилова, продолжая обрабатывать рану бойца.

Связной убежал на командный пункт.

— Товарищ Гусев, — не поднимая глаз, обратилась Нилова к фельдшеру, — подготовьте раненых к эвакуации. Соберите легкораненых и, уточнив обстановку, идите на помощь, занимайте оборону. Гранат и бутылок возьмите побольше.

— А как же вы, товарищ капитан? — спросил фельдшер.

— Управлюсь одна…

— Скорее, доктор, скорее… — умоляюще шептал побледневшими губами раненый боец. — Больно…

— Потерпите. Скоро станет легче…

Через минуту Нилова выпрямилась, глаза ее радостно блеснули. Маленькая рука в желтой резиновой перчатке держала сверкающий на солнце пинцет, в нем была зажата извлеченная из раны пуля.

— Вот она! — торжествующе сказала Нилова.

В это время над нами прошипел снаряд, и совсем недалеко от кустарника, на дороге, рвануло так, что все невольно пригнулись. Только Нилова, казалось, ничего не замечала.

— Вот теперь нога будет цела, а то бы и до госпиталя не доехали, началась бы гангрена, — успокаивала она бойца.

Снаряды рвались все ближе. Я хотела бежать на батарею, но Нилова, увидев меня, приказала остаться с ранеными.

— Сестра, что там за тревога? — волновались они.

Два санитара принесли носилки с новым раненым. Увидев вновь прибывшего, лейтенант с перевязанной грудью с трудом повернул к нему голову:

— Браток, вторая рота второго батальона не сдала высотку, не знаешь?

— Не знаю, — ответил тот чуть слышно.

— А ты, сестра, не знаешь?

— Не сдала, — твердо ответила я, хотя и не представляла, о какой высотке идет речь.

На бледном лице лейтенанта появилась довольная улыбка.

— Молодцы ребята, орлы! — прошептал он.

Из палатки вышла Нилова.

— Тамара, поручаю тебе очень ответственное дело: будешь сопровождать колонну с ранеными в город Бердичев. Подойдут машины, погрузим раненых, и поедешь.

Она испытующе посмотрела на меня:

— Дорога трудная и дальняя. Будь осторожна… В дороге проверяй повязки, раненым в область брюшины не давай много воды. Ты уже должна разбираться в медицине… Хотя, впрочем, твой командир рассказывал, что тебя больше интересует артиллерия.

— Я же снайпер, а не медик!

Саша засмеялась.

Почти совсем стемнело, когда все было готово к отъезду. Нилова еще раз заботливо осмотрела всех раненых, а мне сказала:

— Ну, я полагаюсь на тебя, снайпер! Утром будете на месте.

Я села в кабину первой машины, и мы тронулись в путь. Когда проехали Старо-Константинов, остановились. На перекрестке указатель — «Бердичев».

Ночь была звездная, но душная и темная. Прислушалась — тихо. На дороге никакого движения. Меня это немного удивило. Где-то в стороне пролетали тяжелые самолеты противника. Потом послышался далекий, но сильный грохот.

— Поехали дальше, — сказала я шоферу, захлопнув дверцу кабины.

Мы ехали по незнакомым, узким проселочным дорогам, без огня, не встречая ни единого человека. Мне снова показалось это подозрительным.

Среди ночи впереди показалось зарево. По всем расчетам, до Бердичева оставалось километров пятнадцать. Что же это горит? Остановила машины, решила отправиться в разведку. Оставив старшим по колонне шофера первой машины, пошла. В километре от колонны увидела труп красноармейца. Прошла еще немного, опять два трупа. Мне стало жутко — это же у нас в тылу! Но возвращаться ни с чем было нельзя. Продолжала идти к месту пожара. Если горит деревня, рассуждала я, то в ней есть кто-нибудь живой и можно будет узнать, что здесь произошло.

Чем ближе подходила я, тем чаще натыкалась на убитых. Вскоре поняла, что горят не дома, а самолеты и горючее на аэродроме. Недалеко виднелось несколько домиков. Приближался рассвет. Нужно было добраться до этого жилья и выяснить обстановку.

То, что я приняла за домики, оказалось танками. Чьи это машины? Подобралась к стоящему отдельно танку и увидела обведенный белой каймой крест. Сердце так и упало: столько машин с ранеными завезла к фашистам! Донесся слабый звук губной гармошки и пьяные голоса. Я тихо поползла обратно к дороге, прижимаясь к земле, стараясь слиться с ней. Метрах в десяти мимо меня, весело разговаривая, спокойно прошли вражеские танкисты. Они направились в сторону Бердичева. Тогда мне стало ясно, что Бердичев, куда мы везли раненых, занят противником…

Сначала я ползла, потом поднялась во весь рост и побежала к своей колонне.

На расспросы шоферов ответила коротко:

— Дальше проезда нет. Разворачивайтесь. Поедем обратно.

— Завезла не на ту дорогу!

Я молчала, боясь сказать правду. С тревогой думала: «Вдруг снова наткнемся на немцев?» К счастью, все обошлось благополучно.

Проехав километров десять, встретили свой полк. Я доложила обстановку под Бердичевом. Подполковник приказал двигаться другой дорогой, проселочной, — она еще была свободна, — сдать раненых в Казатине, а потом вернуться в полк, который займет оборону в селении Бураки.

Одна за другой, вздымая пыль, шли наши машины по узкому проселку. За нами следовала санитарная машина Ниловой. Из-за тяжелораненых приходилось часто останавливать колонну и делать привалы. На каждой остановке Нилова делала обходы. Переходя от машины к машине, она влезала в кузов, осматривала раненых.

Высоко над нами, поблескивая на солнце, прогудела пятерка тяжелых бомбардировщиков.

— На Казатин полетели, — качнул головой шофер и поправил увядшую на солнце маскировку.

— Поехали! — крикнула Нилова и захлопнула кабину своей машины.

Солнце уже снижалось к горизонту и тени становились длинными, когда мы въехали в Казатин. Всюду были видны следы недавней бомбежки. Покореженные и посеченные осколками, вывороченные с корнями вековые деревья, изуродованные бомбами железные крыши и груды камней. В развалинах рылись заплаканные женщины и дети. Многие жители в тревоге поглядывали в небо, спешили за город…

На перекрестке двух улиц мы остановили машины, и я спросила у женщины с узлом на спине:

— Как проехать к госпиталю?

Сбросив на землю узел, она тяжело вздохнула и, с состраданием взглянув на раненых, сказала:

— Да куда же вы их, родненьких, везете? Больше всего он, проклятый, госпиталь бомбит. Везите их прямо на станцию, там раненых грузят в эшелон…

И женщина объяснила дорогу к станции.

На перроне, у вагонов с красными крестами, толпилось много женщин. Они пришли сюда, чтобы помочь быстрее погрузить эшелон с ранеными и отправить их в тыл.

Враги, заметив на путях санитарный эшелон, ожесточенно бомбили станцию, среди женщин были жертвы, но, как только бомбежка утихала, они снова принимались за работу.

Наши машины тоже обступили женщины и стали дарить раненым вышитые платочки, кисеты для табака и папиросы, а потом по просьбе Ниловой стали быстро заносить в вагоны тяжелые носилки.

Разгружая последнюю машину, мы заметили кружившегося над станцией фашистского разведчика.

— Все машины за город! — скомандовала Нилова, а сама побежала к паровозу. Собравшиеся там женщины объяснили ей, что машинист сбежал — боится вести эшелон.

— Как? Дезертир? — побледнела Нилова и кинулась на станцию.

Я поспешила за ней. В маленькой комнате дежурного по станции было накурено и грязно, за телефонным аппаратом сидела девушка и что-то громко кричала в трубку. На деревянной скамье развалился железнодорожник и дремал.

— Кто дежурный по станции? — громко спросила Нилова.

— Я, — дежурный поднял на нее утомленные глаза с покрасневшими белками.

— Немедленно отправляйте санитарный эшелон! — приказала Нилова.