Джек Лондон - Дочь снегов. Сила сильных

• Название: Дочь снегов. Сила сильных
• Автор: Джек Лондон
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-14-1770-9

Роман «Дочь снегов», открывающий очередной том собрания сочинений Дж. Лондона, повествует о приключениях молодой эмансипированной американки на Клондайке во времена «золотой лихорадки». Рассказы разных лет, также вошедшие в книгу, объединяет общая тема — внутренние противоречия в характере и судьбе сильных личностей.

---

Глава VIII

— А почему бы мне не гордиться своей расой?

Щеки Фроны горели, глаза сверкали. Они углубились в воспоминания детства, и она рассказала Корлису о своей матери, которую едва помнила: красивая белокурая женщина чистого саксонского типа — вот какое представление она составила себе о ней по рассказам отца и старого Энди из Дайи. Разговор незаметно перешел с этой темы на расу вообще, и Фрона в пылу увлечения высказала взгляды, которые показались более консервативному Корлису опасными и не совсем обоснованными. Он считал себя свободным от расового эгоизма и национальных предрассудков и высмеял ее незрелые убеждения.

— Всем народам свойственно считать себя высшей расой, — сказал он, — это наивный, вполне естественный эгоизм, очень здоровый и полезный, но, тем не менее, совершенно необоснованный. Евреи считали себя избранным народом и до сих пор уверены в этом…

— Вот потому-то они оставили такой глубокий след в истории, — перебила она.

— Но время доказало, что они заблуждались. Кроме того, не следует забывать и оборотной стороны медали. Народ, считающий себя высшей расой, неизбежно должен смотреть на все другие нации сверху вниз. Это приводит нас к предкам. Римский гражданин считал себя выше любого короля, и когда римляне впервые столкнулись в германских лесах с нашими дикими предками, они удивленно подняли брови и презрительно процедили сквозь зубы: «Низшая раса, варвары».

— Но победа осталась за нами. Мы существуем, а римляне погибли. Время — лучший пробный камень. До сих пор мы выдержали испытание; и некоторые благоприятные признаки дают основание думать, что мы выдержим его и дальше. Мы лучше всех приспособлены для этого.

— Эгоизм.

— Подождите. Я сейчас докажу вам.

Увлеченная спором, она дотронулась до его руки. При этом прикосновении сердце его забилось сильнее и кровь застучала в висках. Какое нелепое и восхитительное ощущение, подумал он. При таких обстоятельствах он готов был спорить с ней всю ночь напролет.

— А доказательства вот какие, — повторила она без всякого замешательства, отводя свою руку. — Наша раса — раса деятелей и борцов, раса победителей земного шара и завоевателей новых стран. Мы трудимся, боремся и не отступаем от своей задачи, каким бы безнадежным ни казалось положение. Мы стойки и упорны, но в то же время умеем приспособляться к самым разнообразным условиям. Да разве могут когда-нибудь индусы, негры или монголы одолеть тевтонов? Индусы, правда, устойчивы, но зато они лишены способности приспособления. Если они не приспособляются, их ждет смерть. Но, пробуя примениться к новым условиям, они все равно точно так же погибают. Негр умеет приспособляться, но он покорен по натуре и нуждается в руководстве. А китайцы неподвижны и совершенно лишены гибкости. Англосаксы обладают всеми качествами, которых не имеют другие расы. Кому же по справедливости принадлежит будущее и господство над миром?

— Вы забываете славян, — возразил Корлис.

— Славян! — Лицо ее омрачилось. — Да, правда, славян. Единственная юная раса в этом мире молодых людей и седобородых старцев. Но она вся еще в будущем, и будущему принадлежит решение. Пока же мы подготовляемся. Быть может, нам удастся уйти вперед настолько, чтобы помешать росту этой юной расы. Ведь раздавили же испанцы ацтеков только потому, что они были сильнее их в химии и умели делать порох. Неужели же мы, имея в своем распоряжении весь мир с его неистощимыми ресурсами, вместив в себя все его знания, не сумеем придушить славян, прежде чем они попробуют помериться с нами силами?

Вэнс Корлис неодобрительно покачал головой и рассмеялся.

— О, я знаю, что наговорила глупостей и чересчур разгорячилась, — воскликнула она. — Но в конце концов мы уже потому можем считать себя солью земли, что имеем мужество заявлять об этом.

— Ваш пыл безусловно заражает, — ответил он. — Знаете, я и сам, кажется, начинаю загораться. Все мы, и англы, и саксы, и норманны, и викинги, — несомненно избранный народ, избранный не Богом, а природой, и земля — наше наследие. Так поднимемся же и двинемся вперед.

— Ну, теперь вы насмехаетесь надо мной! А разве мы и так уже не шагнули основательно вперед? Для чего вы отправились на Север? Чтобы завладеть наследием своей расы.

Услышав приближающиеся шаги, Фрона обернулась и крикнула вместо приветствия:

— Поддержите меня, капитан Александр! Я призываю вас в свидетели.

Капитан конной стражи улыбнулся и пожал руки Фроне и Корлису.

— В свидетели? — спросил он. — Ну что ж!

Фрона, взволнованная спором, в тот же момент сжала обе руки капитана в своих. Увидев это, Корлис почувствовал, как что-то дрогнуло в его груди. Ему не нравилось, что она так расточительно дарит прикосновения своих теплых, сильных рук. Неужели она так щедро вознаграждает всех, кому удастся привести ее в восторг словом или делом?

Он не испытывал ничего, кроме удовольствия, когда пальцы Фроны прикасались к его руке, но терзался всякий раз, когда эта ласка доставалась другому. Пока он размышлял над этим, Фрона успела объяснить капитану, о чем идет спор, и тот выступил в ее поддержку.

— Я не много знаю о славянах и других народах, кроме того, что они хорошие работники и сильные люди. Но зато мне хорошо известно, что белый человек выше всех и лучше всех в мире. Возьмите, например, индейцев. Является белый человек и сразу оттесняет его на второе место во всех отношениях. Он оказывается трудолюбивее, выносливее, превосходит его и в рыбной ловле и в охоте. Аляскинские индейцы с незапамятных времен занимаются переноской грузов. Но золотоискатели, раскусив, в чем заключается фокус этого ремесла, тотчас же научились переносить еще большие тяжести и на более длинные расстояния, победив индейцев и на этом поприще. В мае прошлого года, в день рождения королевы, на реке были устроены состязания в гребле. И мы в пух и в прах разбили индейцев в гонках пирог с одним, двумя, тремя, четырьмя и пятью гребцами. А между тем, они чуть ли не рождаются в пирогах, тогда как мы только знакомимся с ними, будучи уже взрослыми.

— Но чем же это объяснить? — спросил Корлис.

— Не берусь вам ответить. Я только констатирую факт. Ведь я здесь всего лишь свидетель. Итак, в качестве свидетеля, я заявляю, что они не могут сделать того, что делаем мы, а все, что делают они, мы делаем лучше.

Фрона с торжеством кивнула Корлису.

— Признайте же себя побежденным и пойдем обедать. Ну, хоть временно побежденным. Конкретные примеры с веслами и ремнями для переноски тяжестей сводят на нет всю вашу догматику. А! Я так и думала. Вы еще не сдаетесь? Ну, что же, спорьте. Только пойдемте в столовую. Посмотрим, какого мнения на этот счет мой отец… и вино! Нас ждет пир в честь верховенства англосаксов.

Мороз и вялость — две вещи несовместимые. Север, в противоположность теплому климату, горячит кровь и заставляет ее быстрее пробегать по жилам. Поэтому вполне естественно, что дружба, возникшая между Корлисом и Фроной, быстро окрепла. Они часто встречались под кровом ее отца и нередко гуляли вместе. Молодых людей влекло друг к другу, и разница во взглядах не могла омрачить удовольствия, которое они находили во взаимном общении.

Фроне нравилось в нем прежде всего то, что он настоящий мужчина. В самых бурных взлетах фантазии она никогда не представляла себе близости с человеком, который не обладал бы физической мужественностью, как бы высоко он ни стоял в духовном отношении. Она всегда охотно любовалась сильными мужчинами своей расы, их красивыми телами и мощными мускулами, говорившими о славных подвигах и упорном труде. Для нее мужчина был главным образом борцом. Она твердо верила в естественный отбор и была убеждена, что способности и навыки, приобретенные человеком таким образом, полезны для него и служат ему во благо. Точно так же относилась она к инстинктам. Чувствуя влечение к кому-нибудь или чему-нибудь, она не боролась с ним, а считала его хорошим и полезным для себя. Если вид красиво сложенного тела и крепких мускулов доставляет ей удовольствие, зачем же лишать себя этой радости? Почему нельзя любить тело? Почему стыдиться этого? История ее расы да и всех других рас подтверждала правильность ее взглядов. Во все времена слабые и изнеженные самцы исчезали с мировой сцены. Только сильные наследуют землю. Фрона родилась от сильных и искала своего избранника среди сильных.

Однако она не менее горячо и быстро откликалась на все исходившее из мира духовного, хотя и от духа человеческого требовала силы и мужества. Слабость, нерешительность, робкое ожидание, бесполезное нытье всегда отталкивали ее. Мозг и душа должны быть так же быстры в решениях, уверены в себе и энергичны, как и тело. Дух создан не только для бесплодных мечтаний. Нет, подобно плоти, он должен бороться и трудиться. У него должны быть свои рабочие дни и свои праздники. Она могла понять и слабое существо, оценить его прелесть и благородство, могла даже полюбить его за эти качества; но любовь ее была бы полнее, будь оно сильно телом. Она считала, что поступает справедливо, отдавая должное телу и духу. У Фроны был свой идеал. Она стремилась найти гармонию духа и тела. Пророческий дар и дурное пищеварение не казались ей удачной комбинацией. Великолепный дикарь и рахитичный поэт! Она могла восхищаться мышцами первого и песнями второго, но предпочитала, чтобы то и другое было слито в одном лице.