Санин Евгений - Завещение бессмертного

• Название: Завещение бессмертного
• Автор: Санин Евгений
• Жанр: Прочая старинная литература

---

—А если он проживет годы? — недоумевая, спросил Эвбулид.

—  Годы? — захохотал старик и, не в силах остановиться, захлебываясь смехом, переспросил: — Ты... сказал... годы?! Ох, уж мне эти... новички!

Эвбулид недоуменно пожал плечами и вздрогнул оттого, что старик рывком подался к нему.

— Запомни! — неожиданно оборвав смех, зашептал он. — Здесь никто никогда не жил больше года! Я единственный кому удалось протянуть девять месяцев! И все потому, что каждую минуту мечтал стать надсмотрщиком. Ничего, недолго осталось...

— Но он полз поначалу гораздо быстрее нас! — заступился Эвбулид.

— Еще бы! — усмехнулся старик. — Ведь совсем недавно он был победителем Олимпийских игр!

— Совсем недавно?! — переспросил грек, решив, что ослышался.

— Да, на последней Олимпиаде.

— Три года назад? Так сколько ж ему тогда лет?!

—  Не больше тридцати.

— Трид-цати?!!!

— Да, — оглянулся, чтобы насладиться произведенным эффектом, старик. — А правда, он выглядит уже на все девяносто? — Он неожиданно нахмурился и заворчал, продолжая путь: — Когда я первый раз увидел его, молодого, сильного, с крепкими зубами, то чуть было не бросился на него с лопатой от отчаяния. Ведь старшим носильщиком уже должны были поставить меня. А поставили из уважения к прошлому его — все-таки олимпийский чемпион, хоть и проданный в рабство пиратами. Но потом решил — нет... Я и тебя переживу! Я ведь младше его...

— Младше?! — вскричал ошеломленный Эвбулид, отказываясь верить своим глазам. — Ты хочешь сказать, что тебе...

— Двадцать пять!.. — горько усмехнулся «старик» и, считая, что он выглядит моложе своего врага, продолжил: — Ты привык к сытой пище, думал я, всегда тренировался на

природе. Здесь же твои могучие легкие будут требовать свежего воздуха, а мышцы — мяса и сыра, и твоя сила обернется против тебя! А мне к худому не привыкать. Я и раньше жил впроголодь, в духоте гончарной мастерской... А вот ты... — он снова оглянулся, и Эвбулид даже приостановился, поймав на себе взгляд, предназначенный старшему носильщику, — помучайся, поноси слабеющими руками руды в пять раз больше, чем я! Ведь у него пять таких коридоров!..

— Зачем же ты так стремишься к должности, на которой надо больше работать? — изумленно спросил Эвбулид.

— А затем, чтобы... — начал младший носильщик, но, прислушавшись к чему-то, вдруг вынул из-за пояса железный прут и втиснулся в ближайшую нору. Тотчас оттуда послы­шались глухие удары, стоны и его яростный крик: — Будешь еще спать без моего приказа? Будешь?! Почему корзина еще пуста?!

Последовало еще несколько ударов, жалобный стон, и попутчик вылез из норы, откуда донесся уже знакомый Эвбулиду звон железа о камень.

— Выходит, ты здесь еще и за надсмотрщика? — с не приязнью уточнил он.

— И за надсмотрщика, и за кормилицу, а под конец — и за Харона! — похвастал носильщик. — И успеваю лучше всех. Ведь только отличившегося младшего носильщика могут поставить старшим. И я добьюсь этого! А этот больше не уснет! — убежденно добавил он. — Теперь пока не выполнит мою норму — не отвалится!

— А какая здесь норма?

— Мешок или корзина руды! — отрезал носильщик. — То, что у меня окажется под рукой. Ах, негодяй! — вдруг воскликнул он и неожиданно пополз назад. — Кого вздумал перехитрить! Меня?!

Эвбулид, вынужденный уступать дорогу, с трудом уворачивался от его колодок, так и норовивших угодить ему в искалеченный клеймом лоб.

Так они добрались до предыдущей норы.

Носильщик втиснулся в нее и вскоре вытащил вслед за собой мертвое тело с запрокинутыми назад руками.

— Готов! — объявил он и сердито взглянул на растерянного грека. — Ну, что уставился? Лезь в его нору. Норму знаешь, инструмент там, корзина тоже. Работай!

Он ловко перехватил ноги умершего веревкой и, перекинув ее через плечо, поволок его к выходу, проклиная тех господ, которые отправляют на рудники таких слабых рабов.

Вдалеке что-то грохнуло. Своды коридора содрогнулись, словно Аид принял в свое царство нового подданного. Слабые звуки работы, доносившиеся со всех сторон, снова ожили.

«Ничего, — подумал Эвбулид. — До вечера как-нибудь выдержу».

Он лег на живот и вполз в нору, еще более низкую и узкую, чем коридор. Взял в руки кайло, деревянная рукоятка которого еще хранила тепло пальцев уже мертвого человека. Прикинул, как можно им работать в такой темноте. Оказалось, что только, лежа на боку.

От первых же ударов по твердому камню на лицо посыпалась слепящая крошка. Сразу ожила притупившаяся было, боль в обожженном лбу. Эвбулид отбросив кайло, взял лежащий тут же молот.

Бронзовый клин был уже вбит его предшественником в небольшую трещину в камне, и ему осталось только несколько раз с силой ударить по нему, чтобы от стены откололся небольшой кусочек.

«Да... — с тоской подумал Эвбулид, снова прикладывая клин к трещине. — Так много не наработаешь!»

Через час в корзине лежало всего несколько кусков руды величиной с кулак, а правая рука разламывалась от напряжения, словно в нее саму вбили этот клин.

Эвбулид, помня о том, что должен успеть наполнить корзину до вечера, продолжал приставлять клин к трещинам и ударять по ним тяжелым молотом.

Молот соскальзывал, больно ударял по пальцам, клин падал, и ему приходилось все начинать сначала. Наконец, удалось выворотить от стены огромный камень, который занял в корзине столько же места, сколько все прежние.

Но эта удача оказалась последней. Напрасно он вглядывался в стену, ища новых трещин, приставлял клин и бил по нему то в одном, то в другом месте.

Стена словно мстила ему, не уступая даже каменистой крошки.

Захлебнулся и погас в коридоре светильник. Задыхаясь, Эвбулид отбросил, ставшие бесполезными в кромешной мгле, молот и клин, нащупал кайло…

Острая жажда оказаться сегодня наверху, где, по его убеждению, должен быть какой-нибудь сарай для отдыха рабов, справившихся с нормой, не давала ему покоя.

Но для того, чтобы он мог вновь дышать полной грудью и хоть на несколько часов уйти из норы, все больше напоминавшей ему могилу, нужно было доверху наполнить корзину. И он, едва не крича от нестерпимой рези в руках и боли в саднящих буквах «Эхей: феуго», на которые вновь посыпалась крошка, с остервенением долбил и долбил ненавистную стену. Наконец в коридоре снова зажегся светильник. В проеме норы, заслоняя и без того тусклый свет, показалась голова знакомого носильщика.

—  Ну-ка, посмотрим, что ты тут наработал! — устало проворчал он и удивленно воскликнул: — Ай да новенький! Да тут на полную корзину наберется!

Эвбулид огляделся и увидел, что весь пол, его грудь и ноги усеяны мелкими камнями.

—  Успел… — зашептал он, собирая камни в пригоршни и торопливо бросая их в корзину.

Носильщик принял из его рук корзину, вытащил ее из лаза и уперся ладонью в грудь рванувшемуся за ним Эвбулида.

— А ты куда?

- Как куда? — радостно улыбаясь, не понял грек. — Наверх, отдыхать!

—  Куда?! — изумленно протянул носильщик, насильно вкладывая в руки Эвбулида миску с дурно пахнущей жидкостью. — Об этом теперь и не мечтай!

— Как это? — растерялся Эвбулид.

— А так! Даже я не могу подняться туда пока... Думаешь, для чего я так стараюсь получить место старшего носильщика? Для того чтобы вдохнуть хоть глоток свежеговоздуха, увидеть солнце...

— Но у нас в имении было принято отпускать всех, кто хорошо поработал, ночевать в сарай!.. И даже из кузницы выпускали, если сделал норму.

— Забудь о своем имении! — отрезал носильщик. — Здесь рудник. Каждая такая корзина — это горсть серебряных монет для наших господ, которым невыгодно, чтобы ты расслаблялся хоть на час. Попробуй потом затащить тебя обратно. Уж лучше они заменят нас новыми рабами, которых приведут им в аренду. И потому эта нора, — кивнул он за спину Эвбулида, — будет отныне для тебя и рабочим местом, и спальней, и столовой, и...

Вдалеке снова послышался какой-то грохот.

—  ... быть может, могилой! — обернувшись на шум, докончил носильщик и с опаской покосился на задрожавший в нише светильник.

— Что это? — испуганно спросил Эвбулид. — Я слышу такое уже второй раз.

— Обвал! — коротко ответил носильщик.

— Но ведь так может обвалиться и здесь! — в ужасе обвел взглядом стены Эвбулид.

— Конечно, — согласился носильщик, берясь за корзину. — Каждый день где-нибудь, да обвалится...

            - Постой! — закричал ему вслед Эвбулид. — Неужели я так и останусь здесь... навсегда?!

— Конечно!.. — донеслось в ответ.

— Но я не хочу! Нет!! Выпусти меня отсюда! — закричал, выбираясь из лаза, грек. — Мысли его путались, он никак не мог найти убедительных слов, чтобы носильщик поверил ему, что он ни минуты не может больше оставаться в этом страшном месте. — Выпусти... Хоть на минутку... Понимаешь? Не могу я здесь, оставаться, не могу-у-у!!

— А ну, назад! — отставляя корзину, выхватил железный прут носильщик. — Назад, кому говорю!