Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — вице-принц

• Название: Ричард Длинные Руки — вице-принц
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-60008-3

Драконы, тролли, коварные чародеи, свирепые огры, однако, как принц Ричард не раз убеждался, самый страшный враг — человек. И, вынужденно вступив в жестокую войну, он погружается в водоворот неистовых приключений, где жизнь то и дело повисает на волоске.

Но разве можно победить опасность без опасности?

---

Большинство лордов приезжают все-таки не в колясках, и конюхи едва успевают перехватывать поводья породистых коней и бегом уводить в сторону конюшни или к королевской коновязи.

У распахнутых ворот дворца прибывающих встречает сам Фридрих Геббель, сенешаль и лорд малой печати, как всегда важный и предельно породистый, в богатой одежде и с золотой цепью на груди, напоминающей о его высокой должности.

Мелькнуло знакомое лицо, не сразу узнал Джонатана Ферджехейма, полномочного посла Его Величества короля Фальстронга из далекого тогда королевства Варт Генц к гроссграфу Ричарду, сумевшему пройти под Великим Хребтом и захватить власть в южном королевстве на берегу океана.

Сердце стучит, как будто жаждет выпрыгнуть, хотя вроде бы не с мечом в руке отстаиваю жизнь и не с турнирным копьем мчусь навстречу могучему противнику…

Некоторое время я трусливо выглядывал из-за шторы, смотрел, как заполняется зал. Впереди самые родовитые: Хродульф и Леофриг, что все еще выглядят облагороженными викингами, а не великими лордами богатого и процветающего королевства. Третий, Хенгест Еафор, высится над обоими на голову, в плечах неимоверен, а блестящие черные волосы падают на спину, как мощная конская грива. Четвертый, самый загадочный для меня, Меревальд, скромен и тих, словно монах, но он первым оглядел меня с головы до ног, когда я только появился в дверном проеме, взгляд темен, после чего он тут же опустил голову.

Я с застывшей радостной улыбкой прошел к трону, но не сел, а обернулся к залу и вскинул руки.

— Дорогие друзья, — сказал я громко и с чувством, — мы с вами так много пережили и потому сроднились больше, чем отец и мать со своими детьми!.. Сейчас мне удалось опередить гонца, потому сам с огромным, просто преогромным удовольствием и чувством самого глубокого и глубочайшего удовлетворения сообщаю радостнейшую новость: ваша победоносная и познавшая радость побед великая вартгенская армия под руководством герцога Меганвэйла…

Леофриг, впереди которого катится нехорошая слава невыдержанного грубияна, что перессорился со всеми соседями, громыхнул гулким голосом:

— Он граф!

Я возразил:

— Можете поздравить его с титулом герцога! Да-да, граф Меганвэйл получил его за блестящий разгром войск королевства Ламбертинии…

Леофриг выпучил глаза, а Хенгест, гигант не только с жеребячьим лицом, но и именем, сказал озадаченно:

— Ламбертинии? Так далеко?

— У королевства Варт Генц, — сказал я с достоинством, — длинные руки, острые копья и горячие сердца!

Несколько голосов в зале заорали:

— Ура!

— Победа!

— Слава Меганвэйлу!

— Ура принцу Ричарду!

Я помахал рукой и сказал приподнятым голосом:

— Дайте договорить. Он стал герцогом помимо блестящего разгрома войск королевства Ламбертинии еще и за весьма успешные военные действия в королевстве Вендовер. После этого он со своей победоносной и познавшей радость побед вартгенской армией вступил в пределы королевства Мезина и, покорив ее, оставался ее наместником, пока, увы…

На меня смотрели расширенными глазами, словно я рассказал волшебную сказку, наконец из верховных лордов первым спохватился Меревальд и спросил напряженным, как туго натянутая тетива, голосом:

— Что случилось?

Я сказал тяжело:

— Братья и сестры! Подлый враг коварно напал на мирные священные земли, которые под нашей защитой. Потому я сразу же все силы, которыми располагаю, поднял на задние ноги и велел идти на север. Но из Сен-Мари или даже Армландии добираться долго, потому я говорю вам твердо и возвышенно: настал ваш звездный час!.. Вы можете в отсутствие победоносной армии Меганвэйла доказать, что не уступите их доблести, а то и превзойдете!.. У вас уникальные возможности первыми соприкоснуться с противником, узнать его силы и первыми нанести удар, что, естественно, войдет во все летописи и, надеюсь, в анналы военного искусства!

Я остановился перевести дыхание, но уже вижу, зацепил, многих вообще за живое, вон как глазки заблестели хищно, а румянец пробился на щеки даже тех, кто давно о нем забыл. Верховные, у которых армии побольше, чем были у короля Фальстронга, встрепенулись и смотрят на меня неотрывно, а в глазах мелькают цифры дебета-кредита и даже неясные графики оценки рисков приобретений и потерь активов.

Затем посыпались вопросы, часто бестолковые, но я отвечал уважительно и всякий раз подчеркивал, что ряд военачальников Меганвэйла получили земельные угодья и даже замки в Ламбертинии и Мезине, а наступление Мунтвига открывает для нас дополнительные возможности.

Здесь всем требовались подробности, хотя и так все ясно, но я несколько раз повторил азбучную истину, что война сама себя кормит. И если сумеем дать отпор Мунтвигу и отбросить его назад, то захваченными или, скажем красивше, освобожденными от гнусного врага землями будем распоряжаться сами…

Эта часть нравилась всем больше всего, ради нее готовы забыть такую мелочь, что сперва все-таки надо выстоять под страшным ударом орды Мунтвига, а потом с тяжелыми боями отжимать его назад, пядь за пядью отвоевывая земли и щедро поливая их своей и чужой кровью.

Глава 10

Когда я ощутил, что охрип, ко мне приблизился сенешаль, лорд малой печати Фридрих Геббель, взглянул на мое лицо и, получив молчаливый ответ, сказал величаво и отечески строго:

— Его высочество Ричард только что прибыл и нуждается в отдыхе. А лорды пока могут тщательно обсудить новости… скажем прямо, ошеломляющие. Встретимся позже… Ваше высочество?

— Да, — сказал я, — можно сегодня за общим ужином. Кстати, в Ламбертинии я стал принцем… но это не для хвастовства, а как напоминание, что и вы, совершая воинские подвиги и принося пользу Отечеству, можете не только получать земельные угодья в новых землях, но и более высокие титулы. А сейчас я прощаюсь до утра, на свежую голову и новость обсудим, и успеем прикинуть, как на нее реагировать!

Я удалился под ликующий рев, а в зале страсти уже не просто закипели, а началось некое буйство, восторг, как будто я им всем раздал корзину конфет, а не предложил иди на кровавую войну.

Геббель проводил меня до кабинета, тоже прислушивался к приглушенному шуму и покачивал удивленно головой.

— В вас верят, ваше высочество…

— Что налагает, — пробормотал я, — а то и накладывает… Не люблю ответственности. Ладно, пусть решают. Надеюсь, решат верно.

— Верно, — проговорил он понимающе, — это как нужно вам?

Я изумился:

— А разве бывает другая правота?

Он усмехнулся.

— Ваше высочество сейчас в свой кабинет или… в свои покои?

Голос его прозвучал намекающе, я насторожился, всмотрелся в его бесстрастное лицо царедворца.

— А что в мои покоях?

— Все в сохранности, — заверил он, — только там сейчас гость…

Я ощутил, как по всей спине от загривка и до кончика хвоста встопорщивается крепкий такой бойцовский гребень с иглами и шипами.

— Какой гость? В моих личных покоях?

Он ответил с поклоном:

— Ее высочество Вирландина Самондская изволили заверить, что вы не будете особенно против.

— А-а, — протянул я и ощутил, как гребень опускается и вообще втягивается в спину, — Вирландина… Вообще-то да, я не прочь с нею пообщаться, очень умная женщина.

— Чрезвычайно умная, — подтвердил он, не моргнув глазом. — У нее эти… такие большие…

— Глаза?

— Знания, — пояснил он. — Ее высочество лучше кого-либо понимает, что происходит в королевстве.

Мы вошли в коридор, где несут стражу портной, пекарь, ткач, каретник и кузнец, то есть Шнайдер, Беккер, Вебер, Вагнер и Шмидт.

Лорд малой печати остановился.

— Ваше высочество…

— Лорд Геббель, — сказал я.

Он поклонился и пошел обратно, Шнайдер распахнул предо мной двери, я перешагнул порог, и губы мои сами по себе расплылись в счастливой улыбке.

Вирландина, молодая и прекрасная, несмотря на то что должна быть в возрасте, а в моем старыми кажутся и тридцатилетние, хотя нет, тридцатилетние уже не старые, это сорокалетние старые, а пятидесятилетние так и вовсе дряхлые, Вирландина легко поднялась навстречу, я не успел слова сказать, как обняла, влепила братский поцелуй.

От нее вкусно пахнет как цветами и травами, так и сдобными пирогами, да и сама вся как свежеиспеченный медовый пирог с черникой, малиной и брусникой, мягкая, нежная и податливая.

— Как же долго тебя не было, — сказала она, засмеялась и уточнила. — Знаю-знаю, что недолго, но я в самом деле соскучилась!

— Чудесно, — сказал я, — знаешь, я сейчас позову свою милую конячку, а потом полностью в твоем распоряжении.

Она сказала со смехом:

— Это я в твоем полном распоряжении!

Эту ночь она провела в моих покоях, а утром я, нежась в ее нежных объятиях зрелой женщины, где тугие девичьи мышцы уже покрыты сладким таким белым жирком, который так хорошо мять, давить и щупать, сказал расслабленно и мечтательно: