Марина Ефиминюк - Игры по чужим правилам

• Название: Игры по чужим правилам
• Автор: Марина Ефиминюк
• Жанр: Фэнтези

Продолжение книги «Правила жестоких игр»

Мир, в котором живут маги и демоны, соперничество выше дружбы, зависть может довести до убийства, а любовь походит на жестокую игру, правила которой определяют высшие силы…

---

Меньше всего, господа студенты обращали внимания на цветущую барышню. Молодой человек заинтересовал их куда как больше. Особенно женскую половину.

— Не тушуйтесь, — подначивал папуля, понимая, что присутствие моего заметного спутника подрубает успех «полевого» исследования на корню, — предлагайте версии.

— У нее была порезана рука, — заявил практикант, поправляя съехавшие на кончик носа тяжелые очки. — Из-за апатической депрессии у пациентов нередко возникают навязчивые суицидальные фантазии. Так что… — Он осекся, когда Филипп многозначительно кашлянул, намекнув, что парню лучше бы не умничать.

Швы мне сняли пару недель назад, и на предплечье остались заметные рубцы, которые не скрыла бы ни одна татуировка.

— А у молодого человека тоже есть диагноз? — с надеждой уточнила пухленькая девушка.

Возникла неловкая пауза. Отец окинул ведьмака недружелюбным взором. Родители у меня были, конечно, современные, свято чтили личное пространство и все такое прочее, но в некоторых вопросах, особенно когда эти вопросы касались Филиппа, проявляли нехарактерную узколобость. Для них парень единственной дочери, пусть и оставшийся в прошлом, являлся головной болью, от которой не помогали ни одни анальгетики.

— Есть, — фыркнул папаня, — но к психиатрии он не относится.

— Мы закончили? — перебила я отца, пока он не наговорил Филиппу каких-нибудь гадостей.

Услышав в моей интонации предупреждающие нотки, папа прочистил горло и, следуя давней традиции, спросил:

— Подводя итог, Александра, какой бы совет ты дала будущим психиатрам?

— Никогда не рожать детей! — угрюмо буркнула я и резко развернулась на пятках.

— До свиданья всем, — попрощался Филипп, выказывая удивительную вежливость, и быстро нагнал меня. — Значит, мисс апатическая депрессия?

— Без комментариев! — огрызнулась я, толкнув дверь во внутренний дворик.

Парк зеленел и шумел от ветра. Сквозь ветви прорывались косые солнечные лучи. Городская разноголосица проникала в тихую гавань едва слышным гулом, а воздух пах свежо и сладко, как за городом. Как в Гнезде, окруженным сосновым бором. На каменных скамьях сидели пациенты, и со стороны клиника для душевнобольных походила на самый обычный пансионат.

Катерина нашлась в самой глубине больничного сада. Рядом с ней на лавке сидел Андрей Сухов и, крепко сжимая ладошку девушки, читал какой-то роман. Они молчали. Катя жмурилась, подставляя улыбающееся лицо солнечным лучам, и выглядела абсолютно счастливой и спокойной.

— Ты его все-таки привезла! — обрадовалась болтушка, с хитрецой поглядывая на Филиппа. Прозвучало так, как будто она говорила именно о ведьмаке, а не о плюшевом зайце.

Андрей с хмурым видом покосился на Вестича, но все-таки подал руку для приветствия. Тот ответил на рукопожатие с секундной заминкой. Что говорить, переступить через давние разногласия мужчинам всегда сложнее, нежели женщинам. Наверное, потому что мы все-таки мудрее, зато в разы быстрее забываем о мудрости, а, враждуя, бьемся до последней капли крови.

— А вы, ребят, снова вместе? — без особых церемоний вопросила Катерина, забирая у меня кролика.

Мы с Филиппом переглянулись. Он как-то подозрительно ухмыльнулся и кивнул, предлагая мне ответить.

— Филипп меня подвез, — пояснила я.

— Ясно. — Подруга зачаровано изучала нас, а потом брякнула, не подумав ни разу: — А что ты со своей машиной сделала? Уже кокнула?

От насмешки, скользнувшей во взгляде ведьмака, захотелось провалиться под землю. Кажется, у меня вспыхнули даже уши.

— Судя по тому, как ты покраснела, машина осталась рядом с универом, — заключил Андрей. Сухова можно было понять, он уже устал от моих острот, по поводу их стремительного романа с Катериной, и теперь бессовестно мстил.

— Наша мисс апатическая депрессия побоялась, что детишки по дороге отберут кролика, и не стала рисковать. — Вестич явно наслаждался неловкой ситуацией. — Так что я вызвался в охранники.

— Хрюша тебе благодарен, — лукаво промурлыкала Катя.

— Хрюша?! — с деланным возмущением воскликнул Андрей. — Ты сказала, что дала своему кролику мое имя!

Лично я считала, что парочка идеально подходила друг другу. Двух таких болтунов еще поискать надо!

* * *

Поездка от больницы до дома моих родителей заняла в разы больше времени, чем обычно. Кажется, мы не пропустили ни одной пробки из тех, что вечер за вечером в любую погоду сковывали проспекты и улицы города. Складывалось ощущение, будто Филипп нарочно выбрал самый длинный и неудобный маршрут. Но мне все равно не хотелось выходить из машины, когда ведьмак остановился напротив моего подъезда.

— Ну, пока? — с вопросительной интонацией, неуверенно пробормотала я и едва удержалась о того, чтобы пригласить Вестича на чай или на кофе. Ну, или еще на что-нибудь, хотя бы на очередную дружескую беседу.

— До встречи, Александра. — Согласился парень.

Снова последовал неловкий, целомудренный поцелуй в щеку, вызвавший в Вестиче издевательскую улыбочку. Определенно, он развлекался, следя за моими безуспешными стараниями вести себя по-приятельски.

— Не пропадай, мой конопатый друг, — прощаясь, подмигнул Филипп.

Когда я поднялась домой, то, спрятавшись за занавеской, выглянула в кухонное окошко. Во дворе гуляли мамаши с детьми, ребятня носилась по детской площадке, проезжали автомобили соседей, а пятачок перед подъездом уже пустовал.

Ведьмак уехал, и меньше всего я ожидала обнаружить его на пороге, когда неожиданно квартиру огласил настойчивый звонок в дверь. Опираясь рукой о косяк, Филипп тяжело дышал, как будто поднимался до одиннадцатого этажа по лестнице. Губы были крепко сжаты, а лицо заливала смертельная бледность. У меня нехорошо екнуло сердце.

— Можно войти? — хрипловато спросил он.

— Конечно. — Поспешно согласилась я. — Входи.

Вестич ворвался в нашу маленькую прихожую, как ураган. В гробовом молчании, сцепив пальцы на затылке, он замер в распахнутых дверях гостиной. Солнечный свет очерчивал контуры высокой, крепкой фигуры, и чудилось, будто вокруг ведьмака мерцает желтоватая аура. Его напряжение ощущалось даже на расстоянии.

— Филипп, — осторожно позвала я, разглядывая затылок парня, — что-то случилось?

— Ты можешь не перебивать меня и просто послушать?! — раздраженно рявкнул он.

Я по-глупому моргнула и огрызнулась:

— Не могу, потому что ты молчишь!

Вестич глубоко вздохнул и, сунув руки в карманы, повернулся. Мы смотрели глаза в глаза, а от дурного предчувствия у меня все сильнее подводило живот.

— Ты забыла свой браслет в Гнезде, — наконец, вымолвил Филипп и протянул знакомую веревочку с железными бусинами.

— Да, собственно, я его не забывала… — сморщившись, смущенно призналась я.

— Знаю. — Прожигая меня тяжелым взглядом, ответил тот. — Возьми! Это древний оберег, а не простое украшение.

— Отчего меня оберегать? — удивилась я, не желая даже прикасаться к подаренному Заккари украшению.

— От мертвецов, — последовал короткий ответ.

— О… — пробормотала я и поспешно скрестила руки на груди, не позволяя себе поддаться искушению и забрать шнурок.

Уходя — уходи. Сжигая мосты — не думай, что вернешься обратно. И не жалей. Оставляя подарок, я навсегда прощалась с семьей Вестич.

— Возьми! — с нажимом произнес Филипп. Подойдя, он силой заставил меня разжать руки и вложил браслет в ладонь.

— Ладно. — Я спрятала амулет в кулаке, чувствуя ледяной холод железных бусин. — Ты поэтому вернулся?

Парень молчал. На лице ходили желваки, как будто он был сильно раздосадован.

— Я так больше не могу! — наконец, резко произнес Филипп.

— В каком смысле?

— Все эти приятельские отношения… просто смех. Я пытаюсь сказать, что присутствие Заккари в твоем прошлом меня волнует гораздо меньше, чем отсутствие тебя в моем настоящем! Если на первое я плевать хотел, то от второго — подыхаю!

— Очень образно, — оторопев, пробормотала я и отступила на шаг. Ноги стали непослушными, а внутри завязался крепкий узел. Чувствуя, что прямо сейчас упаду, я присела на пуфик.

В фильмах мучительные для главных героев моменты нарезают короткими кадрами, накладывают грустную музыку, чтобы зритель проникся драмой, но не успел заскучать. К сожаленью, реальность — не кино, ее невозможно смонтировать. Каждый проклятый день, каждую бесконечную минуту после ведьмовства мне приходилось переживать с болезненной занозой, сидевшей в сердце. Однако я сознательно пошла на разрыв, потому что это было правильно, потому что хотела остановить вражду между братьями. Разве поступать правильно — это плохо?

— Саша, вернись. — В глубоком баритоне Филиппа прозвучали незнакомые умоляющие нотки. — Не знаю, что еще добавить.