Александр Зимин - Опричнина

• Название: Опричнина
• Автор: Александр Зимин
• Издательство: Территория
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-900829-07-3

Книга выдающегося русского историка A.A. Зимина (1920–1980) «Опричнина Ивана Грозного», вышедшая первым изданием в 1964 году, единственное хронологически организованное и систематизированное изложение событий одной из самых мрачных эпох в истории средневековой Руси, сразу же занявшее место среди классических трудов о прошлом России.

Второе издание книги, получившей авторское название «Опричнина», было задумано сразу же после первого. До своей кончины в 1980 г. A.A. Зимин пополнял текст новыми материалами и соображениями, уточнял оценки и совершенствовал концепцию этого страшного и загадочного периода.

Все авторские дополнения и изменения внесены А.Л. Хорошкевич при участии В.Г. Зиминой.

---

В списке В.Б. Кобрина среди опричников, несомненно входивших в состав государева удела в 1565–1566 гг., мы найдем всего-навсего около десятка имен, главным образом дьяков, подьячих и т. п. К ним автор добавляет 58 лиц из поручных записей 1565–1566 гг. по князю И.П. Охлябинину и З.И. Очину-Плещееву[967]. Оба эти лица после поражения под Оршей (январь 1564 г.) попали в плен и к весне 1565 г. уже вернулись домой[968]. Уже Г.Н. Бибиков предположил, что обе записи представляют собою документы, составленные в опричнине[969]. Аргументация автора сводится к следующему. Оба лица — видные опричники, среди поручителей (главным образом из дворянской мелкоты) встречается ряд опричников и их родственников. Следовательно, обе записи (тесно связанные одна с другой)[970] можно считать опричными документами, а всех поручителей — опричниками.

Но дело оказывается гораздо более сложным, если, анализируя записи 1565–1566 гг., разобрать каждое из лиц, занесенных в их текст[971].

В поручной записи по И.П. Охлябинину из упомянутых в ней 29 человек прямое отношение к опричнине имеют лишь шестеро, причем о принадлежности четырех из них к опричнине у нас есть данные не ранее осени 1567 г. Сам И,П. Охлябинин в 1564/65 г. участвовал во вполне земском походе[972], о его военной деятельности в 1566 г. ничего не известно, а к сентябрю 1567 г. он был уже опричником[973]. В том же 1567 г. опричниками были И.В. Сомов и П.И. Хворостинин[974]. Последний, кстати, в 1569–1571 гг. исполнял не только опричные, но и земские службы[975]. Н.Ф. Ртищев был опричником осенью 1570 г.[976] Возможно, в 1566 г. входил в опричный двор известный Василий Грязной[977]. Только А.И. Хворостинин, несомненно, служил в «государеве уделе» уже в 1565 г.[978]

Не больше ясности у нас при анализе состава поручителей по З.И. Очине-Плещееву. Здесь ни об одном лице нельзя сказать с уверенностью, что он в 1566 г. служил в опричнине. В более позднее время из 29 человек опричников было семеро[979]. Это — З.И. и И.И. Очины-Плещеевы (самое раннее упоминание об опричных службах — осень 1567 г.[980], И.Ф. Мишурин (апрель — 1567 г.)[981], Н.И. Очин-Плещеев (январь 1569 г.)[982], В.И. Ильин-Молчанов (сентябрь 1570 г.)[983], У.В. Безопишин (1570 г.)[984] и упоминавшийся выше Н.Ф. Ртищев. Ссылка на корпоративную замкнутость опричников, навеянная рассказами иностранцев и летописей, не может считаться решающим аргументом при разборе поручных записей. Эти записи чаще брались по лицам, входившим в состав земщины[985].

Отсутствие среди участников Земского собора 1566 г. поручителей и других лиц из записей по И.П. Охлябинину и З.И. Очину-Плещееву может объясняться скорее тем, что большинство принадлежало не к дворовым детям боярским, а к городовому дворянству, и уже по одному этому не включалось в состав соборных представителей.

В первой из записей дворовыми детьми боярскими были сам И.П. Охлябинин (по Кашину), Ф.И. Хворостинин (по Коломне), Г.В. Хитрово (по Вязьме), Н.Ф. Ртищев (по Медыни). К государеву двору принадлежал отец В.А. Охлябинина (по Калуге) и И.Д. Овцына (по Белой).

В поручной по З.И. Очине-Плещееву, дворовому сыну боярскому по Дорогобужу, упомянуто трое дворовых детей боярских калужан (З.Б. Горбатый, Ю.Ф. Пушечников, С.И. Наумов), трое бежичан (И.И., А.И., Н.И. Очины-Плещеевы), двое вязьмичей (Г.В. и Н.В. Хитрово) и по одному из Медыни (Н.Ф. Ртищев), Каширы (П.И. Таптыков), Твери (А.Л. Гвоздев-Заборовский), Ростова (В.И. Ильин-Молчанов). Отец М.Т. Плещеева был дворовым сыном боярским по Владимиру. Кроме Медыни и Вязьмы, все названные города — земские.

Из 58 поручителей только о 12 можно уверенно сказать, что они в разное время были опричниками, причем лишь один из них наверняка был опричником в 1566 г. Состав лиц из поручных записей по И.П. Охлябинину и З.И. Очину-Плещееву не дает оснований для вывода о том, что на соборе 1566 г. опричники не присутствовали: во-первых, записи могли быть и не чисто опричными документами, а, во-вторых, большинство поименованных в них лиц принадлежало к городовому дворянству, т. е. уже по одному этому не включалось в состав соборных представителей.

Теперь следует обратиться к тексту соборного приговора и выяснить, в какой мере он дает основание для вывода о земском составе участников собора 1566 г.

Среди 17 бояр, подписавших приговор[986], обращают на себя внимание два лица: В.М. Юрьев и И.Я. Чеботов. Их прямое отношение к опричнине несомненно. Первого современники считали (наряду с А.Д. Басмановым) инициатором опричной политики[987]. Второй был известным опричником (в мае 1570 г.)[988], хотя о времени его перехода в опричнину прямых данных у нас нет.

14 бояр на соборе не присутствовали. Большинство из них выполняли воеводские и наместничьи функции. П.В. Морозов в июле 1561 г. был наместником в Смоленске[989]. Возможно, А.И. Ногтев был боярином у князя Владимира[990], а Ф.А. Куракин — в Новгороде[991]. П.С. Серебряный мог находиться «в полках» на театре военных действии[992]. В Юрьеве Ливонском в 1566 г. воеводой был близкий царю П.Д. Пронский[993]. Из бояр только двое, М.И. Вороной-Волынский и Ф.И. Умной-Колычев (опричник уже к концу 1566 г.), во время собора находились в Москве, но в соборных заседаниях не участвовали[994].

Отсутствие имен П.А. и Д.А. Куракиных (позднее казненных) объясняется тем, что после пострижения в монахи И.А. Куракина в феврале 1565 г.[995] ряд его родичей находились в опале. Возможно, в частности, что в «почетной ссылке» находились и двое названных выше Куракиных (на казанском и псковском воеводствах)[996].

По неизвестным причинам не названы братья Я.А. и Л.А. Салтыковы (последний опричником стал лишь к 1570 г.[997]. Только один явный опричник, А.Д. Плещеев-Басманов, не присутствовал на соборе. Но он вообще после октября 1564 г. не выполнял никаких разрядных и сходных с ними служб.

Итак, из разбора состава бояр нельзя сделать вывода о какой-либо «дискриминации» опричников. То же следует сказать и в отношении окольничих. На соборе присутствовало трое окольничих[998]. Не было на соборе шестерых окольничих; все они (кроме И.И. Чулкова) были опричниками, но время поступления их в «царскую гвардию» остается неясным. З.И. Очин-Плещеев, как уже говорилось выше, среди опричников упоминается лишь в сентябре 1567 г. Тогда же впервые названы опричниками окольничие В.П. Яковлев, В.А. Сицкий и В.И. Умной-Колычев[999]. Если о первых двух более ранних сведений об их разрядных службах нет, то В.И. Умной-Колычев в марте 1565 г. и несколько позднее получил ряд воеводских назначений в Коломне, Торопце и т. п.[1000], которые не дают оснований считать его опричником. Еще позднее, осенью 1570 г., опричником стал Н.В. Борисов[1001]. До этого, в 1566/67 — 1569/70 гг., он упоминается в земских разрядах и ведет большую земскую деятельность[1002].

Явились на собор и высшие дворцовые чины. Здесь были дворецкий Н.Р. Юрьев, казначей H.A. Фуников-Курцев, печатник И.М. Висковатый. Правда, особенно приближенных к царю дворцовых деятелей-опричников (кравчий Ф.А. Басманов, оружничий А.И. Вяземский, ловчий Г.Д. Ловчиков, думный дворянин П. Зайцев) на соборе незаметно.

Из шестерки думных дьяков только Иван Ишук Бухарин-Наумов может быть прямо связанным с опричниной: во всяком случае уже в 1569 г. он числился опричником[1003], однако он же ведал земским Белоозером в 1568 г.

Во второй группе дьяков и приказных людей приговора 1566 г. поименовано 33 человека. Среди них только один дьяк в 1569 г., несомненно, был опричником. Это — Д.М. Пивов[1004]. Но о его деятельности в 1565–1568 гг. данных у нас нет. Зато отсутствуют упоминания о восьми опричных дьяках. Федор Рылов уже в ноябре 1565 — июле 1566 г. возглавлял опричную (Каргопольскую) четь[1005]. С августа 1566 г. его преемником стал Дружина Владимиров[1006], который в июне-июле 1566 г., вероятно, был еще вторым дьяком Посольского приказа[1007], т. е. мог и не входить в состав опричников. По мнению В.Б. Кобрина, он определенных функций не имел[1008]. Дворцовый дьяк Петр Григорьев уже в феврале 1566 г. выдавал «из опричнины» жалованные грамоты[1009]. О службе в опричнине дьяков Н.С. Путилова (сын Путилы Михайлова), В.В. Дядина, Т. Нардуковаи Л.В. Ефимиева (конюшенного) сохранились сведения осеннего разряда 1567 г. О их деятельности в 1565–1566 гг. мы не располагаем никакими данными[1010]. Наконец, трудно сказать, когда стал опричником приближенный, по словам Штадена, к царю дьяк Осип Ильин[1011]. К сожалению, не сохранилось прямых сведений о деятельности в 1562–1568 гг. дьяка У.Л. Пивова, который в 50-х годах возглавлял приказ Большого дворца, а с 1569 г. был опричным казначеем. По предположению П.А. Садикова, он мог быть в это время печатником[1012].

Конечно, в приговоре отсутствуют не только опричные дьяки. Нет, например, ни известного дьяка Юрия Сидорова, который в 1562–1569 гг. находился в Пскове, ни дьяка Казарина Дубровского, нет также дьяка Григория Шапкина и многих других.

Фрагментарность сохранившихся источников не позволяет и на этот раз сделать категорический вывод о специальной «дискриминации» опричников на соборе 1566 г. Некоторые опричные дьяки могли отсутствовать потому, что находились в Александровой слободе, будучи заняты текущими делами по устройству государева двора.