Ричард Мэтьюсон - Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга I

• Название: Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга I
• Автор: Ричард Мэтьюсон
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-2063-3, 978-966-14-3861-2

Древний вампир оказывается в ловушке на тонущем «Титанике», но рано или поздно он вновь увидит лунный свет… Лучший друг человека превращается в его самый страшный кошмар… Исполняя последнюю волю умершего отца, сын проводит ночь в склепе и попадает в водоворот дьявольского ритуала… С того света не возвращаются, но, если тебя лишили жизни на потеху публике, ты вернешься, чтобы отомстить…

Более 50 авторов — от всемирно известного писателя Рэя Брэдбери до сценаристки Нэнси Холдер, чье имя мы привыкли видеть в титрах культового сериала «Баффи — истребительница вампиров». Более 50 произведений — от научной фантастики до готического романа. Более 50 ваших самых страшных кошмаров о кровожадных вампирах и мстительных призраков.

---

Господи Иисусе!

А затем он, она, оно убралось прочь из моего жилища, за защитный периметр и прочь из того, что осталось от моей жизни в этом гребаном месте. А я швырнул ему вслед февральский выпуск «Горячих милашек» за 2196 год, который оно оставило лежать открытым на моем складном карточном столике! Однако, даже вымывшись с головы до ног, я по-прежнему чувствую себя так, словно извалялся в собачьем дерьме. Уже полдень, но это чувство никак не проходит…

Позже (вторая половина дня)

Я спустился до того места, где ручей впадает в океан, чтобы поплавать в образовавшемся там озерце. Все еще чувствую себя неважно — меня тошнит фиолетовым и я извергаю дерьмо не хуже вулкана, — но я, по крайней мере, снова ощущаю себя чистым. Когда я был в воде, мне однажды показалось, что я заметил Пятницу неподалеку от того места, где оставил штаны, носки и обувь. Но когда я вышел на берег и просох, его там не оказалось. Вернувшись в модуль и попробовав включить периметр, я не смог отыскать дистанционный пульт управления… Могу поклясться, что он был в кармане моих штанов. И это еще не все. Провода заграждения оказались вырваны из коробки распределителя генератора. Возможно, Пятница сделал это вчера случайно, когда я выкинул его из кровати, однако он также мог вернуться и учинить саботаж. Когда мне станет лучше, я все починю и попробую собрать новый пульт.

Но это все тогда, когда мне станет лучше. Прямо сейчас я чувствую себя совсем паршиво, поэтому собираюсь прилечь… Отдых и выздоровление — вот что мне нужно, малыш Джим.

Позже (ранний вечер)

Ходил к старику «Альберту Э.». Я собирался подняться на корабль по лестнице и поискать инструменты, электродетали и прочее. Фиг там, я слишком ослаб. Одолел четыре ступеньки и был вынужден спуститься, чтобы не упасть.

Там, под искалеченным корпусом корабля, мне пришло в голову, что не мешало бы проведать погибших товарищей, чего я уже довольно давно не делал. И что бы вы думали, эти склизкие побеги уже расправлялись, прорастая на их могилах. Пошатываясь, словно пьяный, я направился к ним, чтобы сломать, растоптать, уничтожить… убить? Но меня удержала кучка двуногих, которые практически донесли меня до моего жилища.

Кажется, я видел Пятницу, который стоял там и наблюдал за происходящим — мелкий розовый извращенец! Но это мог быть любой из них. И все же могу поклясться, это был именно он.

Сейчас у меня есть подозрения, что он меня отравил. И если я прав, намеренно ли он это сделал?

У меня жар… Я потею, и у меня кружится голова… Постоянно тошнит, но блевать мне уже нечем. Черт! Это конец?

Не знаю, какой сегодня день, но, по-моему, сейчас утро.

Они вынесли меня на поляну, и, кажется, это Пятница держит мою голову у себя на коленях. Он не против того, чтобы я надиктовывал аудиожурнал. Он так часто видел, как я это делаю, что, наверное, считает это чем-то вроде ритуала. Да это и есть ритуал. У нас всех есть свои ритуалы, малыш Джим.

Я больше не потею. На самом деле я чувствую себя пересохшим, даже каким-то ломким. Но мои мысли ясны как никогда, и я наконец все понял. Или хотя бы часть. Это то, что мы называем эволюцией. Если бы я был экзобиологом, как Эмма Шнайдер, то сделал бы выводы раньше, но, увы, я всего лишь рядовой механик.

Да, эволюция. Мы, люди, стали доминирующим видом на Земле благодаря эволюции. Мы ходили по грязи, по почве у нас под ногами, но желали большего. А как же ветра, носящиеся над землей, и бескрайние воды, окружающие сушу? Поэтому мы построили машины: корабли, чтобы плавать; самолеты, чтобы летать. Наконец, мы даже изобрели космические корабли, чтобы путешествовать на них в космосе. Можно сказать, что мы добились господства на планете с помощью техники: эта старая теория о том, что отстоящий большой палец на руке сделал обезьяну человеком.

Что ж, «розовые» тоже становятся доминирующим видом в своем мире, как мы на Земле. Но только в их случае — биологически. Им не нужны машины, они покоряют небеса, океаны и леса без помощи технических приспособлений, перерабатывая и изменяя ДНК разнообразных видов, которые живут на этой планете, а затем вселяясь в их тела. На земле мы извели конкурирующих с нами хищников, уничтожая их. Розовые поступают точно так же, но только они сами ими становятся! Это объясняет, почему стервятники остаются высоко в небе, а черные кабаны в основном держатся в глубине леса. Потому что, эволюционируя рядом с «розовыми», они поняли, что от них следует держаться подальше. Как следовало и мне…

Должно быть, я потерял сознание, но сейчас снова пришел в себя. Скорее всего, в последний раз, малыш Джим.

Пятница по-прежнему держит мою голову и потеет, но как-то иначе. Теперь я уверен в том, что у «розовых» нет разделения по половому признаку. Я больше не чувствую своего тела, конечностей… Я могу говорить только шепотом и повернуть голову на пару сантиметров, но это все. Впрочем, зрение у меня по-прежнему работает, и, когда Пятница сделал паузу в своем занятии (черт, я снова начал говорить о нем в мужском роде!), я вижу, что настало его время. Какое время? Видите ли, он больше не потеет, он мечет икру!

Я вижу эти серебристые капли с крошечными головастиками внутри, которые одна за одной вытекают из-под его ногтей на средних пальцах, с его яйцекладов. А теперь он глубоко вгоняет свои пальцы мне в шею. Я практически ничего не чувствую, и это несказанно меня радует, малыш Джим.

Кто знает, может, я и мои старые товарищи с «Альберта Э.» — или, вернее сказать, наши розовые потомки — когда-нибудь снова вернутся в космос. Потому что они куда больше будут похожи на людей, чем эти человекообразные.

И я думаю, что теперь нам пришло время навсегда попрощаться. Йо-хо-хо! Определенно пора, потому что пришли музыканты…

НЭНСИ ХОЛДЕР Вне Двенадцати шагов, или Лето с «Анонимными алкоголиками»

Бывали уже случаи, когда в хрониках «Котов-Каннибалов» наступало затмение, и Дуайт, у которого было множество причин тайно ненавидеть Анджело — более крутого, красивого, богатого, — оказывался на грани. Он был готов сожрать Анджело, освободившись от гомосексуальной зависимости, от кровного брата, став цельной личностью.

Увы.

Когда они только прибыли в Лос-Анджелес, молодые и полные надежд глэм-рокеры, Дуайт и представить себе не мог тех славы и успеха, которые вскоре свалились на обоих. Дома, машины, девки. Каждая запись становилась платиновой, затем дважды платиновой. Фильмы, в которых они снимались, били все рекорды.

Мироздание щедро одаряло их с Анджело, и конца-края этому кредиту не предвиделось. Дуайт знал, что они команда, знал, что он вносит свою долю в общий успех. Не знал только какую. Поэтому позволил Анджело жить.

По крайней мере, так он себе это объяснял. Но были дни, долгие дни и гораздо более долгие ночи, когда он понимал, что любит Анджело и не представляет себе жизни без него. Нет, они не были геями. Они никогда не делали ничего такого, но Анджело скормил Дуайту мизинец своей ноги, когда Дуайт был в депрессии и вообще перестал есть. В те старые добрые дни, когда метросексуализм еще не расцвел буйным цветом, мужчины могли быть близкими без всяких глупостей, которые любят придумывать люди.

А теперь у них на счету сумасшедшие деньги, их окружает сумасшедшая слава, и таким же сумасшедшим кажется давление общества на жизнь обычных каннибалов. Поедание людей — ладно, только женщин: вот такие они мизогины, женское мясо кажется им вкуснее мужского; возможно, все дело в эстрогене или содержании жира, — становилось трудным делом, когда репортеры принимались рыться в их мусоре.

Потому что в мусоре могли оказаться челюсти или коленные чашечки, а то и кое-что другое. Они всегда были осторожны, но уборка оказывалась делом нелегким. Каннибализм — это вам не кокаин и не потрахушки, господи. Не получится просто смыть остатки в туалет.

— Мы должны остановиться, — заявил однажды Анджело после вкусного ужина из пары неотслеживаемых поклонниц.

Дуайта это застало врасплох. У Анджело были странные представления об уместности, ночь ведь выдалась просто великолепная. Девчонки были никем — самые безопасные жертвы — и на наркотик в выпивке среагировали сразу. Этих поклонниц никто не хватится, и никто не будет ими интересоваться, поэтому у парней было достаточно времени, чтобы вымыть их, высушить и особым образом попрощаться с телами. Чистое сладкое мясо — что может быть лучше? Дуайт плакал от удовольствия; будучи артистом, он обладал особой чувствительностью. Он не осмелился бы сам записаться к врачу, но дама-психотерапевт, которую он часто встречал на вечеринках, однажды сказала, что талантливые люди защищаются искусством от сильных внутренних переживаний. Дуайту понравилась фраза. Он тоже был человеком искусства, чувствительным и ранимым.