Василий Песков - Вблизи от Рейна

• Название: Вблизи от Рейна
• Автор: Василий Песков
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1991
• ISBN: 5-244-00492-1

Возможностью странствовать я обязан газете, в которой работаю более тридцати лет. Я благодарен ей за доверие и за то, что на ее страницах всегда стремился к тому, чтобы читатель чувствовал себя участником путешествий. Видеть землю, узнавать, как живут на ней люди, наблюдать растения, птиц и зверей, плыть по реке, по морю, продираться по лесу и подниматься в горы — это все очень большая радость и изрядная доля того, что называется счастьем.

Странствия убедили: неинтересных мест на Земле нет и у каждого, даже маленького народа есть чему подивиться и поучиться. Ни разу ничто не убедило меня в обратном.

Все, что вы здесь прочтете, в разное время было опубликовано в «Комсомольской правде».

Вот, пожалуй, и все, что уместно сказать на первой странице.

Василий Песков.

1991 г.

---

Есть и еще одна знаменитая в ФРГ улица, на весь мир известная гамбургская Рипербан. Нравы ее описаны Юрием Бондаревым в романе «Берег». Это улица публичных домов, притонов, порнографических кинотеатров. У входа в заведения Рипербана — липкие зазывалы, в витринах — обнаженный улыбающийся «товар». Гримаса нравов и времени — среди туристов видим вдруг женщину в парандже! Сначала подумали: мистификация все для тех же туристов и моряков. Оказалось другое. В ФРГ много турок-чернорабочих. К ним приезжают матери, жены. Эти двое, возможно, свекровь и невестка, прослышав о Рипербане, решили своими глазами взглянуть…

* * *

При въезде в Бремен у края тротуара «голосовала» дама с собачкой. Остановились. Просьба: подвезти — плохо с собачкой. Подвезли. Дама захотела рассчитаться за оказанную услугу. Когда отказались, достала из сумки визитную карточку. Оказалось — гадалка, госпожа Лора Ниппельбаум. «Ко мне очередь. Но вы зайдете — приму немедленно». Уже в Бонне, вспоминая этот забавный случай, навели справки, узнали: в ФРГ небедно живут несколько тысяч гадалок. Как говорят, удивительно, но факт.

* * *

И это тоже факт: газеты печатают гороскопы. Вот в «Бильд» за 24 октября 1983 года: «В личной жизни и в предприятиях — прекрасная для вас неделя. В понедельник — похвала шефа и новое поручение. Среда для вас — день плохой, остерегайтесь. В четверг — успех в любви. В субботу — хорошие известия по части денег». Так что компьютеры компьютерами, а магия магией.

* * *

О собаках. Их в ФРГ три с половиной миллиона. Немецкие овчарки? Нет, чаще всего тут видишь смешную безобидную таксу. Обязательно — поводок. За собаку — налог шестьдесят-сто двадцать марок в год. За вторую — в два раза больше. Покусы собакой людей — дело чрезвычайное. «Собаку с такими наклонностями никто не будет держать — слишком дорого может хозяину обойтись», — сказала нам в разговоре гадалка. Проблема в другом — нечистоты. Немец не плюнет на тротуар. И его, разумеется, не приводит в восторг привычка собак возле каждого камешка и столба оставлять метки. Журнал «Штерн» поместил большую статью — исследование этой проблемы. Перечисляются болезни, источниками которых являются собаки и кошки.

* * *

Много птиц. И все до единой наши знакомые — синицы, воробьи, в огромных стаях скворцы, стаи чибисов на осенних пролетах. Над пустеющим полем в одной точке трепещет крыльями пустельга. В южной части страны нередко видишь орлов. В одном месте остановились понаблюдать: высоко в небе парили два планера, и, словно соревнуясь с ними, на той же высоте летало семь или восемь орлов.

В баварском сосновом лесу раза четыре перебегали дорогу белки странной, почти черной окраски. И всюду в парках сновали дрозды, главным образом черные.

* * *

Бавария и баварцы — это все равно что Техас и техасцы, все равно что Габрово и габровцы, Одесса и одесситы. В каждой стране обязательно есть уголок особого колорита, где «все не так, как у всех». Легенды, анекдоты, шутки, насмешки лишь упрочняют гордость людей за свой уголок, за самобытный характер народа, за все, что в нынешний век стандартов умудряется сохранить нестандартность.

Ну как было не полюбоваться на пожилого баварца — в коротких, выше колен штанах, в огромных ботинках и в шляпе с пером он ехал на велосипеде в Мюнхен и вез на продажу в кошелке двух гусаков.

Это в Баварии в каждой деревне видели мы «майбаум» — высокую, увитую цветами мачту с гербами местного промысла: варим пиво, сеем пшеницу, портняжничаем, коптим свинину, делаем сыр и так далее. «Майбаум» ставят к майскому сельскому празднику. Дерево полагается охранять. И в то же время полагается непременно «майбаум» украсть, увезти и запросить потом выкуп — хорошую бочку пива. И если эта самая мачта не украдена местными молодцами — общее огорчение, вроде бы праздничный квас сварен был без изюминки.

Впрочем, какой там квас, Бавария — это пиво! «Четыре с половиной тысячи сортов! Честное слово, не вру!» — клялся нам престарелый баварец в пивнушке человек на пятьсот.

Спросите баварца, какой город на Земле главный. Ответит: Мюнхен! По Баварии протекает совсем еще молодой, не загрязненный Дунай. И Альпы припадают плечом к Баварии. Австрийский канцлер сказал, что любит бывать в Баварии: «Уже не Австрия, но еще и не ФРГ».

* * *

В южной, гористой части страны особенно часто видишь с дороги американские базы. Успело утвердиться что-то вроде «военно-базовской» архитектуры — бетонные черные башни в виде толстых грибов и между ними — колючая проволока. Такого рода грибов на этой не слишком просторной земле выросло много. Видишь то стрелой взлетающий самолет, то колонну черно-зеленых грузовиков с пулеметами над кабиной, то черные вертолеты со знаком армии США.

О хлебе

В булочной шварцвальдского городка Фрайбурга мы обратили внимание на висевшую на цепях старинную доску с резным изречением: «Когда мы думаем о еде, то первое, что приходит в голову, — хлеб».

В круговерти благополучной жизни, среди обилия всего, что потребляется человеком, простое — хлеб, соль, воздух, вода — принимается нами как нечто само собой разумеющееся, недорогое, доступное, неизбывное. Но сколько было крутых поворотов у жизни, когда хлеб и соль решали судьбу человека, когда все лукавые ценности отступали или даже летели в тартарары и обнажалось насущное: хлеб-соль. Опыт жизни заставляет помнить об этом, и мы говорим: «Хлеб всему голова» или вот так, по-немецки: «Первое, что приходит в голову, — хлеб».

Как немцы относятся к хлебу? Бережно, все — от пахаря до едока. Хлеб повсеместно тут высокого качества. Но он сравнительно дорог, в восемь-десять раз дороже нашего. И немец не покупает хлеба больше, чем на день. Вопрос: «Свежий?» — в булочной неуместен. Хлеб всегда свежий. Зачерствевший продается отдельно. Он вдвое дешевле свежего. (В Кёльне продавщица при нас окликнула двух турчанок, видимо постоянных клиенток: «Есть хлеб вчерашний!» — и те благодарно кивнули.)

Обращение с хлебом аккуратное. Некоторые изделия опоясаны бумажной фирменной лентой пекарни. И любую покупку тебе положат в пакет. Обилие мелких пекарен помогает сохранить разнообразие хлеба, не позабыть «дедовские» рецепты.

Ушло время, когда сам пекарь трубил по утрам в рожок: «Идите, хлеб испечен!» Но до сих пор в маленьких городках булочная является продолжением, фасадом пекарни — хлеб для продажи в корзинах носят прямо от печи.

Преимущественно хлеб пшеничный, разных форм и размеров, нередко с добавками — луковый хлеб, хлеб с изюмом, с маком, с тмином, с яблоками («яблочный карман»). Любителям ржаного хлеба продается что-то похожее на наш бородинский.

Не лишенная интереса история. Как-то в наше посольство в Бонне явился пекарь: «Меня зовут Клаус Штендебах. Я был в плену. Знаю рецепты вашего хлеба. Моя пекарня тут, по соседству. Хотите, буду печь для вас специально». И вот печет уже многие годы, понимая: у каждого народа свои привычки, свои вкусы, причуды, традиции. Когда мы с Клаусом говорили об этом, он сказал: «О! Вам обязательно надо побывать в Ульме. Там есть музей хлеба».

Ульм лежал у нас на пути, и мы заглянули в музей, расположенный почти что на берегу неширокого тут Дуная.

Музей частный, не коммерческий. Плата за вход, а также доход от продажи книжек-проспектов идет на дальнейшее расширение музея, научную обработку поступающих экспонатов и просветительскую работу.

Идея создать музей ульчанину-антифашисту Вилли Айзелену пришла в последние годы войны, когда слово «хлеб» для многих немцев означало «жизнь». Это был первый в мире музей хлеба. Сейчас, как объяснила нам фрау Шаллер, экскурсовод, музеи хлеба созданы в Бельгии, Франции, в северной части Федеративной Республики. Но этот был первый!

Десять тысяч экспонатов музея рассказывают о древнем и важнейшем изобретении человека. Почти из каменного века дошли до нас обугленные зерна пшеницы. Пять тысяч лет окаменевшей краюхе хлеба, испеченной на территории нынешней Швейцарии. Историю хлеба представляют ступы и жернова, орудия труда земледельца (от серпа до комбайна), водяные и ветряные мельницы недалекого прошлого, печи древних шумеров и модели современной пекарни. У этой истории были свои этапы, была революция, когда на смену пресной лепешке пришел хлеб кислый, квашеный. И все же поражаешься: как немного на громадном отрезке времени претерпела технология получения из злаковых зерен чуда с названием хлеб.

Первобытные люди, утверждает музей, хлебали жидкое варево из размолотых зерен. Потом, уронив случайно на горячие камни костра свою кашу, узнали вкус неведомого продукта. Первый хлеб пекли, обмазывая тестом горячие камни. Потом догадались обмазку накрывать глиняным колпаком. А это уже прообраз подовой печи и азиатского тандыра, дошедших до наших дней.