Альберт Кан - Измена Родине. Заговор против народа

• Название: Измена Родине. Заговор против народа
• Автор: Альберт Кан
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Политика
• Год: 1950

Еще в первые годы после Октябрьской революции В.И.Ленин указывал, что так называемая «современная демократия» в мире капитализма «представляет из себя не что иное, как свободу проповедовать то, что буржуазии выгодно проповедовать, а выгодно ей проповедовать самые реакционные идеи, религию, мракобесие, защиту эксплуататоров». Книга «Измена родине» дает большой фактический материал, показывающий подлинный облик американской «демократии» — ширмы, за которой скрывается самый реакционный, самый агрессивный империализм нашего времени. Автор описывает события, происходившие в США с 1919 г., то есть с того периода, когда американский империализм стал играть особенно активную организующую роль во всех черных делах международной реакции. Автор Альберт Кан при участии Артура Кана. Вступительная статья В.Корионова.

---

«Люди, внимательно наблюдавшие за развитием «нового курса», стали замечать, что все чаще и чаще новые планы провозглашались торжественно, под звуки фанфар, но затем, по мере усиления оппозиции, они становились все умереннее… Постепенно обнаружилось, что Управление национального восстановления было рукой помощи, протянутой правительством бизнесменам, объединявшимся для борьбы против новых конкурентов и против снижения розничных цен; это управление оказалось орудием, которое ускоряло и только отчасти контролировало процесс концентрации промышленности».

Орган Уолл-стрита «Анналист» писал: «В конечном счете крупные объединения финансового капитала выиграют от нового режима; устранение конкуренции, более тесное слияние частных банков с правительственными финансовыми органами, усиление контроля и координации действий — все это способствует дальнейшему укреплению финансового капитала».[55]

Многие предприниматели соблюдали те требования закона о восстановлении промышленности, которые считали для себя выгодными, но нагло нарушали пункты, выгодные для рабочих. Когда Джордж Р. Лейтон осенью 1933 г. стал проверять, как соблюдается закон о восстановлении промышленности, один рабочий сказал ему: «Ради бога, не говорите никому, что вы были здесь. Тут неподалеку, на цементном заводе, рабочие попробовали пожаловаться, а их за это прогнали с работы». Лейтон писал в журнале «Харперс мэгэзин», что «самый дух и цели закона о восстановлении промышленности и отдельные его положения явно и тайно саботируются».

Рабочие стали называть Управление национального восстановления «Управлением бега на месте».

И все же в 1934–1935 гг. все больше недовольных рабочих настойчиво добивались соблюдения раздела 7 закона, гласившего, что «рабочие имеют право создавать свои организации и заключать коллективные договоры с предпринимателями».

«Закон на нашей стороне!» — гремел председатель союза горнорабочих, вечно хмурый Джон Л. Льюис, чрезвычайно любивший театральные эффекты. Вложив все средства своего союза в вербовочную кампанию, он за четыре месяца утроил численность профсоюза. 12 тыс. членов союза портовых грузчиков тихоокеанского побережья во главе со своим боевым руководителем, выходцем из низов, Гарри Бриджесом в мае 1934 г. забастовали вместе с моряками и остановили все движение вдоль побережья от Сан-Диего до Сиэттля. В середине июля полицейские убили нескольких забастовщиков; в Сан-Франциско вспыхнула всеобщая стачка, на четыре дня парализовавшая всю жизнь города. В 1935 г. в 19 штатах было призвано для подавления стачек свыше 40 тыс. членов Национальной гвардии. По всей стране рабочие вели ожесточенную борьбу, бастовали, проводили вербовку новых членов профсоюзов.

В ноябре 1935 г. лидеры восьми межнациональных союзов, входивших в Американскую федерацию труда, восстали под руководством Джона Л. Льюиса против консервативной политики старого руководства АФТ и создали Комитет производственных профсоюзов, который должен был организовать профсоюзы по производственному принципу и вовлечь в них неорганизованных рабочих.[56]

Тем временем богачи стали проявлять еще большее недовольство «новым курсом», чем бедняки. Президент гигантского химического концерна «Дюпон де Немур» Ламмот Дюпон заявил в январе 1934 г.: «В 1933 г. мы были свидетелями непродуманного наскока правительства на все пороки политической, социальной и экономической жизни нашей страны». Другие виднейшие промышленники и финансисты, которые сначала выслушивали «радикальные» выступления Рузвельта с улыбкой, считая их отнюдь не оригинальной демагогией, стали, наконец, убеждаться с нескрываемым озлоблением, что президент говорил о «привилегированном меньшинстве», «о гуманистических идеалах демократии», о праве рабочих на организацию и о праве «обездоленных требовать от правительства помощи» — совершенно всерьез. Когда правительство под давлением народа расширило общественные работы и государственную помощь безработным и когда профсоюзное движение усилилось, крупные предприниматели прозвали Рузвельта «изменником своему классу» и подняли злобную кампанию против «красного», засевшего в Белом доме, и всего его кабинета. К весне 1935 г., по оценке бюллетеня «Киплингерс Уошингтон ньюслеттер», 80 % предпринимателей стали врагами «нового курса».

Озлобление крупных капиталистов против «нового курса» отнюдь не уменьшилось после решительной победы демократической партии на выборах в конгресс в ноябре 1934 г., когда Рузвельт заявил в своей речи на открытии сессии конгресса 4 января 1935 г.:

«Народ совершенно ясно заявил, что Америка должна отказаться от такого порядка накопления богатства, при котором чрезмерные прибыли частных лиц дают им чрезмерную власть не только над частной жизнью, но, к несчастью для нас, и над общественной жизнью».

В Вашингтоне «политические представители капитала» готовились саботировать все новые законодательные мероприятия «нового курса». Как сообщала «Нью-Йорк таймс» 24 февраля, в палате представителей был образован «Комитет 100», ставивший себе целью разрабатывать на «тайных заседаниях» планы действий, направленных против политики правительства.

В передовой статье эта же газета писала:

«Наш президент номинально имеет на своей стороне две трети голосов в обеих палатах конгресса, но ему приходится ежедневно сталкиваться с разногласиями в рядах его же сторонников и с угрозой растущего противодействия его важнейшим мероприятиям».

В середине лета 1935 г. правительство перешло Рубикон. 27 мая верховный суд США признал недействительным закон о восстановлении промышленности. Доводы, которыми было подкреплено это решение, по словам Чарльза и Мэри Бэрд, «не оставляли ни малейшей лазейки для регулирования федеральными законами вопросов организации труда в промышленности, продолжительности рабочего дня или уровня заработной платы».

На пресс-конференции в Белом доме в присутствии 200 с лишним корреспондентов президент Рузвельт заявил, что это решение верховного суда является, пожалуй, самым важным «со времени дела Дреда Скотта».[57] Президент зачитал некоторые из тысяч телеграмм, а которых его просили сделать что-нибудь для «спасения народа».

«Важно вот что, — сказал Рузвельт, — означает ли это решение верховного суда, что правительство Соединенных Штатов не имеет права решать какие бы то ни было экономические проблемы?»

Рузвельт был твердо убежден, что так быть не должно. Месяц спустя, 27 июня, конгресс принял закон о трудовых отношениях. Опираясь на законное право конгресса регулировать вопросы торговли между штатами, этот закон учреждал постоянное Национальное управление по урегулированию трудовых отношений, в задачи которого входило рассмотрение жалоб и вынесение постановлений, запрещающих предпринимателям препятствовать заключению коллективных договоров, создавать профсоюзы, финансируемые предпринимателями, проводить дискриминацию членов профсоюзов при приеме на работу и применять другие меры, ущемляющие права рабочих.

Теперь линии фронта четко определились, и Рузвельт ясно показал американскому народу, на чьей стороне он стоит. В своей первой «беседе у камина» в 1936 г. президент заявил:

«Мы утверждаем, что труд имеет такое же право на уважение, как и собственность. Но наши рабочие, обладающие мастерством и умом, нуждаются не только в уважении к их труду. Им нужна действенная защита их права получать за свой труд столько, сколько необходимо для приличного существования при постоянно повышающемся уровне жизни и для того, чтобы делать некоторые сбережения на случай неизбежных превратностей судьбы…»

Рузвельт продолжал:

«Кое-кто не умеет разобраться ни в современной обстановке, ни в уроках истории США. Эти люди пытаются отрицать право рабочих на заключение коллективных договоров, на человеческий уровень жизни и на материальную обеспеченность. Именно эти близорукие люди, а не рабочие, создают угрозу классовых распрей, которые в других странах привели к диктатуре, к власти страха и ненависти над жизнью людей».

На протяжении всех тридцатых годов страну раздирал ожесточенный конфликт, разжигаемый «близорукими людьми», о которых говорил Рузвельт.

Этот конфликт Теодор Драйзер охарактеризовал в 1931 г. в следующих пророческих словах:

«Сейчас в Америке происходит великий спор между богатством и нищетой. Решается вопрос: сможет ли человек, как бы он ни был мал и беден, сохранить свое достоинство и свою жизнь или олигархия богатства окончательно возьмет всю власть в свои пуки и будет указывать всем остальным — а их 125 миллионов, — что им делать, о чем думать и сколько они должны расходовать на жизнь, в то время как кучка остальных (сильных и хитрых) будет делать все, что ей угодно и жить в свое удовольствие. Именно в этом и будет заключаться надвигающийся конфликт!»