Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.7

• Название: Любовь к истории (сетевая версия) ч.7
• Автор: Борис Акунин
• Жанр: История

«Любовь к истории» — это сборник исторических миниатюр, написанных Борисом Акуниным (Григорием Чхартишвили) для его авторского блога.

---

С каждым из нас случались какие-то глупые истории, когда попадаешь в нелепое, идиотское положение и в момент, когда это происходит, испытываешь досаду или возмущение, а потом вспоминаешь приключившийся казус со смехом, и он попадает в золотую коллекцию твоих жизненных впечатлений.

Предлагаю устроить конкурс смешных случаев, произошедших лично с Вами (а не с кем-то другим).

Условия:

1) Подлинность (то есть привирать не больше, чем требует художественность повествования).

2) Объем — не более 2000 знаков, включая пробелы.

3) Срок — неделя.

Вешайте истории сюда в комменты. Если читателям нравится чей-то рассказ — плюсуйте. Количество плюсов будет учтено при отборе финалистов. Но можете присылать свой мемуар и ко мне в личку — я как принципиальный сторонник авторитаризма всё равно сформирую список по своему вкусу.

Победитель будет увенчан какими-нибудь лаврами. Потом придумаем, какими.

Для начала сыграю в Фердыщенко сам. Вот подлинная, абсолютно правдивая драма, случившаяся со мной в конце прошлого тысячелетия.

Как меня полюбил кот

Я гостил в Америке у своего знакомого, известного писателя (имени не называю, потому что не спрашивал разрешения). У писателя была очень милая жена и славный сын, но главным существом в доме был кот. Всё было подчинено интересам его котейшества. Хозяйка предупредила меня: «Постарайтесь понравится Мурзику (имя заменено по тем же соображениям). Если гость ему не нравится, он может нагадить на подушку. Это уже случалось».

После такого предупреждения я, конечно, стал относиться к Мурзику с подобострастием. И он принял мои знаки внимания благосклонно. Терся об меня, даже садился на колени, что вызывало у хозяев лестное для меня удивление.

За мной в этом гостеприимном доме очень заботливо ухаживали. По вечерам писатель (кроме всего прочего выдающийся кулинар) готовил что-нибудь изысканное: то французское, то арабское, то китайское. А его жена прибирала в моей комнате и даже перестилала кровать, следуя законам идеальной симметрии.

И вот как-то раз, когда я вечером вернулся домой, эта чудесная дама встретила меня ужасно расстроенная. «Гриша, — спросила она трагически, — мы вас плохо кормим?»

Надо сказать, что дело происходило в середине девяностых, когда за границей считалось, что приезжие из России никак не могут наесться.

«Вы не стесняйтесь, — продолжила хозяйка, глядя на меня с состраданием. — Берите из холодильника что хотите. Но… ливерная колбаса? У нас ее только Мурзик ест».

Выяснилось, что, перестилая мою постель, она обнаружила под подушкой замусоленный кусок ливера. И вообразила, что я припас его себе в расчете ночью подхарчиться…

В ту пору я еще не сочинял детективов, но быстро произвел дедукцию.

«Это ваш Мурзик! — закричал я, краснея. — Он всё время ко мне ходит! Он мне вчера дохлую мышь принес!»

«У нас нет мышей, — сказала хозяйка. И великодушно прибавила: — Хотя, конечно, всё может быть».

По-моему, они с мужем мне так и не поверили. Во всяком случае, порции в моей тарелке с этого момента стали еще больше.

Сегодня, много лет спустя, говорю при всех: «Саша, Ира, я не прятал под подушку колбасу, честное слово! Я вообще ливер терпеть не могу!»

Дорогие читатели, надеюсь, хоть вы-то мне верите?

Опрос, проведенный среди читателей блога, показал, что лишь четверть из вас интересуется политикой, хотя лично меня сегодня больше всего волнует именно она. Я обещал учесть ваши предпочтения.

Для «политических» постов на днях заведу страничку в Фейсбуке. Кому интересно — заглядывайте туда. Ссылку дам позже.

Из комментариев к посту:

kosh_ko

После стрижки, встал, одел курточку, взял, стоявший под крючком, на котором весела куртка, дипломат, и пошёл. В коридоре догоняет меня, голова в мыле, другой клиент парикмахерской, и молча хватает дипломат и тащит к себе. Я к себе, с возгласом — Ты что! И тут до меня доходит, что мой-то дипломат — точно такой же — в машине. И отпустив, я весь красный от стыда, начинаю ему объяснять, что схватил машинально, что мой в машине, но мне показалось — он не поверил. Долго переживал, что он меня за вора посчитал. Вот к чему приводит однообразие продукции лёгкой промышленности.

podolianka

В магазине ничего не купив, проходишь мимо кассы и думаешь "Веди себя спокойно, ты ничего не украл!"

radio_ritual

Солдат на постое у еврея. В отведенной ему комнате на полке лежал большой кусок сала, которым он и воспользовался. Приходит хозяин, не находит сала и спрашивает солдата:

— Где оно?

— Кот съел.

Еврей берет кота на весы. Кот оказывается весом приблизительно равным количеству пропавшего сала.

— Ну, сало есть, а где кот?

Герой предпочитает Большому Миру малый, но не находит там счастья

10 августа, 10:36

Ничего, если я начну с цитаты из моего романа «Весь мир театр»? Японец Маса там говорит Фандорину: «Всякий мужчина сам решает, герой он или нет. Нужно сделать выбор и потом уже ему не изменять. Мужчина, который сначала решил быть героем, но потом раздумал, являет собой жалкое зрелище».

Яркий пример такого коллапса — бегство генерала Жоржа Буланже (1837–1891), которому современники сулили судьбу нового Бонапарта. Но Буланже не стал Бонапартом, потому что «малый мир», то есть мир личных привязанностей и чувств, в решающий миг оказался для генерала важнее Большого Мира, в котором нет места для приватных сантиментов.

Фотопортрет работы знаменитого Надара

Блестящий и очень молодой для медленной в чинопроизводстве французской армии генерал возглавил в Третьей республике реваншистское движение, жаждавшее поквитаться с Германией за позор Седана. На пике карьеры он занимал должность военного министра. Испугавшись растущего влияния Буланже, президент отправил его в отставку, но тем лишь увеличил популярность «железного человека». Вся страна, а в особенности столица жаждали, чтобы генерал взял власть в свои руки и объявил себя диктатором. Париж конца 1880-х тосковал по «крепкой руке». (До определенной степени на Буланже был похож наш генерал Лебедь образца 1996 года, только француз, выражаясь по-современному, имел гораздо более высокий рейтинг).

Приключился, правда, один странный эпизод, из которого можно было бы предположить, что Буланже не настолько железен, как думают окружающие. В 1889 году он дрался на дуэли с премьер-министром Флоке (о, трогательный девятнадцатый век!). Все ждали, что бравый генерал проткнет шестидесятилетнего шпака, как курицу вертелом. Но вышло наоборот: кабинетный червь едва не отправил великого мачо на тот свет.

Премьер-министр протыкает главе оппозиции горло

Публика ужасно удивилась, но простила своему кумиру это фиаско.

Однако дальнейшие события поставили крест и на репутации, и на политической карьере генерала.

В Париже начались беспорядки. Толпа кричала под окнами у генерала: «Буланже, веди нас на Елисейский дворец!». Правительство приготовилось к бегству. Власть лежала под ногами, ждала, пока Буланже ее подберет.

Но генерал бездействовал. К толпе он так и не вышел.

На то имелась причина, вот она:

Маргерит де Бонмэн

Как видите, на фам-фаталь эта женщина совсем не похожа, но Буланже любил ее много лет. Маргерит болела чахоткой, и в те мартовские дни ее состояние резко ухудшилось.

Разрываясь между двумя мирами, не в силах отойти от ложа больной, генерал упустил время. Его противники опомнились, выписали ордер на арест. Еще не поздно было всё повернуть, но Буланже отказался от борьбы. Сел со своей возлюбленной в поезд, уехал из страны. Собственно, даже не из страны, а из Большого Мира в малый. Движение буланжистов потерпело крах.

Маргерит угасала еще два года. Оставшись и без Большого Мира, и без малого, Буланже застрелился на ее могиле.

Ах, как это понравилось тогдашней прессе!

На камне, под которым теперь лежат они оба, согласно пожеланию генерала, высечены имена без фамилий и надпись: «Как я смог прожить без тебя целых два с половиной месяца?»

Всё это, конечно, очень возвышенно и трогательно, но прав был человек Большого Мира великий Клемансо, прежний соратник нежного генерала: «Умер, как жил — младшим лейтенантом».

Он, она, брошенное знамя и сломанная шпага — символ бесчестья

Хотя с другой стороны, что нам, сегодняшним, до политических страстей Третьей республики? Распри буланжистов с республиканцами волнуют нас не больше, чем вражда Монтекки и Капулетти. А поступок человека, который пожертвовал всем ради того, чтобы скрасить любимой женщине последние месяцы жизни, нас волнует и сегодня, не правда ли?