Роджер Желязны - Хрономастер

• Название: Хрономастер
• Автор: Роджер Желязны
• Жанр: Научная Фантастика

Рене Корда – большой специалист в своей области. Его профессия называется скромно – создатель вселенных. Поэтому неудивительно, что именно к нему обращается за помощью правительство Земли, когда неизвестные злоумышленники останавливают время в двух карманных вселенных…

---

И хотя Корда не хотел, чтобы гражданские лица путались у него под ногами, он прекрасно понимал, что нуждается в их советах. Капитан взял курс туда, где можно было заправить «Коломбину», а потом – когда со стола были убраны остатки свадебного завтрака – налил себе чашку кофе и погрузился в раздумья.

– Расскажите мне, что вам известно о шейхе Двисторе, – попросил он своих аравийских союзников. – Все, что придет в голову, любые, самые незначительные детали могут оказаться полезными. Вдруг я догадаюсь, как и где он спрятал ключ от Аравии.

– А какое это имеет значение? – спросила Коломбина. По случаю свадьбы она усовершенствовала свой арабский костюм, добавив золотое кольцо на пупок и связку сверкающих монет вокруг лба. Однако на совещание фигурка явилась в своем обычном клоунском наряде. – Разве не Низзим Роктар упрятала ключ от мира, как это сделал Чарли Белл на Урбе?

Корда одобрительно кивнул:

– И да и нет. Да, Низзим Роктар сделала свою работу, но я подозреваю, что на Аравии, так же как и на Урбе, некоторые детали вселенной определялись заказчиком – в данном случае Двистором.

Наступило молчание. Все обдумывали вопрос Корды. Первым заговорил Арабу:

– Я родился не на Аравии. Мне было немногим больше двадцати, когда здесь начали принимать эмигрантов. Новая вселенная – прекрасный рынок для купца. Меня захватила мысль о торговле в мире, где еще не установлены твердые правила, поэтому я и отправился на Аравию.

В те времена эмигрантов принимали на самой планете Аравия; на Харинг, хотя тот мир больше походил на Землю по климату, никого не пускали. Многие тогда отказались от мысли переселиться в новую вселенную, но меня завораживали рассказы о песчаных пустынях, удивительных животных и волшебстве. Я приехал сюда в надежде найти работу, а в результате Аравия стала моим домом.

Арабу замолчал и пошарил рукой в поисках своего стакана с соком. С молчаливой заботой Мириам вложила стакан в руку отца. Сделав несколько глотков, он продолжал:

– В те давние дни сам Двистор встречался и разговаривал с людьми, которые хотели жить в его вселенной. Меня поразило своеобразное обаяние этого человека. Он мог повести за собой армии – наверняка так оно и было, – однако солдаты, последовавшие за ним, вряд ли смогли бы объяснить, почему они верно служат своему полководцу.

Мне дали въездную визу, рассказали о правилах торговли и разрешили ввезти товары из вселенной-прайм. Потом я начал получать регулярные приглашения на собирающуюся раз в два года конференцию, где обсуждались пути дальнейшего развития Аравии. Я всегда их посещал – и на этих сборищах узнал о некоторых особенностях характера шейха Двистора. Они показались мне пугающими.

Старый торговец понизил голос, словно и за пределами Аравии Двистор мог услышать его слова. Все сидящие за столом наклонились вперед.

– Двистор совершенно безжалостен. Слепой легко замечает жалость и ее сестру – сочувствие. Двистор ни к кому не испытывает жалости, даже к самому себе. А следовательно, он не в состоянии явить милосердие, сочувствие и любовь. Наш шейх не понимает, что люди в них нуждаются. Он чтит законы и даже имеет представление о верности, но жалости не знает.

Корда содрогнулся. Аравия, несмотря на двойные сверкающие светила, вдруг показалась ему очень холодной вселенной. Тико, сидящий напротив, обнял Мириам за плечи и привлек к себе.

Она нежно коснулась бороды своего мужа кончиками пальцев – в этом коротком движении было что-то очень личное.

– Мои воспоминания о шейхе Двисторе не такие давние, как у отца, – негромко заговорила Мириам, – однако я родилась под двойным солнцем Аравии, и вселенная Двистора вошла в мою плоть и кровь. До того как несколько лет назад умерла моя мать, в нашем доме часто собирались ее подруги, они вместе ткали ковры и частенько рассказывали разные истории.

Сидящая на своей голоподушечке Коломбина подняла руку:

– Подожди секундочку. Ты, кажется, говорила, что у вас нет дома.

На красивом лице Мириам появилось горестное выражение.

– После смерти мамы мы с отцом продали дом. В нем слишком сильно ощущалось ее присутствие. Мы предпочли перебираться с одного базара на другой.

– Понятно. – Коломбина смущенно заерзала на своей подушечке.

– Тебе не следует расстраиваться, электронный бесенок, – сказал Тико.

– Теперь у Мириам и ее отца есть дом – они будут жить со мной.

Коломбина просияла:

– Ты хороший человек, Тико. Несмотря на свою импульсивность. Тико покраснел:

– Давай не будем прерывать мою милую, Коломбина.

Мириам продолжала свой рассказ:

– Так или иначе женщины обязательно начинали обсуждать сердечные дела: свадьбы, разводы, помолвки… А вот новость о том, что шейх Двистор выбрал очередную женщину для своего гарема, всегда вызывала оживленные споры.

Подружки моей матери обычно разделялись на два лагеря: одни утверждали, что попасть в гарем – невероятная честь, другие утверждали, что это трагедия для несчастной избранницы. Если у девушки уже был возлюбленный, в конце концов все соглашались, что это несчастье. Но даже если внимания Двистора удостаивалась женщина, чье сердце оставалось свободным, многие были уверены, что нет судьбы ужасней, чем попасть в гарем Двистора.

Мириам сплела из пальцев решетку.

– Кое-кто говорил, что женщины из гарема пользуются услугами лучших врачей, в том числе и лекарствами, продлевающими жизнь и сохраняющими юность и красоту. У них одна забота: ублажать шейха Двистора, а поскольку он не склонен выделять одних перед другими, тут и проблемы никакой нет. Иные подруги моей матери, те, что всю жизнь напряженно работали, – их красота быстро увяла под безжалостным солнцем, – считали, что жизнь многочисленных жен шейха достойна зависти.

Однако другие возражали, что они ведут пустую жизнь. Им запрещено рожать детей, потому что Двистор не хочет иметь наследников, которые стали бы претендовать на престол. Их развлечения примитивны и фривольны, разум не получает пищи, и они перестают развиваться.

Одна женщина – подруга моей тети – рассказала нам, как ее сестру забрали в гарем Двистора. Два раза в год ей разрешали навещать семью. Она по-прежнему оставалась юной и красивой, но становилась все более пустой и глупой, и вскоре всем родственникам стало казаться, что их посещает лишь бледный призрак когда-то веселой и умной девушки. Как-то раз она целый год не приезжала, никто даже не спохватился, потом начали наводить справки, и во дворце им сообщили, что она поскользнулась в ванне и утонула.

– Вот это да! – воскликнула Коломбина, когда Мириам закончила. – Я ужасно рада, что мы избавили тебя от такой жизни.

Мириам улыбнулась. К девушке вернулась ее обычная живость, и она обняла Тико.

– Я тоже, Коломбина! Я тоже!

Корда сделал несколько записей световым карандашом в блокноте. Услышанное убедило его в том, что ключ от мира должен быть спрятан где-то во дворце. Такой человек, как Двистор, который никому не доверяет, не положит ключ от своей вселенной в менее надежное место.

Тико дождался, пока Корда закончит делать записи, и только после этого начал рассказывать свою историю.

– Будучи доверенным лицом Двистора, я узнал много интересных подробностей о верховном правителе Аравии, другие о них могли лишь подозревать. Двистор очень странный человек. Иногда он бывает таким отчужденным, что кажется, как сказал Арабу, будто он вообще не способен испытывать никаких чувств.

Арабу протестующе поднял палец:

– Я сказал лишь, что он не способен испытывать жалость и его не волнуют заботы и тревоги других людей.

– Я вовсе не противоречу вам, мой тесть, – сказал Тико, – просто мне хочется показать Двистора с иной точки зрения.

– Продолжай, сын, – кивнул Арабу.

– Шейх Двистор часто покидает дворец и его удобства, переодевшись в обычного купца или ремесленника, чтобы пожить среди простых людей, – продолжал свой рассказ Тико. – Его камергер поведал мне, что чаще всего он выдает себя за кочевника пустыни. Присоединяется к караванам, делая вид, что принадлежит к одному из кочевых племен, остается там ненадолго, слушает разговоры, охотится на свирепых кеттеров, а потом исчезает.

– Что-нибудь вынюхивает? – спросила Коломбина.

Тико только руками развел.

– Не знаю, бесенок, – ответил он – Одно время мне казалось, что так оно и есть, и тогда я занялся кочевниками. Мне удалось выяснить, что у них имеется собственная культура, – они рассматривают города лишь как полезное место, где можно купить нужные товары, но им наплевать на политику и то, что ею движет. Во многих отношениях они напоминают цыган со Старой Терры: народ внутри народа, живут сами по себе.

– Значит, вряд ли шейху Двистору удается узнать от них что-нибудь для себя интересное, не так ли? – догадалась Мириам.

– Да, если только он не рассчитывает, что они согласятся добывать нужную ему информацию, – ответил Тико. – Мне кажется, шейх Двистор использует это время для отдыха – никто ничего о нем не знает, а сам он довольствуется тем, что зарабатывает собственными руками.