Генри Мортон - Англия и Уэльс. Прогулки по Британии

• Название: Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37177-8

Если хочешь по-настоящему узнать страну, ни в коем случае нельзя ограничиваться столицей и ее ближайшими окрестностями. Чем дальше от столицы, тем менее парадным и чопорным становится пейзаж, тем меньше столичного блеска и городской суеты, тем искреннее местные жители и неподдельнее эмоции.

Генри Мортон, певец Лондона и классик travel writing, предпринял путешествие, которое по аналогии с его знаменитой книгой об английской столице можно назвать путешествием в поисках Великобритании. Он объехал всю Англию — от Лондона до Адрианова вала и пограничною городка Гретна-Грин, он побывал в Уэльсе, посетил могучие валлийские заики, поднимался на гору Сноудон и спускался в шахту в окрестностях Кардиффа. Итогом путешествия Генри Мортона в поисках Великобритании стали книги, каждая из которых повествует не столько об истории той или иной местности, сколько о людях, ее населяющих, людях из глубинки, исконных обитателях этих мест, об их повседневной жизни, лишенной лоска крупных городов.

Приятных прогулок по Британии!

---

Я честно попытался обогнуть несчастную хрюшку, но у той, похоже, был собственный план выживания. Очень некстати вильнув окороками, она задела капот машины и в ужасе шарахнулась в сторону. Доложу я вам, друзья, такая куча сала, да еще в узком переулке — это пострашнее курицы на дороге, а она, как известно, почетный член местного клуба самоубийц. Честно говоря, я ненавижу пугать животных. Поэтому остановил машину и, движимый самыми добрыми намерениями, вылез наружу. Я надеялся пропустить свинью и затем уже спокойно продолжить свой путь.

Но не тут-то было: тонким, срывающимся голосом свинья проорала в мою сторону какие-то совершенно незаслуженные оскорбления, нырнула в живую изгородь и накрепко там застряла. Так ей и надо!

2

Я сидел на одиноком бревне, изучая карту Норфолка, когда увидел, как они приближаются — первые бродяги (вернее, первые откровенные бродяги), которых я встретил после того, как покинул Чешир. Мужчина шагал, толкая перед собой деревянный ящик на колесиках от детской коляски. Женщина, поотстав на несколько шагов, несла маленький картонный поднос. Одета она была в нечто, в чем угадывался некогда модный матросский костюм с удлиненной талией. Женщина придерживала на груди воротник костюма, что заставило меня предположить: под ним у нее ничего не надето. Она предложила мне купить пакетик лаванды и крайне удивилась, когда я купил двенадцать пакетиков.

Ее спутник тоже был удивлен, так же как и сопровождавший их щенок дворняжки — одно ухо у него было приподнято (будто он прислушивался, что там делается за изгородью), а на морде налипли остатки кроличьей шерсти. Вскоре мы стояли рядом и улыбались друг другу.

— Н-да, — произнес я, — жизнь, конечно, не сахар… верно говорю? Но, слава богу, на свете существует табачок. Улавливаете, о чем я?

Бродяги скорее выносят вам оценку, чем, скажем, собаки или дети. Им достаточно посмотреть на вас одну секунду, и они уже знают, опасны вы или безвредны. Через положенную секунду у нас завязался задушевный разговор…

— Постоянная работа! — воскликнула женщина. — Ты бы не хотел иметь такую работу, не правда ли, Джо?

Джо, прищурившись, посмотрел на дорогу. Он был прирожденным бродягой, любящим (и умеющим) подолгу ходить пешком и не гнушающимся бесцельными прогулками. Его трудно было однозначно отнести к племени горожан или, наоборот, сельских жителей. Одно я мог сказать точно: цивилизация не оставила заметных следов на его свободолюбивой, первобытной натуре. Как выяснилось, в войну он служил в армии.

— Ну, — заговорил Джо, лениво растягивая слова, — мне и так вроде не плохо. Квартирную плату вносить не надо, платить муниципальный или подоходный налог тоже… Почти всегда ешь досыта. И потом, мне нравится сельская жизнь, я не хотел бы торчать в городе.

Он рассказал мне, что его родственники — состоятельные люди в деревне. Они, конечно, хотели бы, чтобы он наконец осел и занялся делом (тут он презрительно сплюнул).

— Да только я не желаю вести с ними дела, — продолжал Джо. — Пусть они подавятся своими чертовыми деньгами. Мне они не нужны!

— А вы? — обратился я к его подруге. — Вам это нравится?

Она улыбнулась в ответ. Явно тоже из числа бродяжек (что среди женщин встречается гораздо реже). А может, просто отличалась ленивым и неряшливым нравом.

— Ну, я видала и лучшие дни, — ответила женщина, вновь кутаясь в свою робу и придавая лицу несчастное выражение.

— Да ну? — рассмеялся я. — А мне кажется, что вы обожаете такую жизнь, когда сегодня не знаешь, где будешь ночевать завтра.

Тут она рассмеялась.

— Может, и так… хотя это не всегда удобно. Порой бывает слишком холодно, мокрые чулки сохнут прямо на ногах, а от этого ревматизм начинается.

— Интересно, как долго вы бы согласились прожить на одном месте, в настоящем доме?

— Недолго, — твердо ответил мужчина. — Эй, мальчик, пошли отсюда! Он у нас очень сообразительный пес, сэр, не смотрите, что дворняжка. Мне за него предлагали немалые деньги — несколько фартингов. И очень смирный. Не то что человека — кролика не тронет…

В этот момент — весьма некстати — на дороге показался какой-то толстяк. Пес с лаем метнулся в его сторону. Пришлось деликатно сменить тему.

Эта парочка поведала мне гораздо больше, нежели намеревалась. Я узнал, как приятно путешествовать от одного города к другому, не связывая себя ни делами, ни обязательствами. Как весело каждый вечер встречаться в ночлежке с друзьями, обмениваться новостями, узнавать, что такой-то и такой-то делает то-то и то-то; выкладывать на стол добытую за день еду и обсуждать маленькие дружеские сделки. А поутру снова брести, дальше и дальше — никуда не стремясь, никому не завидуя… Просто бродяга — человек без цели и определенных занятий…

Джо свистнул пса и кивнул мне на прощание; женщина улыбнулась, продемонстрировав не очень хорошие зубы. И они побрели прочь по дороге: мужчина толкал перед собой тележку в которой были сложены их нехитрые товары; женщина, слегка поотстав, следовала за ним; щенок, наоборот, рыскал где-то впереди. Я поймал себя на мысли, что не испытываю никаких сожалений по поводу их судьбы. Мне почему-то казалось, что эти двое счастливее многих миллионеров… и уж точно счастливее, чем большинство из нас.

Я продолжал об этом думать, пока ехал к Нориджу.

3

Самая удивительная вещь в Норидже — его норманнский собор, единственный в Англии, который остается неизвестным американцам. Норидж отсутствует на картах новых паломников, и тому есть причины географического порядка. Главный поток туристов на южном направлении проходит от Линкольна к троице городов Питерборо — Или — Кембридж, оставляя Норидж далеко на востоке, в самой крайней точке 50-мильного клина, который образует Норфолк. Конечно, когда-нибудь гости нашей страны доберутся и до этого города (и сильно удивятся, обнаружив в гостинице пятнадцатого века такие удобства, как холодная и горячая вода в каждом номере). В один прекрасный день Норидж откроется туристам.

Он представляет собой очень своеобразный, я бы даже сказал, сбивающий с толку город. За прошедшие столетия история навязала тут множество узлов, которые не так-то просто распутать. Это характерно для всего Норфолка. Данный край является памятником северному народу Англии и сохраняет все его отличительные черты — чего только стоят кремневые стены, которые не сразу и распознаешь с первого взгляда. Норидж невозможно себе представить где-нибудь в Сомерсете; он — истинное воплощение суровой и несговорчивой Восточной Англии. Мои знания об этом городе были крайне скудными, пока я не приехал сюда. Я, конечно, слышал, что Норидж всегда стремился зарабатывать деньги. Как и всякий англичанин, знал, что когда-то это был третий по величине и значению город страны; что, когда в условиях промышленной революции Норидж лишился своего конька — торговли текстилем (ее центр перекочевал на север вслед за угольной промышленностью), он переключился на производство женской обуви и сумел сохранить лицо. Такой город достоин того, чтобы выжить!

Главные достопримечательности Нориджа сразу бросаются в глаза: над скоплением красных черепичных крыш высится характерный изящный шпиль местного собора (пожалуй, по красоте он уступает только собору в Солсбери) и массивный силуэт норманнского замка на холме. В замке, по утверждению Джорджа Борроу, сидит языческий король и «с мечом в руках охраняет свое серебро и злато». Я отправился прогуляться по узким мощеным улочкам Нориджа, которые до сих пор сохраняют налет средневековой неряшливости — подобную картину вполне можно было наблюдать в каком-нибудь английском или голландском городке четырнадцатого столетия: дома с высокими остроконечными крышами, на чердаках которых, как правило, располагались ручные ткацкие станки. В медленных водах реки отражаются уличные фонари, а под навесами крыш движутся темные фигуры жителей города.

Норидж издавна именовался «городом церквей», но меня он также поразил обилием пабов и клеток с канарейками. Увлечение канарейками носит повальный характер: тысячи жителей занимаются разведением этих очаровательных птичек. Достоинства и недостатки различных пород канареек местные сапожники обсуждают с таким же пылом, с каким ньюмаркетские фермеры толкуют о лошадях. И если бы вам в голову вдруг пришла фантазия остановить уличное движение в Норидже, то легче всего это сделать, прогулявшись по улице с первоклассным экземпляром нориджской гладкоголовой канарейки на пальце.

— Благодаря этим ребятам мы платим за квартиру! — сообщила мне жена сапожника, кивнув на клетку с маленькими золотыми птичками.

Мне довелось познакомиться с человеком, который в сезон содержит до пяти тысяч канареек одновременно. Он экспортирует их в Индию, Канаду, Австралию и Новую Зеландию.