Итоги Итоги - Итоги № 42 (2012)

• Название: Итоги № 42 (2012)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

Неча на Нобеля пенять / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге

Неча на Нобеля пенять

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Что в итоге

 

Вручение Нобелевской премии по литературе — это всегда тяжелое испытание для литобозревателя. Хорошо, конечно, если ее дадут, допустим, Марио Варгасу Льосе — писателю, известному нам еще с советских времен. Но что делать, если вдруг, как в нынешнем году, лауреатом станет автор, имя которого мало что говорит даже знатоку?..

Вручение премии китайцу Мо Яню поначалу вызвало у российских журналистов привычный ступор, довольно быстро, впрочем, сменившийся не менее привычной скороговоркой на тему политической ангажированности литературного «Нобеля». Все издания и блогеры дежурно порассуждали о том, что премия из года в год достается писателям, которых никто не читает, и взгрустнули на тему, как мило было бы, стань лауреатом Мураками (он считался фаворитом нынешней нобелевской гонки). Кроме того, все сочли долгом отметить, что награждение именно Мо Яня — писателя, лояльного официальному Пекину, но при этом рукопожатному в среде китайских интеллектуалов, стало мягкой формой поощрения внешней и внутренней политики Китая последних лет.

Все это, конечно, правда — и то, что есть на свете более раскрученные авторы, и то, что в выборе лауреата политика сыграла не последнюю роль. Однако во всем этом сквозит некоторая вымученность — как у актерской массовки, многократно твердящей фразу: «О чем говорить, если не о чем говорить», — для того чтобы изобразить на сцене многоголосие толпы. Действительно, что говорить о писателе, про которого знаешь лишь то, что в 80-х Чжан Имоу снял по его повести знаменитый фильм «Красный гаолян»? Правильный ответ — нечего, проще поговорить про обветшание нобелевской идеологии.

Однако у обозревателей американской The New York Times или английской The Guardian подобной проблемы почему-то не возникло. Они свободно рассуждают о романах и рассказах Мо Яня, бодро делят его творчество на периоды... При этом ясно, что вся информация хранилась в головах журналистов изначально, а не была «отгуглена» перед подписанием номера в печать... Есть соблазн предположить, что западные обозреватели просто лучше наших — больше читают, шире смотрят на литературу, регулярно знакомятся с новинками на китайском... Но не думаю, что это так. Просто список трудов Мо Яня, опубликованных по-английски, насчитывает 11 позиций. По-французски у новоиспеченного нобелиата вышло 18 книг. По-немецки — шесть. По-русски у Мо Яня не издано ничего — ни единой строчки. В Сети можно обнаружить лишь несколько глав из его эпического романа «Большая грудь, широкий зад», так что стоит ли всерьез удивляться тому, что наши критики оказались «не в курсе».

Счет тут предъявить некому — никто из издателей не виноват в том, что один из заметнейших писателей современности оказался вне поля нашего внимания. Однако отсутствие в России опубликованных переводов Мо Яня — повод задуматься не столько об упадке «Нобеля», сколько о безнадежной провинциальности книжного рынка России — страны, еще сравнительно недавно гордившейся титулом «самая читающая».

По счастливому стечению обстоятельств в ближайшие дни в издательстве «Амфора» выходит самый известный роман Мо Яня «Страна вина» (по иронии судьбы он опубликован в серии «Будущие нобелевские лауреаты»). И вот что я вам скажу: я читала его всю ночь — думала проглядеть несколько страниц для знакомства, но не смогла оторваться. Это по-настоящему большая литература — смешная, страшноватая, фантастическая и удивительно реалистичная... Словом, ровно такая, как сказано в нобелевской формулировке: с завораживающим реализмом соединяющая в себе фольклор, историю и современность.

Так что нечего пенять на «Нобеля». Лучше в зеркало посмотреться.

Белиссима / Искусство и культура / Театр

Белиссима

/  Искусство и культура /  Театр

Анна Нетребко: «Иногда открываешь газету, читаешь и думаешь — пора менять профессию! Нам нельзя прямым текстом говорить о наших недостатках. Может серьезно заклинить в голове...»

 

Ее называют Марией Каллас XXI века. Казалось бы, финита, куда уж заоблачнее. Но поклонники Анны Нетребко требуют для своего кумира пьедестал повыше. La Bellissima, как Анну с придыханием называют ее фанаты, с легкостью заполняет и залы, и стадионы. Видный критик Алекс Росс включил ее в воображаемый элитный «клуб Йо-Йо», куда наряду с китайским виолончелистом Йо-Йо Ма входит сонм классических музыкантов современности, достигших статуса суперзвезды.

Подтверждая свою «йо-йо-репутацию», Анна Нетребко вот уже второй год подряд открывает сезон главной сцены планеты — нью-йоркского театра «Метрополитен-опера». В новой постановке «Любовного напитка» Доницетти она поет Адину. А в минувшую субботу, 13 октября, этим божественным музыкальным напитком благодаря прямой трансляции в телевизионном формате высокой четкости смогли насладиться зрители почти в двух тысячах кинозалов 64 стран мира, включая Россию. Выкроив кусочек времени в непостижимом для простого смертного графике, Анна Нетребко встретилась с корреспондентом «Итогов» в Нью-Йорке.

— Аня… или Анна Юрьевна? Вы как предпочитаете?

— Вообще-то сообразно возрасту — Анна Юрьевна. Не шутка, мне уже 41 год.

— Ну какой такой возраст! Да и выглядите вы лет на десять моложе. Честно!

— Тогда называйте без отчества (смеется).

— Аня, вы в прошлом году открывали сезон в «Мет», открываете и в этом. Каково это — первой выходить на главную сцену планеты?

— Я и в будущем году открываю сезон в «Мет» — «Евгением Онегиным». Круто?

— Очень. Что чувствуете в связи с этим?

— Вау… Раздуваюсь, как воздушный шар. Шучу. На самом деле — горжусь и удивляюсь. Мне, наверное, очень повезло.

— Скромность украшает. Конечно, вам же неловко говорить: я замечательная, талантливая певица, каких немного. Зато это говорят знатоки оперы и сотни тысяч ваших поклонников.

— Почему неловко? Я знаю, чего стою. Наверное, в чем-то я лучше и интереснее других исполнителей, поэтому меня выбирают, дают главные партии. А вообще-то — love it or hate it. Кому-то нравится, кому-то нет.

— Талант важен, кто бы спорил. А насколько важны упорство и целеустремленность?

— Всю жизнь я работаю. Много и серьезно. Может быть, поэтому я и достигла определенных высот.

— Десять лет сотрудничества с «Мет»... Самые яркие моменты?

— Дебют, конечно, вспоминается, Наташа в «Войне и мире». Большой был успех! «Пуритане» тоже вспоминаются. Вдруг решила привнести в постановку что-то свое и придумала позу — пела, лежа на диване, свесив голову вниз.

— Это не было предусмотрено?

— Нет.

— Режиссера, наверное, чуть удар не хватил.

— Ветхая, заезженная постановка, и я скучала в ней. Это была абсолютная импровизация.

— Разве возможна импровизация в опере?

— Возможна, если ты не мешаешь другим певцам и трафику на сцене.

— Вам «Любовный напиток» хорошо знаком. Вы уже пели Адину раньше...

— Да, в Венской опере. И с Мэтью Полензани, исполняющим партию Неморино, я пела год назад в Мюнхене. В Нью-Йорке с ним же выступала в «Доне Паскуале». С режиссером «Любовного напитка» Бартлеттом Шером мы работали на «Сказках Гофмана» три года назад.

— Где сложнее работать, в Вене или Нью-Йорке?

— В Венской опере была всего одна репетиция, причем не на сцене, а в комнате, где на полу сделаны надписи-указатели. После сразу спектакль, который записывался на диск. Так там делается. Не видишь ни декораций, ни костюмов.

— Вам такая быстрота нравится?

— Не очень. Я люблю, чтобы все было тщательно отрепетировано, особенно в музыкальном плане.

— Вас раздражает, когда кто-то из партнеров по сцене, грубо говоря, дает петуха? Хотя что я говорю, в вашей исполнительской лиге таких проколов в принципе, видимо, не бывает...