Леонид Родин - Пять недель в Южной Америке

• Название: Пять недель в Южной Америке
• Автор: Леонид Родин
• Издательство: Государственное издательство географической литературы
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1952

Автор — полевой, экспедиционный работник, его оружие — глаз и наблюдательность, и книга эта в основном построена на полевых наблюдениях и впечатлениях. Из 35 дней, проведенных на материке Южной Америки, лишь часть времени автору удалось посвятить полевым исследованиям, и поэтому он заранее принимает упрек в скудости своих наблюдений. Кроме того, автор — ботаник и географ, и это, несомненно, отразилось в книге на большом внимании к растениям и растительности, как одной из наиболее замечательных сторон тропической природы.

---

За краткое время стоянки паровоз не успевал на-брать достаточно воды и топлива, а лишь подбавлял воды и дров на каждой станции. Последние поленья грузчики бросали в тендер уже в момент, когда поезд трогался.

В Бразилии почти не разрабатываются свои каменно-угольные месторождения (основная масса угля ввозится из США), и железные дороги работают исключительно на древесном топливе. И в этом деле наблюдается та же капиталистическая хищническая манера: в паровозных топках сжигаются ценнейшие цветные древесины. Взглянешь на станционный дровяной склад и видишь там разно-цветные обрубки: красные, черные, розовые, кремовые, серебристо-серые и т. п.; на одной станции я видел поленья зеленого цвета, на изломе отливающие, совсем как малахит. Все это без разбора идет в топку; такие же древесины идут и на шпалы. А в то же время в страну ввозят из Португалии… Что бы вы думали? Зубочистки.

***

На закате солнца мы выехали на широкую долину со спокойной, делающей прихотливые извивы, рекой. Низкие ровные террасы ее были почти сплошь распаханы под плантации сахарного тростника, перемежавшиеся с участ-ами сырых заболоченных лугов.

Основные площади плантаций сахарного тростника сосредоточены на северо-востоке Бразилии в штатах Пернамбуко, Сеара, Баия. Но и в штате Минас-Жераис они занимают значительное место и здесь вырабатывается солидная доля сахарной продукции Бразилии.

Было время, когда сахар расценивался на вес золота. Это было много столетий назад. Не столько золото, сколько сахар привлекал первых колонизаторов-европейцев в Бразилию. Бразильский сахар занимал господствующее положение на мировом рынке от 1600 до 1700 г., когда сахар был наиболее важным предметом мировой торговли; это было связано с введением шоколада и расширением употребления кофе. Когда в XVIII столетии цены на многие товары мировой торговли стали быстро падать, что было вызвано бешеным ростом золотой и алмазной добычи, Бразилия сохранила устойчивый доход благо-даря сахару. В XIX столетии на европейском рынке появился свой-свекловичный-сахар, и ввоз тростникового сахара стал год от году сокращаться. И хотя и посейчас продукция сахара в Бразилии очень велика — 1 300 тыс. тонн в год, и она занимает второе место в мире (первое занимает Куба), но экспорт сахара упал за последние годы до 40 тыс. тонн (в среднем).

Специальное учреждение «Сахарный и алкогольный институт» регулирует площади под сахарным тростником, чтобы не допускать излишнего добывания сверх внутренних потребностей, и изыскивает пути «рационального» использования сахара. Так, например, сахар перегоняют в спирт, а спирт примешивают в бензин для снижения импорта горючего из США, главного поставщика нефтепродуктов в Бразилию.

Ценнейший пищевой продукт, в котором так нуждаются народы мира, по милости капиталистов пускается буквально на воздух, сгорая в автомобильных моторах.

***

Ночью вагон превратился в узкий коридорчик с сплошными занавесками по сторонам. Нижние сидения придвигаются одно к другому, опускаются в дополнение к ним спинки, и получается спальное место. Верхнее спальное место-узкая полка, днем прислоненная к стенке вагона; на нее постилается тюфяк. Мы с Леонидом Федоровичем бросили жребий - кому где разместиться на ночь, и мне выпал тяжелый удел спать наверху. После сложных гимнастических упражнений мне удалось раздеться, будучи затиснутым между узким ложем и накаленным потолком, таким низким, что сесть на полке не мог бы даже ребенок. С этим «удобством» бразильского спального вагона я бы еще примирился, если бы здесь была хоть маленькая щелочка для свежего воздуха. Разжигаемый жгучей завистью к безмятежно спавшему при открытом окне Леониду Федоровичу и разморенный духотой, я не надолго уснул уж к концу ночи.

Зато наутро я оказался в выигрыше: мой тезка поднялся с постели, как из угольной шахты, — его буквально засыпало пеплом из паровозной трубы, от тех самых драгоценных пород, которые привлекали нас своими рас-цветками на станционных складах.

Солнце уже поднималось, и косые его лучи отбрасывали тени от одиночных деревьев среди больших площадей плантаций, раскинувшихся по обе стороны дороги. Часто мелькали маленькие белые домики, скрываемые садиками бананов, папай, инжира. Преобладающая куль-тура здесь-ананасы; сейчас заканчивается сезон уборки урожая, и только в немногих местах видны группы рабочих в широкополых соломенных шляпах, снимающих колючие ароматные «шишки» этого замечательного, одного из самых лучших фруктов земли.

Убранные с поля ананасы большими пирамидами были сложены у пыльной ржаво-красной дороги в ожидании погрузки на автомашины.

Все чаще и чаще встречались домики, иногда группируясь в крохотные деревеньки. Протянулась линия высоковольтной передачи, замелькали телеграфные столбы, появился асфальт на более частых дорогах, и поезд влетел на окраину столицы штата Минас-Жераис, города с по-этическим именем Бело-Оризонте (прекрасный, радужный горизонт).

Домики на окраине перемежаются с участками возделываемой земли, но скоро одноэтажные домики сливаются в одну линию, изредка прерываемые двухэтажным зданием. Тихий провинциальный городок-такое впечатление создается о нем до самого вокзала, который окружают многочисленные склады среди железнодорожной паутины с колеями разной ширины (сюда со стороны Рио подходят железные дороги двух других компаний с разной и более широкой колеей, чем из Араши).

На вокзале узнаем, что поезд в Рио идет только вече-ром. Решаем не терять времени и лететь на самолете. Конторы авиакомпаний находятся в центре города. Нанимаем такси и едем туда. В городе очень мало зелени, изредка попадаются маленькие палисадники у некоторых домов. После многих поворотов среди одноэтажных улиц попадаем в деловые и торговые кварталы. Тут дома быстро «вырастают» до трех-четырех этажей, и вот и самый центр — «сити». Здесь несколько десятков 12–15 — и даже 20-этажных домов. В них размещены фирмы, ворочающие плантациями ананасов и кофе; торговые дома, экспортирующие кофе, сахар, мясо и т. п.; банки и отели.

Движения на улицах мало, город еще не проснулся, все магазины и конторы закрыты. Закрыты конторы и авиакомпаний (три различные компании воздушных сообщений размещены по соседству одна с другой); в их витринах только реклама об удобстве самолетов и направлениях их линий, но расписания нет. Шофер советует на-вести справки в отеле о расписании самолетов. Едем в отель «Бразил». Действительно, дежурный сообщает нам все, что нас интересует. А именно: «Конторы откроются еще только через два часа, а все самолеты уходят отсюда рано утром; можно попытаться поехать на аэродром Лагоа-Санта и достать билет на какой-либо проходящий самолет».

Мы решаем следовать последнему варианту, но любезный «сервисал»* уговаривает нас остаться в отеле, предлагает нам одну или, если угодно, две прекрасные комнаты и т. п. Конечно, неплохо бы отдохнуть и завтра спокойно лететь в Рио, но мы не хотим терять времени и через несколько минут снова едем по улицам города «радужных горизонтов» на аэродром. Дорога вначале — великолепный асфальто-бетон, и мы мчимся со скоростью 60 миль (96 км), но вскоре она заканчивается и далее идет грунтовая, сильно разъезженная дорога, такая же красная от латеритов, как и в Араша. Навстречу попадаются грузовики с бананами и ананасами, навалом насыпанными в кузов, ящиками авокадо и мандаринами; встречаются и архаические двуколки в паре или четверке зебувидных быков, также нагруженные фруктами и овощами. Все это идет в город с окружающих его плантаций и ферм. По пути к Лагоа-Санта своеобразный рельеф-пологие холмистые гряды разделены долинами. На грядах-остатки лесов, посадки кокосовой и других пальм, а в долинах поля с ананасами, кукурузой, инжиром и апельсинами. Золотистые плоды их среди округлых, как бы старательно подстриженных, крон, как фонарики, светились на фоне темно-зеленой листвы.

***

Апельсины впервые начали культивировать в Бразилии в начале XIX в. В штате Баия был выведен особый бессемянный сорт, который быстро стал распространяться в культуре. В Баие плоды этого сорта достигают 15 см в поперечнике. За свои гигантские размеры они получили шутливое название «баининья», или в переводе, — маленькая баия. Успех культуры апельсинов и других цитрусовых немедленно породил крупные фирмы, занявшиеся устройством плантаций и экспортом цитрусовых за границу — в Европу и США.

В 1870 г. саженцы апельсинов впервые из Бразилии были завезены в США, в Калифорнию, где с 1873 г. начали успешно культивироваться. В 1907 г. стоимость их продукции оценивалась в 10 тыс. долларов. В 1917 г. она достигла 30 млн. долларов, а в 1930 г. 57 млн. Соответственно этому росту сокращались возможности экспорта апельсинов из Бразилии. Теперь в Бразилии имеется около 20 млн. апельсинных деревьев, но все плантационное хозяйство находится в состоянии глубокого кризиса.