Николай Храпов - Счастье потерянной жизни - 3 том

• Название: Счастье потерянной жизни - 3 том
• Автор: Николай Храпов
• Издательство: Смирна
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004

Автобиографический роман Николая Храпова — бесспорно, ярчайшая страница истории евангельского движения в бывшем Советском Союзе. Жизнь автора уникальна, поскольку фактически лишь за написание этой книги 66-летнего старика приговорили к трем годам тюремного заключения. Незадолго до окончания последнего пятого по счету срока, он «освобождается», уже навсегда. Ничто не сломило этого героя веры в его уповании на Бога: ни трудности жизни, ни прелесть соблазнов, ни угрозы со стороны КГБ. Он был и остался победителем"

---

— Папа, ты пойми меня правильно, — остановила его Наташа, — я ведь ни одного слова не услышу из твоего рассказа. Разреши мне, побыть одной.

И Наташа поспешила уединиться: и думала, думала… Ведь Лида знает о ее обещании Яше Недостаеву, о том, что она связана словом, а о том, что она, после всего пережитого, свободна, — Лида не знает. Почему же она пишет: "рекомендую тебе лично". Это не иначе, как воля Божья.

Хотя и мал был клочок, присланной телеграммы от Лиды, но принес озабоченность всем домашним; а в последующие дни домом Кабаевых овладел настоящий переполох.

Как ни пытались сдерживать себя родители Наташи и сама она, но телеграмма не давала им покоя. Да кто он, этот Владыкин?… Какой он?… Откуда, и что ему надо?… И что это там, Лида надумала?…

Эти вопросы занимали и всех домашних, и каждого из них в отдельности. Но Наташу он обязывал к ответу. Сказать "нет", а если — это от Господа? Если это судьба от Него? Сказать "да" — настолько страшно, что камень придавил сердце и не дает дышать, и свободно вздохнуть.

Жених неизвестный, да за тридцать земель, морей и океанов! И ехать одной туда?! А вдруг ничего не состоится? Какой позор!

Но отвечать надо, а что?! И после многих молитв и поста, когда в ее сердце созрело твердое решение, что если это от Господа, то Он все совершит Сам, Наташа ответила: "Мое мнение как будет угодно Отцу Наташа".

После полученной телеграммы Наташа, как никогда, спешила с работы домой, в ожидании дальнейших подробностей. И слава Богу, объяснение не заставило себя долго ждать. Вот и калитка, Наташа нетерпеливо дернула звонок; сестра Люба открыла калитку, молча, но как-то загадочно, посмотрела на Наташу и сердечно обняла ее, что та поняла все… На своих кроватях лежали молча Гавриил Федорович и Екатерина Тимофеевна, на этажерке лежало письмо, подписанное незнакомым почерком. Наташа порывисто вскрыла и прочитала:

"Сестра Наташа, мир Вам!

Как христианское семейство, я всех Вас и Ваших друзей приветствую именем Господа нашего Иисуса Христа, Ваш брат в Господе, Павел Владыкин.

С Вами меня обстоятельно познакомили: друг мой и брат Женя с Лидой, которые, по их свидетельству, в очень близких отношениях с Вами. Через некоторое время, после прибытия сюда Лиды, мои дорогие друзья пожелали принять близкое участие в моем личном вопросе, и мы вместе сделали заключение, что после многих лет одинокого скитания, мне необходимо уже просить Господа, чтобы Он послал мне спутницу жизни. Сообщаю о себе. Я из христианской семьи. За любовь к моему Господу и Его свидетельство, вот уже 10 лет, нахожусь в неволе. Мне более тридцати лет. Господь сохранил меня до этого часа, поэтому дальнейшую мою жизнь я хочу посвятить, полностью Ему, на служение. Одинокая жизнь для меня стала весьма тяжкой, а конец скитаниям моим сокрыт у Бога. Поэтому и пишу, сестра Наташа, без каких-либо обиняков, это предложение — разделить со мной мою скитальческую жизнь с тем, чтобы идти за Ним, уже вдвоем, куда бы Он ни повел. Пусть Вас не удивит, что я сделал через начальство запрос на Ваш выезд сюда. Этот запрос будет ходить по инстанциям очень долгое время, в течение которого мы можем, не торопясь, испытать волю Божью. И если Вы не решитесь на мое предложение, то можете отказаться; вызов, который я посылаю, Вас ни к чему не обязывает.

Не скрою от Вас и моих обстоятельств. К Вам выехать мне не разрешается. Путь мой, на какой зову Вас спутницей, сестра Наташа — суров был в своем прошлом, как и у нашего друга, которому Господь оказал милость, в лице его жены — Лиды. А каким он будет у меня впереди — не знаю!

Март 1945 года. Павел Владыкин".

Читая письмо, Наташа не слышала, как вошла в комнату Люба, как поднялись и сели на кровати папа с мамой, как они молча, внимательно изучали каждое движение ее лица и терпеливо ожидали, пока она дочитает письмо. Чувство любопытства, при чтении первых строчек, у Наташи заметно быстро исчезло, голова медленно склонилась на грудь, руки с письмом опустились книзу. После некоторого молчания, из плотно сомкнутых ресниц Наташи показались росинки слез, и она, глубоко вздохнув, сказала:

— Боже мой, Боже мой! Неужели… это… моя… судьба?!

Как-то ярко вдруг предстала ей, по-своему, картина того самого Крайнего Севера, о котором писали ей Женя с Лидой. Он уже не представлялся ей таким безлюдным, далеким, с его поросшими, замшелыми топями и воющей метелью, каким он укладывался в ее девичьем воображении, еще вчера. Нет, сейчас она там увидела и себя, но не легкой, прозрачной, в голубеньком платьице, с узорной сумочкой в руке, а с тяжелой ношей на спине, исцарапанными руками держащуюся за упругое плечо неведомого друга, который зовет ее в эти дебри. "Нет, это не предложение, окутанное какой-то розовой романтикой, — мелькнуло в сознании, — хотя это тоже зов, но это неотвратимый жизненный план, и никто за меня его не решит". Медленно и зычно стучало в груди Наташи, подстегнутое этой весточкой, сердце.

— Ну что, Наташенька, скажешь? — спросил Гавриил Федорович дочь после долгого молчания.

— Папа, — взглянув в его лицо, тихо проговорила Наташа, — от меня ведь требуется ответить, это значит, добровольно лечь на этот жертвенник, с которого не встают. Поэтому из всех вопросов, которые, как рой, взметнулись в моей голове, и какие еще будут возникать впереди — самый существенный: я ли удостоилась этой великой чести — разделить участь страдальца за имя Иисуса, или кто другая? Замечательные есть сестры в общине, пусть приедет и увидит, красивые и одаренные.

Гавриил Федорович, глядя на дочь, был крайне удивлен мудростью и глубиной ее ответа — не от Господа ли это?

С письмом в руке Наташа вышла в сад, забилась в самый отдаленный уголок, и один Господь знал, что переживало девичье сердце в эти часы. Несколько дней она молчаливо уклонялась от всех разговоров о ее судьбе и горячо молилась Господу. Наконец, ответила Павлу, что путь неведомый страшит, но хочется сказать, как некогда сказала Мария: "Се раба Господня", а для простой переписки нет ни сил, ни желания, и очень рада, что Павел прямо, конкретно высказал свое предложение.

На Наташину телеграмму ответ пришел очень скоро, но он еще дополнил общее замешательство: "Рад взаимности высылаю вызов Подробности письмом Павел".

— Какой взаимности? Почему взаимности?… — недоумевали домашние, глядя на эти короткие слова.

— Ната, ты что, разве дала ему свое согласие, почему он так пишет? — тревожно спросила Екатерина Тимофеевна.

— Мама, ничего кроме той телеграммы я не отвечала, а письмо мое он еще не получил; а почему он так пишет, я тоже не знаю. Остается думать, что он имеет уверенность в этом вопросе от Господа, — с легкой улыбкой, спокойно ответила Наташа.

* * *

Письма от Павла стали поступать регулярно, и в сердце Наташи зародилось, и росло к Павлу такое чувство, какого она не испытывала никогда, и это была не просто любовь. Каждое письмо от него было не только желанным, но утоляющим душу, потому что почти все письма были духовного содержания, всегда с какой-то новой мыслью, и полнее отражали его духовное лицо.

Хотя (за отсутствием фото) они долго не знали лица друг друга, но тем не менее, в сердцах взаимно носили именно такой образ, который впоследствии не принес разочарования. В кругу родственников и друзей в это время, с возрастающей силой, происходила оживленная полемика. С самого начала мнения о Павле Владыкине раздвоились. Одни высказывали либо недоверие, либо, в лучшем случае, считали, что без личного знакомства неприлично, даже просто непозволительно Наташе давать согласие на брак с неизвестным женихом. Другие, ссылаясь на письма, утверждали, что это действительно искренний христианин, достойный самого глубокого признания и доверия, и надо решаться.

Так или иначе, но вопрос о брачном союзе захватил большой круг близких и родных и больше всего, конечно, саму невесту. Много размышляла она о предложении, много слышала всяких эпизодов от окружающих, но после мучительных дней и бессонных ночей Господь помог вынести ей окончательное определение. От брачного союза с Павлом она не рассчитывала получить какое-то иллюзорное счастье, хотя, как и от всех девушек, скорбная сторона от нее была сокрыта, но Наташа ясно поняла, что в результате благословенного бракосочетания через обоюдный согласованный труд и святую победоносную борьбу, может быть, даже через перенесение лютых скорбей, свое блаженство они найдут только в венце жизни, на небесах.

Только после этого заключения, ее сердцем овладел покой. В кругу друзей и домашних борьба за расположение к неизвестному брату-узнику продолжала захватывать сердца все новыми вариантами, но сторонников за брачный союз Наташи с Павлом становилось заметно больше.

Последним решающим мнением, в определении судьбы Наташи, был поединок между Гавриилом Федоровичем и Екатериной Тимофеевной: