Василий Носенков - Им было по двадцать два

• Название: Им было по двадцать два
• Автор: Василий Носенков
• Жанр: Детектив

---

Теперь она удалялась в легкий утренний туман, улыбаясь, показывая ровные белые зубы. Он побежал за ней. И вдруг под ногами оказалась бездонная пропасть. Долго он летел в тумане, то задерживаясь, то вновь падая в бездну. Благополучно приземлился на берегу реки. Там, па желтом песке, лежал обнаженный труп с красивыми, как у мраморной статуи, руками. НоизвестЕО откуда появился курсант Снегирев и, широко улыбаясь, проговорил:

"Вот видишь, а ты не верил". Вдруг одна мраморная рука ожила и больно толкнула Бадракова в бок. Оп вздрогнул от испуга, открыл глаза.

- Вставай, приехали, - тормошил его Эдик.

На набережной толпился народ. Милиционеры с трудом удерживали напиравшую толпу. Дпа крытых "газика" и серая "Победа" начальника управления были использованы в качестве своеобразных барьеров. Они преграждали путь пешеходам, шедшим от моста по набережной.

За оцеплением сновали работники милиппи, прокуратуры, научно-технические и судебно-медищшские эксперты.

Люди с профессионально-небрежным безразличием измеряли шестом и капроновой веревкой расстояние между берегом и осевшей на мели толстой льдиной. Высокий, сутулый мужчина в роговых очках на посиневшем носу делал наброски плана на желтоватом листе миллиметровки. Бадраков узнал в нем следователя городской прокуратуры. Ему, как видно, было поручено вести расследование этого дела.

Курсант Снегирев с интересом всматривался в людей, толпившихся эа отоплением.

- Послушайте, Петр Кириллович, почему на месте происшествия так много людей? - удивлялся он. - Они же мешают друг другу и, вполне вoзмoжнo caми тoгo нe желая, могут уничтожить доказательства, что услонит раскрытие преступления. Согласно закону...

- Молодец, - отозвался неожиданно Бадраков, - по уголовному процессу я бы тебе поставил не более тройки.

Не надо забивать, что кроме прямого закона существуют подзаконные акты, согласно которым все эти люди, - он принялся считать, загибая пальцы левой руки, - прокурор района, прокурор города, - начальник управления со своей "капеллой", начальник райотдела, начальник уголовного розыска, следователь - не только имеют право здесь присутствовать, но и обязаны это делать по закону. И попробуй не допусти их сюда!

- Все равно это неправильно, - упрямо настаивал курсант. - Смотрите. Ведь только три-четыре человека фактически работают над раскрытием преступления, а пятнадцать мешают им. Они явно стирают возможные следы, сковывают инициативу рядовых работников своим присутствием и дают указания, которые и без того должны быть известны следователю.

- А если не известны? - возразил было Бадраков.

Но не стал продолжать разговор на эту тему, только улыбнулся и закон-чил: - Учат вас там правильно. А вот начнешь работать, сам узнаешь, что к чему.

Разговаривая, они подходили к толпе. Слышались советы, критические замечания, остроты.

- Глубже подо льдом багром шуруй, найдешь чтонибудь - Они не особенно расстраиваются. Разгуливают спокойненько, а человека зарезали.

- Кого зарезали? - спрашивает подошедший гражданин.

- Курицу, - ответил молодой голос.

- С таким энтузиазмом им ввек не найти убийц!

(Все почему-то были уверены, что убийц было много, а не один.)

Выставив вперед правое плечо, Бадраков с трудом проталкивался к оцеплению. Эдик неотступно, как привязанный, шел за ним.

Среднего роста, смуглолицый, в сером поношенном плаще, Бадраков был похож на кого угодно, только не на работника уголовного розыска. О Снегиреве нечего было и говорить.

С большим трудом они достигли оцепления. Милиционер узнал Бадракова, козырнул и пропустил их. Из толпы любопытных полетели иронические реплики:

- Главный прокурор города прибыл, не шумите, граждане!

От реки к машине, на ходу снимая тонкие резиновые перчатки, шел судебно-медицинский эксперт. Слышно было, как он сказал следователю прокуратуры: "Не раньше минувшей ночи".

Бадраков не без тщеславия подумал, что, и не присутствуя на осмотре, он знает не меньше их всех: найден труп мужчины, убит сегодня ночью, кто он неизвестно.

Но присутствующие все же знали больше его. Им, например, было известно, что в кармане пиджака убитого была обнаружена газета и на ней, написанные карандашом, две цифры: "11-3". Пометка, вероятнее всего, сделана в почтовом отделении и означает номер дома и квартиры подписчика. Не знал Бадраков и того, что эксперт научно-технического отдела Нестеренко уже снял отпечатки пальцев с рук убитого, вывел дактоформулу и срочно уехал в картотеку управления. С минуты на минуту он сообщит по рации, был ли ранее известен органам милиции убитый или о нем никто ничего не знал.

У "Победы" комиссара стояла группа людей. Среди них Бадраков заметил начальника своего отделения подполковника Саватеева и заместителя по оперативной части Макарьева. Подполковник стоял перед комиссаром по стойке "смирно" и после каждого заданного вопроса беспомощно смотрел на своего зама в ожидании выручки.

Макарьев, как суфлер, вполголоса подсказывал Саватееву ответы. Все это очень не нравилось комиссару и раздражало его. То и дело он отворачивался в сторону, без надобности подносил к носу платок и ждал более точных ответов.

Своим приходом Бадраков разрядил создавшуюся обстановку.

- Вот оперуполномоченный по этому району пришел, - доложил майор из управления, обращаясь к комиссару.

- Лейтенант милиции Бадраков, - представился Петр начальству.

- Очень приятно, товарищ Бадраков, - сказал начальник управления, все еще сердито поглядывая в сторону Саватеева. - Вот тут твое начальство не знает, с чего начинать розыск преступника или преступников. Может, ты им подскажешь, кто в этом районе способен на эти, - он ткнул рукой в кузов машины, - "мокрые" дела?

Бадраков смущенно посмотрел на Саватеева и Макарьева. Те, видно было по выражению лиц, надеялись на него.

- Ермолов, по кличке Циклоп, может... может Скаредин - Серый. Потом совсем недавно вышел из заключения Морщипин, по кличке Морж. Правда, до сих пор, до понедельника по крайней мере, он в нашем районе не показывался. Я проверял.

Другие фамилии начальник управления не дослушал.

Из машины вышел оперативный работник и отдал ему листок бумаги с записью.

- Передали по рации, товарищ комиссар!

- Ну вот, с миру по нитке - голому рубашка, - начал комиссар. - Знали такого - Варакшина Михаила Григорьевича, двадцати двух лет?

- Известен. У него отец инвалид, клетки для птиц на дому делает, - не задумываясь ответил Бадраков.

- Да, это его сын, инвалида вашего, - вторично кивнул комиссар в сторону машины, где лежал труп. - Николаев, возглавьте оперативную группу, - приказал он сухощавому мужчине в модном коричневом пальто с широким поясом. - И, не теряя времени, за работу! О ходи расследования будете докладывать мне лично,

3

Завидовали овдовевшие солдатки Анне Морщининой, когда ее муж Захар вернулся с войны целым и невредимым. Не всем выпадало такое счастье. А демобилизованный старшина с жадностью набросился на работу. Истец сковавшиеся по крестьянскому труду руки месяца два не ведали покоя. Серая прогнившая крыша дома вскоре засияла белизной новой дранки. На месте развалившейся изгороди гордо встал новый забор с широкой калиткой.

У колодца появился журавль с поднятым кверху, как у шлагбаума, брусом. Не обошел заботливый хозяин и скотину - выстроил новый просторный хлев, сарай для хранения сена. Отремонтировал баню.

И думала первое время Анна, что счастью ее не будет конца.

Но счастье молодой женщины оказалось кратковременным. Захар почему-то но пожелал работать в колхозе, погнался за "длинным" рублем и переехал в районный центр. Пригодилась армейская должность старшины, его сразу приняли на работу в райпотребсоюз заведующим складом. А месяца через три он сблизился с молоденькой продавщицей магазина и бросил семью.

Такое неожиданное предательство взбесило Анну. Всю войну она ждала Захара, жила трудно, воспитывала единственного сыночка Лепю. А ради чего? Война кончилась.

Мужа снова нет. В порыве гнева она пешком добралась до райцентра, ворвалась в магазин и крепко вцепилась в волосы продавщицы-разлучницы. Получился скандал.

Продавцы других отделов и посетители с трудом оторвали Анну от соперницы. Она не помнила, как оказалась в милиции. Участковый уполномоченный зачитывал ей статью семьдесят четвертую Уголонпого кодекса, грозился посадить, но к вечеру отпустил с миром, взял предварительно обязательство впредь ЕС хулиганить в райцентре...

Начались бесконечные хождения по начальству. Анна была уверена, что Захара должны вернуть в семью или в крайнем случае посадить за решетку. Она жаловалась, плакала, просила, требовала. Ей сочувствовали, обещали помочь, писали что-то, звонили по телефону, выясняли.

Но все безрезультатно. Захар продолжал жить с крашеной продавщицей, а к Анне не возвращался. Кончилось дело тем, что народный суд узаконил их развод, присудив в пользу Анны алименты на воспитание сына.