Александр Самохвалов - Бонус

• Название: Бонус
• Автор: Александр Самохвалов
• Жанр: Альтернативная история

Посвящается моему отцу, Самохвалову Александру Ивановичу, который встретил ту войну 22 июня 1941 года в Карпатах, сержантом, заместителем командира пулемётного взвода в составе горно-стрелковой дивизии, прошёл Сталинград и проводил её 10 мая года 1945 в Праге, капитаном, офицером разведывательного отдела армии.

---

Майор, отдавая честь, молча смотрит, внимательно так, сначала на Фролова потом на меня. Меня же что-то цепляет, какая-то неувязочка… Нестык какой-то… Ага, нога болит. Которую ушиб, когда из палатки выскакивал. Так не бывает. Не бывает такой детализации. Ни в симуляторах, ни во сне. Чтоб ещё и боль. Не от раны, а от случайного ушиба. И тут до меня вдруг дошло, что это не сон!

День первый

И тут до меня вдруг дошло, что это не сон… Сердце рванулось к горлу и тут же ухнуло вниз, мир словно подёрнулся рябью, горизонт качнулся, и земля ухнула из-под ног…

Очнулся уже в палатке. На кровати. С панцирной сеткой. Такие только в санитарную поставить успели. Надо же, страсти-мордасти какие. Сомлел, словно барышня. Хорошо хоть в туалет сбегал перед вылетом, попить не успел и в полёте потел. Иначе и вовсе мокрое дело было бы. Впрочем, в реально боевых частях это не западло. Хоть обосрись, а если действуешь по делу, то и претензий к тебе никаких. Так, подколют… И то не факт.

Хотя и шуточка со мной случилась… определённо не для слабонервных. Как это меня угораздило… И, самое главное, куда? А также – зачем?

Рядом с кроватью мужик сидит. Похоже, ждал, когда проснусь. В форме. Белобрысый до белесости, глаза стыло-бесцветные, а кажется будто тёмный весь, обугленный какой-то. Душой, наверное? В голове шепнуло – особист. Старший лейтенант ГБ Альгирдус Йонасович Катилюс. Литовец, выходит… Третий, с недавнего времени и пока ещё, отдел НКО,[18] ага. Кровавая, значит, гэбня в гости к нам. Не так чтобы очень молод. Для старлея. Впрочем, их дела – кто знает? Век бы не знать…

Что проснулся, просёк сразу, но даже не шелохнулся. Смотрим друг другу в глаза. Типа, кто кого переглядит. Прежнего меня, похоже, дрожь пробирает, мне тоже не дюже уютно, но не так чтобы очень. Отбоялся своё…

— Как самочувствие, Малышев? — спокойно так. Акцента нет. Единственно, какой-то слишком правильный, что ли. Выговор.

Ага, Малышев, вот, значит, как… Откуда-то знакомое фамилиё, но давай-ка мы лучше сейчас по быстренькому "чужого" выпустим, с его страхом, а? А то этот стылоглазый, похоже, не зря свой хлебушко трескает, сходу приступит контру выискивать. Нам же в контры не хочется. Вроде как ни к чему нам это. Совсем. В столь стрёмные, тем более, времена.

— Хорошее самочувствие, спасибо, товарищ старший лейтенант госбезопасности – бормочу скороговоркой, пытаясь привстать в кровати. Взгляд по максимуму преданный, боюсь и на самом деле, иначе почувствует. Знаем и эту публику. С тех пор она если и поменялась, так разве что поплоше стала. Однако и говорок же у меня… дерёвня дерёвней, причём глухое такое Поволжье. Этих ни с кем не спутаешь, с их жёстким безударным "о". И привязчивая штука эта до безобразия. У баб Вари до самой смерти такой был, как начнёт окать, так хошь стой, а хошь падай. Пацаны подмосковные, помню, аж уссыкались. За глаза. В глаза же и не думали. Уважали потому как. Было за что.

— А долго я…

— Минут десять… Ничего, ничего, лежите… — пауза – А как это вы взлетели… вот так… без приказа, без ракеты… Без всего?

— Виноват, товарищ старший лейтенант, сон приснился, что немцы напали, а я в дежурном звене… побежал, спросонья, смотрю, и правда летят…

— И что, тоже вот так… взял да и полетел, а?

— Я, товарищ старший лейтенант, вообще думал, что сон это… всё время. Даже когда взлетел, не понимал ещё. Только потом чувствую – нога болит, ушиб которую, во сне, не бывает, чтоб нога так вот болела, и понял, что не сон… Когда старший лейтенант Фролов докладывал уже… Так испугался, что аж сомлел тут же… Что мне теперь будет за это, а, товарищ старший лейтенант? — вот так, чистую правду и ничего кроме правды, и страха с ужасом побольше. Может, и проскочу. Наверняка проскочу. Забот у него сегодня и так выше крыши должно быть. Раз нас ночью по тревоге не подняли, значит, связи не было. Скорее всего, и сейчас нет. Почему – чёрт его знает. Проводную, ясное дело, "Бранденбург" порезал.[19] А вот что с радиосвязью… Нет, и всё тут.[20] Не копенгаген я по части радиосвязи.

— А с Хрипко тоже во сне договорились? Чтоб с Сулимой поменялся?

— Не знал я ничего… Сам удивился, во сне… то есть… ну, не во сне, а… Хоть у Хрипко спросите, товарищ старший лейтенант (предупреждали тебя, Петрович, что эти твои посиделки-полежалки добром не кончатся… Да и не представляю, как можно было б прикрыть его… А особист шустр, молодого, похоже, успел уже допросить. Раз не спрашивает сходу, кудоть я труп Петровича зашхерил…)

— Что-то я не слышал, чтобы вы раньше на полётах особо блистали…

— Так точно, товарищ старший лейтенант… Но ведь мечтал блистать… Больше всего на свете… мечтал. Думал, хоть во сне сбывается моя мечта… гля, а это и не сон вовсе…

— Патронов-то хоть знаешь, сколько израсходовал, а, Костик?

Ага… Костик, значицца. Чужой. Тоже. Уже хорошо. Хоть с этим не облажаюсь.

— Не могу знать, товарищ старший лейтенант, бой же был! И сон…

— Тридцать один с правого и тридцать два с левого. За два, собственно, боя. Ты ведь вроде раньше и стрелял не так чтобы очень, а?

— Точно так. Так ведь во сне же!

— Ладно, отдыхайте… пока… товарищ младший лейтенант Малышев, — как-то очень быстро, слитным скользящим движением поднялся и вышел. Похоже, боец, однако. Рукопашник, в смысле. Движения такие… будто смазанные. С виду вроде как неторопливые, а на самом деле очень экономные и скорые. Координированные. Или это порода у них такая…

За ним сразу эскулап заходит. В белом халате – не ошибёшься. Костик знаком с ним мало. Так, поверхностные осмотры, не более того. Поскольку здоров, аки слон в Африке. Сволочуга сельскодеревенская. Аж завидно. Тот расспросил – ответы те же – осмотрел лёжа, осмотрел стоя, померил давление, заставил поприседать, снова померил. Потом обычная канитель со взглядом на нос, влево, вправо, вверх, следованием руке, касанием этого самого не шибко крупного носа указательным левой и правой, молоточком по колену – кажется, всё.

— По всему судя, здоров, как бык, — говорит, как приговаривает, — но…

Но уж с кем-кем, а с эскулапами у меня, увы, ну очень большой опыт общения. Со здешним мною – не мною точно не сравнить. Не прошло и десяти минут, как клизмач сломался. С учётом специфики текущего политического момента. К тому же "юнкерсы" мои он уже видел. Главное, допуск к полётам дал. Живём!

Значить, фамилие наше будет Малышев… Точно знакомое что-то… Ах да, баб Варя. Она ж как раз из этих времён. В 41-м ей должно было… точно, должно было аккурат шестнадцать стукануть… А дожила она, в здравом уме и твёрдой памяти, аж до девяноста трёх годков, чтоб и нам так… кроме смерти. Плохая она у неё получилась. Даже для столь скорбного явления, в коем и без того ничего хорошего по определению нет и быть не может. Так вот. Собственно, не бабка, а прабабка она мне. Была. И говорила не раз, что я вылитый дед, в смысле прадед. Но не тот прадед, коего фамилию гордую-шляхетскую ношу, а физиологический, так сказать. Бравый военлёт. Что её из деревни чуть ли не выкрал, скоропостижно женился, шустренько так замастрячил деда, знатного головореза в будущем, и тут же сгинул смертью ну очень храбрых в том же сорок первом недоброй памяти году. Тогда зовут нас, значит, Константин. Иваныч. А кличут – Костик. Судя по особисту. Только вот бравые мы, похоже, не очень. То есть невесту и правда скрали. Лихо. С её, впрочем, охотного согласия. Но далеко не с согласия председателя колхоза и сынишки его гунявого. И произошло это не далее как пять недель всего назад, в отпуске. А вот насчёт летать мы далеко не такие бравые да шустрые. Не то чтоб боимся мы летать, однако побаиваемся. И перед начальством тоже. Стесняемся. Но вот с особым отделом… где-то даже дружны, вон оно как. А насчёт шкод всяких наоборот, излишне предприимчивы. Причём по-дурному. Всё пытаемся себя показать, а получается вовсе даже наоборот. Намедни вот на МиГе пытались полетать. В результате чего и оказались на почти уже списанном сверхштатном 152-м.

Звено наше вообще всё штрафное, оказывается. Не официально, но по факту. Фролов, тот и вовсе у комполка нашего командиром звена был. В Испании. Но что-то где-то не так сказал, то ли сцепился с кем не надо. Под Халкин-Голом когда… А недавно ещё и залетел, сначала с тем самолётом немецким, а потом и вовсе по пьянке. Вот его на звено И-15-х и кинули. С эскадрильи "чаек". Вместе с подчинённым, с которым пил. С Петькиным, то есть, царствие ему небесное. Какой мамлей откажет, если ему комэск выпить предлагает. Герой Испании и Халкин-Гола. Дедка Костик тоже не отказал бы. Но он к тому времени уже две недели как древний И-152 осваивал вовсю. Так что от нового залёта бог миловал. А то так и вовсе сержантом был бы уже. Кажется, некоторых и 40-го года выпуска разжаловали в сержанты, не то даже выпускали так,[21] а в 41-м ускоренные выпуски только сержантами в бой и шли. А после даже и рядовыми, если память не изменяет.