Василий Носенков - Следов не осталось

• Название: Следов не осталось
• Автор: Василий Носенков
• Жанр: Детектив

---

Он ощутил под собой твердый предмет, безжалостно давивший в бок. "Это же пистолет", - мелькнула мысль, и Бадраков ухватился за теплую рукоятку. Патрон был в патроннике, это он помнил, забыл только о предохранителе. Медленно навел ствол в сторону мужчины, поймал коренастую фигуру на мушку и нажал на спусковой крючок. Но выстрела не получилось. Он решил, что ошибся и в патроннике нет патрона. Напрягая силы, потянул затвор на себя. Предохранитель не пускал его назад.

Сагидуллина нагнулась, чтобы взять чемодан, и увидела направленный в их сторону пистолет.

- Беги-и-и! - истошно закричала она, первой бросаясь в кусты.

Мужчина резко обернулся. Бадраков отчетливо увидел темную бороду-шотландку и понял, с кем имеет дело.

Большой палец сдернул предохранитель. Раздался выстрел. От страха Робинзон съежился, схватил в руку один из чемоданов и широким шагом пошел вслед за Раисой. Петр Кириллович медленно повернулся и увидел его уже выскочившим из-за куста. Бандит бежал к высокой трансформаторной будке, рассчитывая улизнуть из сектора видимости Бадракова. Разгадав его маневр, Бадраков выстрелил дважды. Одна из пуль угодила в каменную стену будки и подняла облачко цементной пыли, за которой мгновенно исчезла кряжистая фигура Робинзона. С вокзала поспешно выбегали люди. Впереди - человек в шинели.

8

Можно назвать бесчисленное множество простых и сложных уголовных дел, где трудный, долгое время неразрешимый вопрос становится вдруг ясным и легко разрешимым благодаря обнаружению одной недостающей детали. Так случилось и в деле о краже у Кольцевых.

Этой деталью была небольшая бумажка...

В тот момент, когда Бадракову на станции перевязывали разбитую голову, Кузьма-Костя сидел в своем кабинете и изучал полученный из Казани запрос. В левом верхнем углу серой бумаги красовался фиолетовый штемпель. Написано было на неизвестном для Гаврикова языке, но рядом имелся перевод на русский. В бумаге сообщалось, что после освобождения из тюрьмы не прибыл к постоянному месту жительства вор-рецидивист Маджидов Абдурасун, уголовная кличка Робинзон. По предположению автора бумаги, Робинзон мог появиться в Ленинграде, где проживает в настоящее время его бывшая сожительница Сагидуллина Раиса Матвеевна, также ранее судимая за кражи. В заключение предлагалось установить, появился ли Маджидов в Ленинграде, и в зависимости от обстоятельств решить вопрос об удалении его из города.

К запросу была прикреплена фотокарточка Маджидова. Ничего не выражающее плоское лицо, узкий череп с коротко остриженными волосами и широко раздвинутые скулы. Под топкими бровями, как угольки, злые глаза.

- Да, теперь Степанову нечего ворошить наших местных Робинзонов, авторитетно заключил Гавриков.

Людям, незнакомым с оперативной работой, незнакомо и чувство веры в близкую победу при расследовании сложного дела. Наступает это чувство тогда, когда преступник известен и достаточно улик для его ареста, когда выполнено девяносто процентов всех мероприятий по делу, когда у следователя лежат неоспоримые доказательства вины, когда, наконец, имеется санкция па арест преступника. Работники милиции в таких случаях говорят: "Дело раскрыто". Они считают, не без оснований, игру выигранной. Да, преступник остается еще какое-то время на воле. Но это не главное. Главное то, что он не ощущает этой воли. Круг постепенно замыкается. Днем раньше, днем позже, по он будет пойман. Это - чисто техническая сторона дела, не больше.

...Чудом успели проскочить в город на попутной машине Робинзон и Сагидуллина, проехав контрольный пункт на полминуты раньше прибытия туда оперативной группы. Это обстоятельство на какое-то время продлило пребывание их на свободе. Теперь они молча стояли в глубоком темном дворе дома на Большой Посадской улице.

Говорить было не о чем. Разыгрывать друг перед другом несуществующую преданность было излишне. Опасность быть схваченными только отдаляла их друг от друга.

- Что будем делать? - тихо спросила Раиса, боясь встретиться взглядом с Робинзоном.

- Надо придумать выход! - резко ответил Маджидов.

В ответ она только тяжело вздохнула.

...Все казалось Робинзону подозрительным. Никогда раньше он не испытывал такого страха, как сейчас. Что за наваждение, почему? Он начал вспоминать свою нелегкую воровскую жизнь с того часа, когда еще ребенком забрался в чайхану и стащил всю дневную выручку.

Уже тогда он был хитер и расчетлив: отдал своему "учителю" Рашиду Бекешеву только половипу денег, а остальные предусмотрительно припрятал в дупле старой груши.

Позже, когда он стал признанным вором, любил посидеть в "малине", угостить своих дружков-обожателей.

В пьяном угаре они наперебой расхваливали незыблемые устои воровской дружбы. Робинзон прекрасно знал цену этим разговорам. Знал, что стоит кому-нибудь из "кодлы" засыпаться, как весь неписаный воровской кодекс расползется по швам и на смену ому придет звериный закон, когда каждый спешит позаботиться лишь о спасении собственной шкуры. Герои "малины" превращаются в жалких "слизняков", неумело врут на допросах, надеясь выторговать у следователя и судьи меньший срок, сваливают всю вину на соучастников. На очных ставках низко опускают головы, боясь как огня взгляда своего напарника. Робко тычут пальцем, показывая на взломанные ими замки, двери, разбитые окна...

Робинзон не был человеком половинчатым и вел себя совсем иначе, чем они. Если "слизняки", попав и руки милиции, страшно пугались тюрьмы и спешили "расколоться", Робинзон шел туда, как в родной дом, а на допросах обычно отмалчивался, предоставляя возможность работникам милиции самим находить доказательства его вины. В ответ на увещевания следователей он криво улыбался и говорил: "Вы - специалисты. Вам за это деньги платят. Доказывайте, что я украл". Когда на очной ставке соучастник давал правдивые показания, Робинзон с ехидцей разъяснял: "Ну и дурак. По групповой больше получишь".

Он не терял душевного равновесия, всегда был спокоен, как ученик, отлично выучивший уроки. Но почему сейчас эта уверенность покинула его? Чего он боится и откуда взялось незнакомое до сих пор ощущение животного страха перед разоблачением?

Он отбросил тревожные мысли, посмотрел на Раису.

И вдруг увидел виновницу всего этого. Ну, конечно же, во всем виновата она. Тогда, раньше, он имел дело с мужчинами. Они хоть и были в большинстве своем "слизняками", но все-таки мыслили самостоятельно и никогда не связывали его своей дружбой, тем более в неподходящее время. А эта с ходу села на плечи, и думай теперь уже за двоих. Такой союз ничего не сулил, кроме быстрого разоблачения. Раиса жила в этом городе около двух лет, безусловно постаралась завести знакомства, и нет гарантии, что ее знакомые в любой момент не могут опознать ее. Это уже пахло провалом, крахом. Значит, нужно...

- Слушай, Ранетка, - сказал Робинзон, держа в зубах папиросу и безуспешно пытаясь зажечь отсыревшую спичку, - нам необходимо расстаться на пару дней. Ты попытайся выудить свои шмотки, а я разыщу рыжего, ну, Шкалика.

Спичка наконец загорелась. Жиденькое пламя тускло осветило почерневшее лицо Робинзона. Оно было рассеянным, нерешительным, глаза не блестели былым задором.

И Раиса поняла, что через "пару дней" Маджидов и не подумает с ней встречаться. Это было наскоро придуманным предлогом, чтобы побыстрее избавиться от нее.

Сначала Сагидуллина хотела напомнить, что ей совершенно не на что жить, а у него в чемодане есть вещи.

Завтра она может кое-что продать или через знакомых сдать в ломбард. Но напоминать об этом она не стала - пусть сам решит.

Робинзон жадно затягивался папиросой. Лицо его освещалось уже более тусклым светом, не похожим на вспышку от спички. Он заметно нервничал, часто сплевывая по сторонам. Молча ждал ответа на свое предложение.

- Я согласна, - сказала она тихо и, не прощаясь, медленно пошла из глубины темного двора под арку, где за решетчатыми воротами светилась булыжная мостовая. Не выдержала, остановилась по дороге:

- Где я тебя встречу?

- Когда потребуется, я найду тебя сам!

9

Дело о краже вещей из квартиры Кольцевых хранилось у начальника уголовного розыска райотдела.

После короткого совещания Маренгоф попросил Снегирева остаться. Он неторопливо извлек из сейфа объемистую папку и раскрыл ее. На первой странице, как водится, было постановление. Его не стали читать - ничего интересного. Далее шел план работы по делу - вещь более содержательная. В одной графе выписано несколько фамилий: близкие связи Сагидуллиной. Всо эти люди уже допрошены, некоторые неоднократно. Но ведь это еще не означает, что они отказались от связд со своей знакомой. Где гарантия, что они оттолкнут ее ври встрече? А сейчас для Сагидуллиной самый подходящий момент навестить кого-либо из них, если только та успела прорваться в город.