Михаил Руденко - Ядерный меч Сталина: немецкий след

• Название: Ядерный меч Сталина: немецкий след
• Автор: Михаил Руденко
• Издательство: «Реутовское информационное агентство Московской области», Газета «Реут»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011

В истории России нет другой эпопеи государственного масштаба, которая могла бы сравниться по длительности и усилиям миллионов людей с периодом создания советской ядерной бомбы (1943–1946 годы). Долгое время существовала единственная версия полной самостоятельности пути к атомной бомбе плеяды советских ученых под руководством И.В. Курчатова и Ю.Б. Харитона. Но в 1992 году генерал-лейтенант госбезопасности Павел Судоплатов заявил о том, что наша атомная бомба — это не только плод творчества команды Курчатова, но и подвиг доблестной советской разведки, усилия которой в данном направлении успешно координировал и направлял именно Судоплатов. То, что роль разведки в создании советского атомного оружия исключительно важна, подтвердил также Ю.Б. Харитон.

Но есть и третья сторона, третья составляющая создания советского атомного оружия. Занимаясь этим вопросом с 1986 года, когда данная область была еще засекреченной, автор обнаружил среди участников нашего атомного проекта многих талантливых немецких ученых. При изучении материалов открытых федеральных архивов, документальных сборников, мемуаров и воспоминаний советских участников событий, с некоторыми из которых автор был лично знаком, все более проявлялась роль немецких ученых, их вклад в осуществлении грандиозного достижения нашего Отечества. Как тут не согласиться с недавним высказыванием представителя немецкой исторической науки, президента Германо-Российского общества по изучению деятельности ученых и специалистов в Советском Союзе, профессора Рудольфа Позе: «Целое десятилетие активной творческой деятельности немецких специалистов в советском атомном проекте, полученные ими уникальные результаты и их судьбы не нашли пока своего достойного отражения и места в памяти потомков». И эта публикация в газете «Реут», основанная на большом материале, собранном автором в рамках исследования обозначенной темы, призвана пролить свет на то, что десятилетиями находилось в тени секретности и забвения.

К сожалению, публикация была неожиданно прервана в мае 2011 года без объяснения причин. В данном документе собраны все опубликованные к этому времени материалы.

---

— Советую вам, пока не поздно, учиться у Риля, как надо думать и работать!..

Летом 1945 года на территории Восточной зоны Германии были созданы многие советско-немецкие предприятия и конструкторские бюро, осваивающие достижения немецкого научно-технического комплекса. Но в апреле 1946 года этой практике приходит конец: постановлением СНК все научные работы переводятся из Германии в Советский Союз. К этому моменту в специальные списки «перемещенных лиц» попадает около 60 тысяч физиков всех специализаций, главным образом, принимавших участие в немецком урановом проекте. И это — без членов их семей.

В один из весенних дней в немецкой диаспоре в недрах советского атомного проекта происходит ЧП Всесоюзного масштаба: однажды вокруг поселков коттеджного типа, в которых проживают их семьи, в течение одной ночи военными строителями сооружается ограждение из нескольких рядов колючей проволоки, с контрольно-пропускными пунктами для пропуска жителей-немцев. Не сговариваясь, во всех поселках немцы проводят собрания, требуя «выпустить их на свободу», то есть убрать ограждения. Один немецкий специалист (работающий в лаборатории «В») протестует так активно, что подвергается аресту и переводится в настоящий лагерь, несмотря на то, что имеет семью, проживающую в поселке.

Этой же весной немецкая технология получения металлического урана осваивается на заводе № 12, что позволит Курчатову уже в декабре пустить экспериментальный «котел» — точную копию «котла» американского, сооруженного в Чикаго в 1942 году. Более того, по немецкой же технологии позднее будут получены и первые партии металлического урана для первого советского промышленного уран-графитового реактора.

7 мая спецкомитет принимает решение о пуске в этом году в лаборатории «В» всего научного оборудования, вывезенного несколько ранее чекистами генерала В. Кравченко из германского Имперского физико-технического института: циклотронов, генератора Ван-Граафа, кроме того — оборудования лабораторий фирм «Лоренц», «Опта-Радио», «Телефункен» и др. Но главное — все оборудование лаборатории ядерной физики полигона Куммерсдорф, занимавшейся в немецком урановом проекте именно созданием атомной бомбы как боевого оружия.

Начальник объекта в Сарове генерал П. Зернов вместе с Харитоном везут в Кремль чертежи атомной бомбы, конструируемой Виктором Турбинером в инициативном порядке. Вернувшись с «высоких смотрин», Харитон говорит Турбинеру:

— Ведите дело так, как ведете! Вот скоро выйдет постановление ЦК и Совмина по бомбе, — тогда мы вас и зачислим в новый коллектив…

Такое постановление выйдет в конце июня. Но еще месяц понадобится Харитону, чтобы наконец составить «общее техническое задание на разработку бомбы»(!).

22 июня. Сталин получает справку о наличии в лагерях немецких военнопленных 1600 специалистов, в том числе 111 докторов наук, около 15000 специалистов по 11 видам вооружений. Из этой массы ПГУ отбирает в лабораторию под Сухуми 208 специалистов, а еще 89 военнопленных — в лабораторию «В». Но молох атомного проекта поистине ненасытен: Курчатов и его команда тут же составляют «дополнительную заявку» еще на 190 физиков и спецов смежных специальностей.

К концу июня в институт «А» из лагерей МВД дополнительно направляются 33 специалиста, в институт «Г» — 98 человек. Домой, в ГДР, они вернутся только в 1960 году.

20 июля. Берия требует у Курчатова справку об использовании в атомном проекте немецких специалистов. Из представленной справки следует:

— Группа проф. Г. Позе по всему циклу разрабатывает реактор на будущем атомном горючем (плутонии), с водяным охлаждением. Научный руководитель — Курчатов;

— Группа доктора Доппе-ля занята разработкой автоматики узлов управления «котлов» уран-графит (научный руководитель Курчатов);

— Группа доктора Беви-логуа проектирует установку получения тяжелого водорода;

— Группа проф. Герца — разработка проектов газодиффузионных машин и проекта диффузионного завода в секторе Кикоина (лаборатория № 2). Одновременно Герц разрабатывает и сам диффузионный метод разделения изотопов урана. Как только метод Герца заработает, Исаак Кикоин будет назначен научным руководителем данного направления работ по обогащению урана;

— Группа доктора П. Тиссена — разработка диафрагм к диффузионным машинам (в секторе Кикоина);

— Группа проф. М. Ар-денне — разработка метода электромагнитного разделения изотопов урана в секторе Арцимовича (лаборатория № 2). Как только метод Арденне заработает, Лев Арцимович будет назначен научным руководителем работ по данному направлению усилий по обогащению урана;

— Доктор Штеенбек (Сухуми) — разработка центрифужного метода обогащения изотопов урана. Но в только что изданной книге Смита «Атомная энергия для военных целей» этот метод вообще не упоминается, к нему в лаборатории № 2 никто из советских корифеев не приставляется…

К концу мая в лаборатории «Б» находятся 34 специалиста из немцев Поволжья, чудом уцелевших в лагерях немецких военнопленных.

Лето. В эти месяцы гениальный доктор Н. Риль совершает еще один научный подвиг: воспроизводит метод очистки металлического урана от примесей — по документации, добытой советской разведкой в США. Нико-лаус делает это на оборудовании, изготовленном в Тюрингии на керамических заводах.

Однажды кураторы атомного проекта А. За-венягин и М. Первухин целую неделю, находясь в Сухуми, проверяют ход работ в институтах «А» и «Г». Отбывая в Москву, они формулируют свои предложения по «активации работ», среди которых есть и такое: «Усилить коллективы специалистами из советских (читай — поволжских) немцев».

Изобретательность генерала Завенягина не имеет границ: он этим летом привлекает немецких специалистов даже к поиску урановых руд из прибалтийских сланцев(!).

К середине лета работы по атомному проекту переводятся поистине на бешеные обороты. Стремительно растет контингент лагерей центрального подчинения: еще в июне 1946 года в них содержится 550 тыс. заключенных, но в 1952 году их число достигнет 1,7 млн человек и затем стабилизируется. Причина одна: тотальная мобилизация столь специфического «трудового резерва» на осуществление атомного проекта!

Часть XIV. В бешеном темпе

Август 1946 года. Виктор Турбинер вздыхает с облегчением: приказом КБ-11 (г. Саров) он зачисляется в его штат начальником центрального (научно-конструкторского) сектора(!).

Для профессора Фрица Ланге, изнывающего где-то в Москве без достойного его квалификации применения, начинается удачный период: при ПГУ (невиданный случай!) организуется лаборатория № 4 под его руководством, но главное — с традиционной для него как ученого центрифужной тематикой. Но так как в этот метод советские корифеи не верят, Курчатов отпускает Ланге в свободное тематическое плавание, не приставив к нему кого-либо из своих талантливых учеников.

Но в Ланге верит дорогой Лаврентий Павлович, и это — главное. И Берия прав: именно центрифужный метод (естественно, в ином, чем у Фрица Фрицевича, аппаратном исполнении) произведет революцию в технологии обогащения урана.

Едва Ланге получает новые полномочия, он заявляет о своей работе: на заседании Урановой комиссии делает доклад «Разделение изотопов урана», в котором излагает сущность метода.

Именно к этому периоду относится сенсационное открытие, которое совершает автор этих строк: в составе коллектива, проектирующего первый советский уран-графитовый реактор, обнаруживаются сразу три проектанта-немца. Впервые в исследовательской литературе называю их имена: доктора Визингер, Деленс и Мишке.

Трое других проектантов — русские ученые. При этом нужно не забывать, что вся документация по этому проектируемому объекту была добыта нашей разведкой в США.

Сентябрь. Похоже, что за немецких специалистов, собранных под Сухуми, руководство спецкомитета берется всерьез. На своем очередном заседании оно утверждает планы работы лабораторий А и Г, списки советских специалистов, направляемых для работы в немецкие коллективы этих лабораторий, назначение советских специалистов «по усмотрению руководства ПГУ» проф. Арденне и проф. Г.Герца заместителями директоров лабораторий.

Председатель спецкомитета Лаврентий Берия, ни на минуту не забывая о желании Сталина заставить попавших в его руки немецких ученых поделиться их знаниями и опытом, приобретенными в годы войны, в письменном виде сообщает вождю народов о том, что комиссия в составе Завенягина, Первухина, Курчатова, Лейпунского и Арцимовича на месте проверила работу институтов А и Г в Синопе и Агудзерах. Комиссия приходит к выводу: «Работы, ведущиеся там немецкими специалистами, подчинены конкретной задаче по освоению атомной энергии, решаемой советскими физиками. Немецкие специалисты используются наиболее целесообразно. Предусмотрены меры поощрения специалистов за успешное выполнение работ, а также меры по дооснащению оборудованием и усилению коллективов советскими специалистами…»