Евгений Носов - Во субботу, день ненастный

• Название: Во субботу, день ненастный
• Автор: Евгений Носов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Ой и правда! А и без него нельзя.

- Нельзя-я! - убежденно протянула Наливайка-младшая.

- Да все собираюсь позвать слегчить, пока маленький. Я кабанчиков чтой-то больше люблю.

Женщины, едва познакомившись, повели беседу с тем доброжелательным и чутким вниманием друг к другу, которое и теперь еще кое-где водится по укромным заповедным деревням.

- Свинка хуже,- продолжала поддерживать разговор хозяйка.- Свинка в тело войдет - дай гулять, не жрет, с боков спадает.

- Дак и огулять, вот тебе и выгода,- возразила Наливайка-младшая.

- Ну ее... Натерпелась я раз, дак и зареклась маток заводить,отмахнулась хозяйка.- Вот так-то годов пять назад усходилась свинья, ревет, закуту роет... Дай, думаю, огуляю. Поросятки как раз в цене были... Ну-те... Побегла я в правление. А мне: не могем. Да как же так? А очень, говорят, просто: свинья частная, а хряк колхозный. Не могем дозволить. Да что ж, говорю, с ним сдеется, с хряком-то? Али моей свинье тоже заявление в колхоз подавать?

Женщины рассмеялись. Рассмеялся про себя и я.

- Ой лихо мое! - оживилась хозяйка.- Побегла я в Кудиново, там, может, думаю, договорюсь... И там от ворот поворот.

- Да пол-литра взять бы,- смеялась Наливайка-младшая.

- Брала я. Как же теперь без пол-литры. Брала. А и магарыч не помог. Нельзя, и все тут. Строгое указание, говорит, такое дадено.

- А и правда, было тогда,- смешливым голосом подтвердила Наливайка-младшая.- Скот води, да в оба гляди, чтоб не заедаться.

- Свинье не до поросят, коли заживо палят,- вставляла бабка. Говорила она редко и всякий раз со строгостью, но женщины рассмеялись ее словам, и хозяйка продолжала вовсе весело:

- И смех и грех... Да уж со свояком уложили ее в телегу, морду веревкой обвязали, да тишком, огородами свезли ее в Малаховку, да там и окрутили по знакомству. Да и то сторож за воротами хвермы стоял, караулил, как бы кто не нагрянул. А я-то сама сижу в сторожке, жду, пока свадьба-то кончится, а сама как на угольях: вот набегут, вот прихватят. Чего доброго, свинью отберут.Хозяйка машинально ковырнула в печи ухватом.- А теперь и разрешили, пожалуйста, да не хочу. Благо ее вести на ферму-то. Далеко... Ну ее, кабанчик спокойнее.

- А зачем вести? - сказала Наливайка-младшая.- Вести и не надо. Теперь на дому можно. Аким Ваныча позвать, он все и поделает.

- Да как же это он сам? - стыдливо рассмеялась хозяйка.

- У него все есть для этого. В чемоданчике носит.

- Ой, да что ж это мы про такое! - спохватилась хозяйка.- Человек у меня в горнице. Вот послушает-то...

Женщины поутихли, хозяйка зачем-то сходила в сени, вернулась и уже потом, поостыв и опять взяв уважительный тон, сказала:

- А вы, стало быть, дочка с мамашею. Гляжу, дюже похожие.

- Ага, с мамашею,- томно, прочувственно вздохнула Наливайка-младшая.Да надумали съездить к Ване. К брату моему меньшенькому. Ваня-то наш теперь в городе живет. Пусть мама побудет, пока ноги ходят. Квартира у него хорошая, детей пока нет... Дак и пусть поживет до весны, до огородов.

- А я к своей никак не соберусь. К дочке-то, к дочке... Тоже в городя, да больно далеко, аж на Урали.

- А наш тут, в области. Как отслужил действительную, побыл дома, поглядел и уехал. Не хочу и не хочу тут...

- Молчите... Не живут теперь молодые в семьях,- горестно подтвердила хозяйка.- Едут и едут, лишь бы со двора долой. Моя тоже: вербовка была на целину, заегозила: поеду и поеду. Подружки сговорилися, ну и она туды... Ни в какую. Чего, говорит, я тут сидеть буду. Молодость, говорит, моя проходит... Ну проводила. Платье ей в дорогу справила, кофточку шерстяную в городе на базаре по-дорогому взяла, туфли несделанные положила... Из последнего собрала. Поехала. За Волгу кудай-то... А потом пишет в письме: чемоданчик украли.

- Да как же это? - ужаснулась Наливайка-младшая.

- А шут ее знает. Дура-то не пуженая. Это они с матерью широкие, нос драть... Я так и охнулась: последние тряпьишки!

- Да чего там говорить...

- А тут к весне прикатила ее подружка, здрасьте вам, отец-мать, радуйтесь; пуговки на пальте не застегаются... Нацелинничалась... Ой, лихо мое! Это ж она про ихний барак и порассказала. Ухажеры со всего степу около того бараку.

- Да уж известное дело...

- Правда, говорит, которые самостоятельные, с понятией, дак те и замуж потом берут, погулямши. И домик им дают отдельный. Да как же, ничего не видимши, узнаешь, который с понятией, а который с безобразией на уме.

- Нету, нету у молодых строгости, - поддакивала Наливайка-младшая.

- Ой и натерпелася я с этой целиной! Да опосля, слава те господи, человек попался, забрал ее из того бараку. Работали у них приезжие, колодцы били, да один и присватался.

- Так, так...

- На Урал к себе забрал. Хоть и татарин, а, пишет, ничего, смирный, уважительный. Двое детишек уже. Обошлося, камень с души,,.. А теперь вот Витькя, не знаю... Пишет ему одна, смущает малого... Глядишь, тоже завеется.

- И-и, да и пусть еде-е-ет! - нараспев высказалась Наливайка-младшая.Малый - не девка... Вон Ваня наш... Что ж, говорит, я тут буду. И пять лет пройдет - Ванька, и десять - все Ванька. Деревня она и есть деревня. В одном званьи... И верно, уехал, дак и живет теперь. До помощника мастера дошел. Образованную взял... Одеты-обуты, этим летом вдвоих на курорт ездили, карточки прислал.

Помолчали, задумались. Потом хозяйка спросила:

- И не боитесь самолетом лететь?

- Да и лучше, чем автобусом. С маминым ли здоровьем полдня по колдобинам трястись. Шестьдесят восемь годочков ведь. Самолетом спокойнее.

- А я - убей, не сяду,- с веселым испугом воскликнула хозяйка, как-то легко переключаясь от озабоченности на шутку.- Да как же это лететь - кругом пусто? Лучше пешки добегу.

И опять неожиданно, как тогда, на аэродроме, в корзине гаркнул гусь, да так оглушительно, так звонко, что эхо отозвалось в пустых ведрах. Поросенок всхрюкнул и примчался ко мне в горницу с ощетиненным загривком.

От гусиного вскрика на кровати заворочался Витька,

потянулся, высунул из-за полога ногу в полосатом носке.

- От скаженный,- обругала гуся Наливайка-младшая.- Да везем Ване, к Октябрьским. Хотела зарезать, а мама: не улежит до праздников. Говорит, давай живого свезем. У них там гараж есть, в гараже пока побудет.

Гусь забил крепкими крыльями по ивовым стенкам и еще раз кегекнул, на этот раз надломленно и безнадежно.

- Стомился, бедный,- пожалела хозяйка.- Пущай походит, промнется.

- Это ж надо корзину расшивать,- заколебалась Наливайка-младшая.- А вдруг самолет?

- Да долго ли обратно запихнуть. Я ему зернеца сыпану.

- Обойдется не гулямши,- строго определила судьбу гуся бабка, и женщины перешли судачить на другую тему.

Витька окончательно проснулся, отвернул полог, выглянул в горницу. Был он еще по-южному смугл, черные вихры неприбранными завитками клубились над крепким скуластым лицом. Заспанно сощурясь, он посмотрел на серое окно, на меня и, нe поздоровавшись, потянулся полосатой тельняшечной рукой к брюкам на стуле, за папиросами. Он курил, мял зубами папироску и, глядя куда-то поверх меня, с молчаливым бесстрастием слушал разговоры на кухне.

За окном мелькнуло красное, хлопнула сенешная дверь. В кухню кто-то вошел, вытирая, зашаркал у порога ногами.

- Заходи, заходи, Вер,- заприглашала хозяйка.

- Вы еще не истопились, здравствуйте,- послышался голос с приятной напевинкой.

- Что раздетая, дош вон какой.

- Уж перестал, туман только. А я нынче хлеб пекла. Надоел покупной, кисел, меры нет. Своего захотелось. Нажарилась возле печки, дак и тепло.

- Или выходная, хлеб затеяла?

- Кой выходная. К двум часам бежать. Лектор какой-то приехал, дак клуб прибрать надо. Вчера танцы были, затолкли, лопатой не отскребешь.

- Теперь заненастилось, не намоешься. Да ты проходи, проходи,- опять заприглашала хозяйка.- А я дак еще не прибиралася, ералаш в хатя.

- Да нет, теть Усть, я на минуточку... Я чего... Радио что-то замолкать стало. От дождя, что ли. Слово скажет - два молчит... Зашел бы Витя глянуть, чего оно...

- Да он спит еще. Вчера натанцевался.

- Я глядела, не было его в клубе.

- Да ты пройди, побуди.

Витька придавил о пол папиросу, задернулся пологом.

- А я вижу, кто-то в окне, думала Витя, дай забегу спрошу. А если спит, дак чего ж...

- Погоди, я его сама побужу,- готовно сказала хозяйка.- Хватит ему...

- Ой, не надо, теть Усть,- горячо запротивилась Вера.- Вы уже потом, передайте. Да и не к спеху. Как будет время, так пусть и зайдет... Побегу я.

- Да сидела б...- не отпускала хозяйка.- Щас самовар поставлю. Вчерась бегала в сельпо, дак мед с сотами был, полкило взяла...

- Спасибо, теть Усть, бежать надо. Гладить затеяла.

Вера ушла, опять промелькнула под окнами жарким платьем. Витька полежал еще за пологом и снова высунулся.

- Соседка наша,- пояснила хозяйка.- Девушка еще... Не забыть Витьке сказать, чтоб сходил починил... А и будете, бабы, чай пить, самовар поставлю? - предложила она с лихой бесшабашностью.- Все одно сидеть...