Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

• Название: В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России
• Автор: Александр Зимин
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1986

Книга советского историка А. А. Зимина (1920–1980) посвящена последней четверти XVI в. — времени экономического и политического кризиса, в который ввергла Россию опричнина. Глубокое знание эпохи и источников, ее отразивших, позволило автору ярко осветить путь Бориса Годунова к власти, проанализировать закономерности формирования феодальной формации в России и проследить развитие предпосылок первого массового антифеодального движения начала XVII в.

Для историков, специалистов смежных наук, а также широкого круга читателей.

---

В начале 1575 г. начались споры Ивана IV с датским королем Фредериком II из-за ливонских крепостей Гапсаля, Лодена и Леаля. Они вызваны были тем, что Фредерик II взял названные крепости под свое покровительство. Весной датский король послал ко двору Грозного своего секретаря Эйзенберга. 7 июля состоялись переговоры Эйзенберга в Старице, которые вели А. Нагой и дьяк В. Щелкалов. Царь твердо стоял на своем, но вместе с тем изъявлял дружеские чувства к датскому королю[76].

29 ноября 1575 г. и 29 января 1576 г. Грозный принимал английского гонца Даниила Сильвестра. Королева Елизавета была прежде всего заинтересована в развитии русско-английской торговли[77]. В Россию из Англии поступали тогда сукна, боеприпасы, хлопчатобумажные ткани, а вывозились сало, лен, пенька, воск, меха, корабельный лес. Но на этот раз переговоры не были доведены до конца. На обратном пути из Москвы в Холмогорах Сильвестр был убит ударом молнии.

После того как Генрих Валуа не вернулся в Польшу к назначенному сроку (12 мая), конвокационный сейм приступил к обсуждению новой кандидатуры на польский престол. Снова дебатировался русский вариант. В августе 1575 г. на смену Ельчанинову в Речь Посполитую послан был Л. З. Новосильцев. Ему поручено было передать грамоту царя, в которой изъявлялось желание сохранить и впредь мирные отношения с Речью Посполитой. Он вез с собой и «речи» по поводу возможности избрания на польский престол царя. Все это повторил и русский гонец, прибывший на сейм, открывшийся в Варшаве 7 ноября 1575 г. Царь выражал готовность соблюдать мир, но сохранял за собой право вести особые переговоры о Ливонии. Он предлагал прислать для переговоров посла, но не «большого», а «меньшого»[78]. Неуступчивый тон посланий Грозного разрушил иллюзии шляхты, которая не склонна была поступиться Ливонией, и охладил ее и без того не очень пламенные симпатии к Ивану IV. Польская аристократия провозгласила королем императора Максимилиана II, а шляхта — семиградского воеводу Стефана Батория, за спиной которого отчетливо вырисовывалась фигура султана.

Словом, положение в Польше оставалось неопределенным. Установилось затишье и на южных границах России. Отношения Османской империи и Крыма с Речью Посполитой обострились, и крымскому хану было не до военных действий против русских. Летом 1575 г. атаман А. Веревкин с товарищами взял городок Ислам-Кермень. Иван IV находился в августе в Калуге, ожидая возможного набега крымцев. Но крымский хан, стоявший на Молочных Водах, узнав о том, что царь пришел с войсками в Калугу, повернул обратно в Крым[79].

Тем временем в России происходили события, напоминавшие самые черные годы опричнины. Судя по записи Синодика Ивана Грозного и другим источникам, казнены были фаворит царя Б. Д. Тулупов с родичами (Андреем и Никитой Владимировичами и Владимиром), В. И. Умной, А. М. и Ф. В. Старого, М. Т. Плещеев, Ф. М. и С. М. Сумбуловы, Я. Д. Мансуров, Г. А. и А. К. Колтовские. По словам Горсея, кн. Б. Д. Тулупов, «будучи уличен в заговоре против царя и в сношениях с опальной знатью, был посажен на кол»[80]. Английский дипломат передает официальную версию причин казней.

Дата казней устанавливается приблизительно. В январе 1575 г. Б. Д. Тулупов принимал участие в дипломатических переговорах. На свадьбе Ивана Грозного присутствовали и он, и Ф. В. и А. М. Старого, и В. И. Умной-Колычев. В 7083 г., т. е. в сентябре 1574 — августе 1575 г. были конфискованы старицкая вотчина Б. Д. Тулупова село Неверово и шелонские поместья В. И. Умного. При этом село Неверово передано было Борису Годунову. Возможно, в предвидении печального конца В. И. Умной сделал в мае 1575 г. вклад на помин души в Троице-Сергиев монастырь. В январе туда же сделал вклад А. М. Старого. В ноябре 1572 г. М. Т. Плещеев получил поместье в Шелонской пятине. Дворяне Ф. М. и С. М. Сумбуловы упоминаются в апрельских разрядах 1574 г. Я. Д. Мансуров был помощником постельничего Д. И. Годунова в походе 1573 г. Итак, казни произошли после мая 1575 г., скорее всего 2 августа, когда «поминались» Б. Д. Тулупов и братья Ф. И. и В. И. Умные[81].

Казненные принадлежали к государеву Двору, сформированному из бывших опричников. Гибель Колтовских — родственников постриженной в монахини очередной жены Грозного[82]. — не может удивлять. Р. Г. Скрынников связывает «с судьбой Умного» и судьбу родичей пятой жены Грозного Анны Васильчиковой на том основании, что Г. Б. и Н. Б. Васильчиковы в апреле 1575 г. (примерно в одно время с Умным) сделали поминальный вклад в тот же Троице-Сергиев монастырь. На наш взгляд, основание недостаточное. Во всяком случае еще в марте 1575 г. Анна оставалась царицей. По наблюдениям О. А. Яковлевой, она скончалась в конце декабря 1576 — начале января 1577 г.[83]

Об истинных причинах казней достоверных сведений нет. Общую картину тех лет рисует Горсей: «..царь жил в постоянном страхе и боязни заговоров и покушений на его жизнь, которые он раскрывал каждый день, поэтому он проводил большую часть времени в допросах, пытках и казнях, приговаривая к смерти знатных военачальников и чиновников, которые были замешаны в заговорах»[84]. В январе 1574 г. у боярских холопов хотели под пыткой дознаться: «..хто ж бояр наших нам изменяют: Василей Умной, князь Борис Тулупов, Мстиславской, князь Федор Трубецкой, князь Иван Шюйской, Пронские, Хованские, Шереметевы, Хворостинины, Микита Романов, князь Борис Серебряной»[85]. Допрос вел В. И. Умной, в скором времени сам казненный. Пострадал и кн. Б. Д. Тулупов. Обвинение «в измене» было трафаретным. Скорее всего Грозный испугался роста влияния некоторых временщиков и поспешил одним ударом расправиться с ними. Тулупов был обречен еще и потому, что приходился свойственником родни одной из неудачных жен царя (Колтовских). Р. Г. Скрынников писал: «Совершенно очевидно, что столкновение придворных клик и партий завершилось победой той группировки, которая настояла на возврате к политике крутых мер»[86]. Но ничего неизвестно о позициях тех «группировок», которые уцелели после казней 1575 г.

Сразу после этой расправы Иван IV возводит на престол великого князя всея Руси Симеона Бекбулатовича («сажал на царьство Московское царя Семиона Бекбулатовича и царьским венцом венчал в Пречистой»). Летописи вторят и разряды: «..в осень посадил государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси на великое княжение на Москве великого князя Симеона Бекбулатовича». Джером Горсей, как и имперский посол Даниил Принц, писал, что Грозный «передал ему (Симеону. — А. З.) свой титул и корону и, отделываясь от своих полномочий, короновал его, но без торжественности и без согласия своих вельмож». Себя же Грозный стал именовать «Иванцом Московским» и перешел на своеобразное положение правителя, имевшего черты полуудельного владыки. 30 октября 1575 г. царь написал униженную челобитную Симеону[87]. Грозный демонстративно подчеркивал величие новоявленного монарха и свое приниженное положение: сам он «ездил просто, что бояре, а зимою возница в оглоблех. А бояр себе взял немного, а то все у Семиона. А как приедет к великому князю Семиону, и сядет далеко, как и бояря, а Семион князь велики сядет в царьском месте». Поселился Симеон «на Взрубе за Встретением», а Иван «на Неглинною… на Орбате против Каменново мосту старово»[88].

Выбор Симеона Бекбулатовича имел длительную предысторию. Еще Василий III породнился с татарским царевичем Куйдакулом Ибреимовичем, прямым потомком основателя Казанского ханства Улу-Мухаммеда. Куйдакул был крещен в декабре 1505 г., получив при этом имя Петра. В январе 1506 г. его женили на сестре Василия III. Для прочности связей с Москвой 28 декабря 1505 г. он дал запись в верности великому князю всея Руси. Царевич Петр (или, как его стали называть, «зять» Василия III) сразу же обособился от других татарских царевичей, но не вошел в среду братьев государя и отдельного удела не получил. Он пользовался особым покровительством великого князя Василия. Петр был братом двух казанских «царей»: Мухаммед-Эмина и Абдул-Летифа. Их мать Нур-Салтан после смерти своего супруга Ибреима вышла замуж за крымского хана Менгли-Гирея[89]. Таким образом, царевич Петр находился в самых тесных родственных связях с правящими кругами Казани и Крыма и занимал важное место в далеко идущих восточных планах Василия III. Но не только в них.

До 1530 г. у Василия III не было сына, и перед великим князем неминуемо должен был встать вопрос о том, кому передать престол, а вместе с тем и дело сплочения воедино всех русских земель. В конце 1509 г., «едучи в Новгород и Псков», Василий III написал первый вариант духовной, которую он «велел сжещи» во время предсмертной болезни 1533 г.[90] Кто был назван наследником в этом завещании? Старший из братьев Василия III — Юрий? Но именно в 1509 г. отношения с ним великого князя были резко неприязненными. Возможно, они обострились после перехода Иосифо-Волоколамского монастыря под великокняжеский патронат (ведь значительная часть земель монастыря находилась в Рузском уделе кн. Юрия). Передача великокняжеского престола младшим братьям в обход Юрия означала бы невиданное нарушение старинных традиций, да и не меняла ничего по существу. Думается, наследником престола Василий III хотел сделать царевича Петра.