Те Ранги Хироа - Мореплаватели солнечного восхода

• Название: Мореплаватели солнечного восхода
• Автор: Те Ранги Хироа
• Издательство: Географиздат
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1959

Советским читателям широко известна книга норвежца Т. Хейердала «Путешествие на Кон-Тики», где доказывается теория заселения островов Тихого океана со стороны Америки. Идея данной книги противоположная — доказать, что заселение тихоокеанских островов шло с запада на восток.

Автор этой книги, уроженец Новой Зеландии, в жилах которого течет маорийская кровь, превосходно знал маорийский язык и языки полинезийцев. Знание местных языков позволило ему стать и знатоком истории этой части земного шара, знатоком легенд и преданий жителей далекой Океании. Основываясь на блестящем знании фольклора, а также на археологических материалах автор рассказывает о замечательных мореплавателях-полинезийцах, умевших преодолевать тысячи километров на своих крохотных суденышках.

Книга написана превосходным языком и читается с огромным интересом.

---

Еще до восхода солнца ремесленники в своих рабочих набедренных повязках, убежденные в том, что тесла, как и они сами, проникнуты божественным духом, разыскивали заранее отобранные деревья. Тане был богом леса, а деревья были его детьми. Поэтому, прежде чем подступить с теслом к дереву, нужно было вымолить прощение у Тане за то, что у него отнимали ребенка. Некоторые породы деревьев принадлежали другим богам, у которых также приходилось с особым ритуалом испрашивать разрешение.

Все полинезийцы знают сказание о Рате, который повалил дерево без разрешения богов. Обрубив ветви и ободрав кору, Рата отправился на ночлег. Когда он вернулся на следующий день, дерево стояло как ни в чем не бывало, будто его и не касалась рука человека. Озадаченный, он все же снова повалил дерево и спрятался невдалеке. Тогда явились эльфы, и лесные феи, прислужники божественного хозяина дерева. Они окружили упавшего лесного гиганта и горестно запели хором:

Слетайтесь сюда, слетайтесь туда,
О куски моего дерева!
Вы, ветки, займите свои места,
Древесный сок, устремись наверх,
Клейкая смола, восстанови и залечи раны!
Встань, дерево! Вот оно уже поднимается!

На глазах у потрясенного Раты листья, щепки и ветки заняли свои прежние места, ствол поднялся на исцеленном корне и снова вершина дерева гордо вознесла свою крону над зелеными соседями. Рата не в силах был сдержать свой гнев, увидев, что труд его вновь оказался напрасным. Он выскочил из своего убежища и принялся укорять фей. На эти упреки феи бесстрашно возразили ему, что он не имел права трогать чужую собственность без согласия божественного владельца. Рата признал свою вину, и тогда ополчившиеся на него сверхъестественные существа смилостивились и стали помогать ему. Феи сделали за ночь чудесную большую лодку и, совершив под проливным дождем обряд посвящения, стащили ее по радуге в лагуну перед домом Раты.

Полинезийцы рубили деревья как в долинах, так и на возвышенностях; облегчая свой труд песнями и заклинаниями, они тащили отесанные стволы деревьев под плотничий навес. Они раскалывали бревна и придавали им различную форму; одни сорта древесины шли на изготовление килей, другие — на доски для корпуса и настила. Когда «быстро мелькающие» тесла плотников раскалялись и становились хрупкими от трения, их загоняли в сочные банановые стволы, чтобы они там остывали. Время от времени тесла точили на глыбах песчаника. Доски корпуса подгоняли плотно друг к другу и располагали одну над другой, образуя гладкую обшивку, причем верхний край каждой нижележащей доски обмазывался мокрым илом. При этом обнаруживались все шероховатости, отпечатываясь грязными пятнами на верхней доске; затем они стесывались и оба края точно подгоняли друг к другу; швы промазывались толченой кокосовой шелухой, смешанной с клейким соком хлебного дерева. По краям смежных досок просверливали по паре отверстий, пользуясь при этом раковинами «теребра», острыми прутьями твердых пород дерева или каменными резцами. Через эти отверстия продевалась веревка, сплетенная втрое из волокна кокосовой кожуры. Так соединялись отдельные части лодки. И этот плетеный шнур и доски, которые он связывал, считались атрибутами бога Тане.

При постройке судна две пары мастеров работали по обеим его сторонам, располагаясь симметрично по отношению к килю. По преданиям, когда строили знаменитую «Хохоио» для великого таитянского мореплавателя Хиро, главным мастером был Хуту. Он работал над внешней стороной правого борта лодки, тогда как Тау-мариари, его помощник, работал над внутренней стороной того же борта. Мемеру, королевский мастер из Опоа, работал над внешней стороной левого борта, а его помощник Маи-хае — над внутренней. Продергивая шнур, чтобы скрепить доски, они распевали:

Что у меня, о Тане,
Тане, бог красоты!
Это бечева,
Это бечева от сил небесных,
Это твоя бечева, о Тане!
Проденешь ее изнутри — она выйдет снаружи,
Проденешь ее снаружи — она выйдет изнутри,
Туже затяни ее, крепче завяжи ее!

Эта песнь рассказывает о той роли, которую выполняла бечева, скрепляя части лодки, с тем, чтобы «можно было плыть и по мелкой зыби и по большим морским валам, проникать в ближние страны и открывать далекие горизонты». Сама лодка считалась собственностью Тане, что было отнюдь не простой любезностью, так как обязывало бога заботиться о своем имуществе. Особое значение процесса скрепления досок бечевой вновь подчеркивается в заключительных словах песни:

Это твоя бечева, о Тане,
Сделай ее прочной, сделай ее прочной.

После скрепления досок корпус лодки омывался чистой водой, сушился и раскрашивался снаружи и изнутри красной глиной, смешанной с древесным углем. При сооружении большой лодки приходилось раздвигать плотничий навес, чтобы могли поместиться поплавок-балансир, настил, снасти лодки, украшения на корме и рубка. Процессу скрепления балансира с лодкой полинезийцы придавали огромное значение; снова песнопениями призывался на помощь бог Тане, чтобы скрепления были достаточно прочными:

То не может ослабнуть,
То не может развязаться,
Что связано священной бечевой,
Твоей священной бечевой, о Тане!

Отстроенной лодке присваивалось имя, и обычно она посвящалась Тане. Спуск на воду большой лодки был более важным событием в жизни полинезийцев, чем спуск с европейских или американских верфей океанского лайнера или военного корабля. На Западе за этим событием равнодушно наблюдает несколько избранных гостей, тогда как в Полинезии в спуске судна на воду принимало участие все население округи. Для праздничного пиршества заранее готовились различные угощения. Украшенные цветами и ароматичными травами, наряженные в свои лучшие одежды и украшения, собирались полинезийцы на морском берегу и с восхищением следили за спуском на воду крупного судна. Под киль его помещали круглые бревна, и по этому настилу, по мере того как перетаскивали вперед бревна, мужчины продвигали лодку, держа ее за борта. При этом главный мастер взывал к многочисленным богам, чтобы те помогли людям тянуть ладью по бревнам. Наконец, сопровождаемая оглушительными криками толпы, лодка соскальзывала на воду. Там она изящно покачивалась, и вздымающиеся волны приветствовали ее. В Европе существует обычай «крестить» корабль, обливая нос судна шампанским. В Полинезии же новую лодку заставляли хлебнуть морской воды («ину таи»), так как полинезийцы считали великий океан «алтарем богов». На этом гигантском алтаре ладью раскачивали, чтобы волны захлестывали то нос, то корму. После того как вода покрывала дно лодки, ее начинали быстро вычерпывать специально изготовленными для этого ковшами. Так и ковши приучались к своим будущим обязанностям. Лодка, хлебнувшая морской волны, считалась посвященной Тане, и, самое главное, она знакомилась со стихией, которую ей было суждено завоевывать.

Ладья оснащалась мачтой, парусами, веслами-гребками, ковшами и каменными якорями. На некоторых ладьях устанавливали до трех мачт. Паруса изготавливали из циновок, сплетенных из пандануса, которые сшивали, придавая форму треугольника, и натягивали на деревянные реи, чтобы укрепить длинные стороны паруса. Ладьи оснащались иногда парусом-шпринтовом с вершиной треугольника у основания мачты, или «латинским» парусом с реями, укрепленными на мачте причем вершина находилась впереди на носу. В то время как длинные ладьи скандинавских викингов были снабжены веслами в уключинах, для лодок мореходов Тихого океана были характерны весла-гребки. Преимущество обычных весел заключалось в том, что уключины превращали их в рычаги; но у них был тот недостаток, что гребцам приходилось сидеть спиной к движению лодки. Полинезийские же гребны смотрели вперед на надвигавшиеся волны и убегающий горизонт. Широко открытыми глазами они пристально глядели на развертывавшиеся перед ними океанские просторы.

Немало было написано о том, что из-за сопротивления балансира полинезийцы по преимуществу дрейфовали по ветру и при этом недостаточно принимали в расчет действие весел-гребков, которыми они пользовались в открытом море. Вместо настоящего руля полинезийцы применяли рулевое весло, которому придавалось такое большое значение, что обычно ему давали собственное имя. Полинезийские легенды сохранили не только имена мореплавателей, названия больших лодок, но и названия рулевых весел. Маорийские легенды упоминают даже о лодках богов, причем они неизменно указывают имена рулевых весел. В древней песне о жившем на десятом небе боге Рехуа воспевается и его весло:

Те хое о Рехуа
Ко Рапапарапа-теуира.
(Было у Рехуа весло
«Блеск молнии»).

Несмотря на то, что полинезийцы смолили лодки, течь бывала очень сильной, и поэтому в плаваниях кто-нибудь постоянно занимался вычерпыванием воды; на больших ладьях ковш, служивший для этой цели, также получал собственное имя; так ковш бога Рехуа назывался «Вакавахатаупата». В далекие морские плавания брали каменные якоря, в них просверливали отверстия для каната. Во время штормов носовые якоря бросали за борт, чтобы ладья всегда была обращена носом к волне, а легкие якоря — чтобы определить направление течения.