» » » » Эдуард Лабулэ - Сказки


Авторские права

Эдуард Лабулэ - Сказки

Здесь можно скачать бесплатно "Эдуард Лабулэ - Сказки" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Сказка, издательство Банк культурной информации, год 1994. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Эдуард Лабулэ - Сказки
Рейтинг:
Название:
Сказки
Издательство:
Банк культурной информации
Жанр:
Год:
1994
ISBN:
5-85865-029-5
Скачать:

99Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания...

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "Сказки"

Описание и краткое содержание "Сказки" читать бесплатно онлайн.



В очередной выпуск «Иллюстрированной библиотеки сказок для детей и взрослых» вошли сказки Эдуарда Лабулэ, неизвестные нашему читателю. Памфлет-сказка «Принц-пудель» печатается в переводе Д. Писарева по журнальной публикации 1868 года. Текст более не воспроизводился ни в одном российском издании. Удивительные аналогии и злободневность этой сказочной сатиры должны, на наш взгляд, поразить внимательного читателя, хотя писал великий сказочник всё это более ста лет назад. Издание богато иллюстрировано рисунками, воспроизведёнными с парижского издания книг «Голубые сказки» и «Новые голубые сказки» Эдуарда Лабулэ, а также рисунками екатеринбургского художника Анатолия Демина.






Tessera hospitalis, которую я спрятал свой бумажник, была не что иное, как визитная карточка, которой почтенный Вольфганг Готтлоб дал эпиграфический оборот:

Своему возлюбленному другу доктору

СТЕПАНУ СТРЖБРСКОМУ

Коловратская улица, 719

Д-р ВОЛЬФГАНГ ГОТТЛОБ.

Т. С. П. О. П.[2]

Великолепный Ректор рекомендует как друга и брата доктора и профессора Л. из Парижа.

Reddes incolumem, precor,

Et serves animae di midi urn meae.

О, дорогое немецкое гостеприимство, святое собратство по науке, которые столько раз доставляли мне приют в чужих краях, я не знаю, как благословлять вас! Если я и не сделался, несмотря на мои путешествия, умнее и добродетельнее, как благоразумный Улисс, нашедший со времён осады Трои искусство всегда возвращаться на воду: Adversis rerum immersabilis imdis, то по крайней мере у меня, благодаря им, расширялся горизонт моей мысли, сделалось шире моё сердце, и я узнал, что Бог щедрою рукою рассеял по всей земле чудеса, которым можно удивляться, и людей, которых можно любить.

Весьма обрадованный этим приятным письмом, я отправился изучать Прагу, с горячностью путешественников-новичков, принимающих усталость за удовольствие. Имея в руках Муррея (единый непогрешимый авторитет, по мнению англичан), я отправился к старому Молдавскому мосту (через Молдаву), желая посмотреть то место, с которого был сброшен в воду Иоанн Непомук, великий святой, решившийся скорее умереть, чем выдать мужу, королю и ревнивцу, высказанное ему на исповеди королевою, его царственною исповедницею. Затем я поднялся в Градчин, столь богатый воспоминаниями, посетил его церковь и посмотрел её гробницы, мощи и сокровища. Оттуда я снова сошёл в город, где ничто не ускользнуло от моего любопытства. Clementinum, Carolinum, Museum, старое еврейское кладбище, всё было мною осмотрено. Наконец, в два часа, следуя обыкновению, я пообедал, но не в отеле, а на острове Софии, на чистом воздухе, окружённый водою и цветами и при звуках превосходной музыки. Чтобы ничего не доставало удовольствиям этого бестолкового дня, я спустился по висячему мосту на Shutzeninsel, считая невозможным быть на родине Фрейшица и не дотронуться до карабина. Здесь я узнал на опыте, что я мог бы отправиться на войну, без всякого опасения нарушить пятую команду. В девяти шагах я не попал бы в целый батальон, разве сделал бы так, как сделал бедный Макс, и продал бы свою душу дьяволу. Это, впрочем, немножко дороговато для старого философа, и потому я предоставлял делать это влюблённым и Цезарям.

Уже солнце садилось на горизонте, окрашивая своими последними лучами в кроваво-огненный цвет тихие воды Молдавы, когда я, утомлённый тем, что с самого утра видел только одни камни, церковные окна да картины, вспомнил наконец, что приятно было бы увидеть теперь какое-нибудь дружеское лицо. Коловратская улица была недалеко, я направил туда свои шаги и скоро нашёл 719 нумер. Это был дом скромной наружности, с низкою дверью, над которой была приделана вылепленная из гипса львиная голова; я постучался, но не получил ответа; я постучался во второй раз и услышал внутри мужской голос.

— Нанинка! — звал этот голос. — Нанинка, nekdo klepa na dwere.

— Милостивый Боже! — воскликнул я. — Неужели я, никогда не учась, уже знаю чешский язык? Klepa, это немецкое klopfen — стучаться; dwere, это thur — дверь. О, могущество лингвистики!

— Dobre gitro, panel[3] — проговорила скороговоркой, открывая дверь, высокая девушка в зелёной юбке и красной кофте. Это и была Нанинка, одним словом уничтожившая мою науку и мою мечту. Dobre ditro, для меня, было с еврейского.

Я спросил у неё по-немецки, дома ли её господин; но не успел я окончить мой вопрос, как она принялась хохотать. Я вынул из бумажника tessera hospitalis и попробовал прочесть имя моего хозяина; напрасный труд; Нанинка ещё пуще заходотала. В отчаянии я подал ей карточку, крича:

— Степан! Степан!

Но Нанинка не переставала хохотать, и потом с таким усердием, что от гнева я свою очередь тоже принялся смеяться. К счастью, голос внутри подоспел ко мне на помощь, зовя Нанинку.

Высокая девушка сделала мне знак рукой пойти и, взяв карточку, стала подниматься небольшой лестнице, повторяя:

— Niemec, pane, niemec![4] — два слова, не преминувшие ввести меня в замешательство.

Минуту спустя Степан уже пожимал мне руку. С зачёсанными назад белокурыми волосами, голубыми светлыми глазами, с прямым носом и большими усами, это было одно (из тех открытых и честных лиц, которых с первого-же взгляда нельзя не полюбить.

— Как я счастлив, что могу принять вас в своём доме, — сказал он, — но как жаль, что я не умею говорить по-французски! Впрочем, нужды нет, вы ведь говорите по-немецки, и, следовательно, мы можем вдоволь проклинать этих гнусных Тудесков на их же собственном языке. Как был добр мой старый учитель, что вспомнил обо мне! Войдите, я хочу представить вам всё моё семейство, мою бабушку и мою сестру.

В глубине мрачной гостиной, едва освещённой последними лучами заходящего солнца, куда мы вошли, сидела бабушка, вертя свою самопрялку, самопрялку Маргариты; впереди её молодая девушка играла на фортепиано и пела народную песню, замолкнув, однако же, при шуме наших шагов.

— Дорогая матушка, — сказал Степан, — представляю вам француза, друга профессора Готтлоба. Доктор, вот моя сестра Катенька.

Не успели мы и познакомиться, как — уже все четверо сидели и спокойно разговаривали, как какие-нибудь старинные друзья.

Говоря спокойно, я умалчиваю о том, как входила и уходила высокая Нанинка, причём она что-то бормотала на ухо своей молодой хозяйке, а также о тех таинственных знаках, которые она делала в воздухе, меня при этом находившимися в её руке ключами. На языке гостеприимства, на языка котором говорил уже старый Авраам, это значило: «Вот гость, он послан нам Богом. Сохраним честь нашего дома.»

В то время, как происходили эти невинные переговоры, разговор шел своим чередом; но несмотря на все мои старания свернуть его на тысячу различнных предметов, Степан, по какому-то неодолимому пленению, постоянно возвращался к похвалам Чехии (Богемии) и к тирадам против немцев. Он принадлежал к тому разряду умов, который Хазлит так удачно назвал игроками на органе (joiieurs d’orgiie); впрочем, это весьма любезные люди, один недостаток которых только тот, что они постоянно носятся с одною и той же идеей и всегда поют одну лишь песнь.

— Дайте мне вашу руку, — сказал он, — ведь славяне и французы братья. Не забрось судьба между нами этих холодных германцев, то давно Европа была бы одним отечеством. Мы другие, чехи; если мы и заняли место прежних кельтов в Богемии, то мы сохранили их ум, доблесть и любовь к свободе. Вы, конечно, видели на Градчине сеймовую залу, Landtagstube, и окно, из которого наши отцы выбросили с высоты 80-ти футов советников императорской тирании? Это то, что называли чешским обычаем; что бы ни говорили, а есть в этом способе заявлять своё мнение и своя хорошая сторона. Окно цело до сих пор, и вы можете видеть из него не менее замечательные окна в ратуше. Все наши политические враги прошли по этому пути. Нас, других чехов, хотя бы даже убивали, мы всё-таки не уступим. В наших жилах до сих пор ещё течёт кровь Непомука, Гусса и Жижки.

В чужих краях я, вообще говоря, не люблю толковать о политике, из опасения изменить той осторожности, которую налагает на нас гостеприимство, и потому я попытался натолкнуть Степана заговорить о Франции. Ничего хуже этого я не мог придумать.

— Некогда, — сказал он, — наши отцы вместе сражались. В битве при Креси этот старый слепой король, заставивший привязать себя между двумя своими оруженосцами, бросившийся на неприятеля и павший героем, был чех: это наш король Иоанн Люксембургский. Я уверен, что во Франции, этой стране храбрецов, его не забыли. Кто знает, не суждено ли этому союзу возобновиться когда-нибудь, только уже не против англичан?

Наступила удобная минута свернуть разговор в другую сторону, и я начал говорить ему о богемском или чешском языке я о родстве всех индоевропейских языков; арийская грамматика казалась мне нейтральною почвою, где мы были бы в безопасности от разногласий. Не будучи ни тот ни другой филологами, мы не имели никакой причины ссориться. Но я ошибся. Едва коснулись мы этого предмета, как Степан принялся хохотать.

— Слушайте, — сказал он мне, — это напоминает мне интересный анекдот про императора Сигизмунда, который, при всех своих пороках и недостатках, сохранял, однако же, национальный характер ума. На Констанцском соборе ему пришлось сказать прекрасную речь на императорской латыни: «Videte patres, — так начал он ою речь, обращаясь к отцам собора, — Ut eradicetis schismam Hussitarum.» На это один монах из Богемии, смелый и прямой, как чех, встал и заметил ему: «Serenlssime rex schisma est generis neutri.» — «A ты откуда знаешь?» — спросил его Сигизмунд, уже на своём отечественном языке… — «Так учит Александр Галл», — ответил монах. — «А кто это такой Александр Галл?» — «Он был монах», — сказал наш обрезанный педант.


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Сказки"

Книги похожие на "Сказки" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Эдуард Лабулэ

Эдуард Лабулэ - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Эдуард Лабулэ - Сказки"

Отзывы читателей о книге "Сказки", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.