Тони Парсонс - Моя любимая жена

• Название: Моя любимая жена
• Автор: Тони Парсонс
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38547-8

«Восток — дело тонкое». Тем более если это дело происходит в современном Китае.

Особо прихотливыми для человека Запада представляются здесь интимные отношения между мужчиной и женщиной. В этом пришлось убедиться молодому лондонскому юристу Биллу Холдену, приехавшему с семьей в Шанхай в надежде на быстрый карьерный рост. Внезапно вспыхнувшая любовь к китаянке настолько переворачивает его жизнь, что на многие вопросы он теперь смотрит иными глазами.

Общий тираж «Моей любимой жены» перевалил на сегодняшний день за три с половиной миллиона экземпляров. Это один из самых популярных романов всемирно читаемого Тони Парсонса.

---

— И всего-то? — Бекка вновь повернулась к ноутбуку. — Я думала… другое.

Билл не сразу понял. Она подумала, что он от них уходит. Теперь Билл знал: он никогда от них не уйдет. Если Бекку не устраивает жизнь с ним, ей придется самой оставить его. Ее пальцы бегали по клавиатуре.

— Но ведь тебя собирались сделать партнером. Сказано было без раздражения, без недовольства. Как будто он обещал что-то купить по дороге и вдруг забыл.

— Прости меня, Бекки. Я очень виноват перед тобой. Я разочаровал тебя во всем, в чем только мог.

Бекка торопливо уничтожала файлы. Зацепив указателем мыши очередной «дом мечты», она тащила картинку в корзину, находившуюся в правом нижнем углу экрана.

— Это всего лишь работа, Билл. Ты найдешь другую.

Она не понимает! Неужели она не понимает, как много все это для него значило?

— Теперь мы вынуждены вернуться в Англию. В ту жизнь, от которой мы так хотели избавиться…

— А разве кроме этой фирмы нет других? Ты обязательно найдешь себе работу. Трудолюбивые, опытные юристы нужны везде.

— Но Холли… она привыкла к своим здешним друзьям.

— Ей уже пять лет, — сердито оборвала его Бекка. Наконец-то у нее появилась возможность рассердиться. Казалось, она даже рада этому. — Холли уже пять лет. Ничего страшного. Заведет себе новых друзей. Пусть привыкает: ей это придется делать всю жизнь. Мы когда-то привыкли. Привыкнет и она.

Вспышка гнева прошла. Бекка прижала ладонь к его сердцу.

— Самое главное — мы вместе. Наш дом — он не в Лондоне и не здесь. Наш дом — это мы. Куда бы мы ни отправились, мы несем его с собой. Наш дом — это ты, я и Холли. Мы втроем. Теперь я это понимаю. — Она коснулась его лица. — Билл, неужели ты этого еще не понял?

Билл заморгал, отгоняя жгучие, внезапно хлынувшие слезы.

— Я думаю, тебе придется снова в меня влюбиться, — проговорила Бекка. Она говорила спокойно, и глаза ее были сухими. — Мужчина и женщина. Муж и жена… Нам обоим придется снова влюбиться друг в друга. Иначе… иначе все теряет смысл.

Вечером, когда Холли давно уже спала и ей со стен улыбались принцессы, Билл постоял, слушая ее ровное дыхание, затем вернулся в большую спальню. Там он сел на кровать и смотрел, как Бекка раздевается. После сказанного у компьютера они почти не говорили ни о том, что случилось, ни о предстоящем возвращении в Лондон. Они оба подустали от разговоров. Слишком много слов. Бекка сняла с себя все и подошла к мужу. Билл по-прежнему сидел одетым и глядел на нее. Они и сейчас ничего не сказали друг другу. Слова нужны супругам, где постель — продолжение супружеской жизни. А они хотели быть влюбленными.

«…Моя жена», — только и успел подумать Билл, проваливаясь в сон.

Глава 30

И все-таки он увидел ее еще раз.

Случайно, в районе Бунда, напротив отеля «Мир». Билл возвращался домой, закрыв свой банковский счет. Одно из сотни больших и малых дел, которые нужно успеть сделать до отъезда. Завтра они покинут Шанхай… Вот тогда он и увидел Цзинь-Цзинь с ее новым мужчиной.

Было начало июля. Ослепительно сверкало солнце. Билл думал совсем о другом. Наверное, он прошел бы мимо, но что-то заставило его остановиться. Сходство? Именно сходство. Ее он узнал бы мгновенно. Разве Билл мог спутать ее с какой-нибудь другой женщиной? Он часто видел женщин, похожих на нее. Но только похожих.

Для Цзинь-Цзинь она выглядела слишком заурядно. Заурядная женщина не могла быть причиной сумасшедшего счастья и оглушительного несчастья и боли, задевшей столько сердец. Цзинь-Цзинь могла быть только особой, единственной в своем роде.

Билл стоял, глядя ей вслед. И тогда женщина оглянулась через плечо. Ее спутник тоже оглянулся и обнял ее за талию. Вполне понятный жест: «Не волнуйся, дорогая, я сумею тебя защитить от этого назойливого незнакомца».

Значит, это все-таки она.

Это была Цзинь-Цзинь, и они с Биллом прошли мимо друг друга, как совершенно незнакомые люди. Билл едва не рассмеялся вслух от столь явной нелепости. Эмоции остались в прошлом. Наверное, все осталось в прошлом, если он едва узнал ее.

Цзинь-Цзинь и ее спутник пошли дальше.

Билл повернулся и пошел за ними, совершенно не представляя, зачем идет и что ей скажет. Можно ничего не говорить. Его задела мужская рука на ее талии. Его задела сама мысль, что кто-то будет защищать Цзинь-Цзинь от него.

Билл прибавил шагу и почти догнал их. Теперь он знал: это она. Она так и не стала диктором на телевидении. И не станет. Прежде ему казалось, что однажды он включит телевизор и на государственном телеканале увидит ее, читающую выпуск новостей, глядя на невидимую для зрителей бегущую строку. Она будет похожа на ту фотографию на паспорт, сделанную за год до их встречи… Этому замыслу, как и многим другим их мечтам, не суждено было сбыться.

В ней что-то исчезло. Сияние молодости, какая-то магия или что-то еще. А может, никакой магии и не было, или если она и существовала, то исключительно в его восприятии? Но сейчас все волшебство испарилось, сияние погасло. Сейчас Билл видел в ней лишь привлекательную женщину тридцати с лишним лет. Как и любая женщина, она постепенно старела. Кажется, она была старше Билла года на три. Тогда это их совершенно не волновало. Они находились в особом времени. Вернее, в особом безвременье.

Но что удивительно, теперь, когда Биллу открылась заурядность Цзинь-Цзинь, когда он увидел в ней просто женщину, идущую своей жизненной тропой, женщину, изо всех сил старающуюся не утратить привлекательности для нового мужчины и себя самой… теперь, когда все это открылось Биллу Холдену, он понял, что до сих пор любит ее. Точнее, несет в себе остатки умершей любви и будет нести всегда.

Однако Цзинь-Цзинь не принадлежала Биллу Холдену, и Билл Холден не принадлежал Цзинь-Цзинь.

Счастливая пара остановилась возле газетного лотка. Мужчина выбирал газету. Европеец; возможно, даже моложе Билла. В нем не было ничего особенного; первый подвернувшийся ей парень. Наверное, она встретила его в баре, спортивном зале или любом ином месте, где обычно встречаются люди.

Билл заметил, что Цзинь-Цзинь, увидев его, не перестала улыбаться. Ее улыбка была напряженной, защитной, словно она пыталась себя убедить, что все случившееся очень забавно.

А может, это его домыслы? Может, это он выставляет себя на посмешище? Ведь улыбка могла быть и повязкой на душевной ране. Откуда ему знать?

Билл и Цзинь-Цзинь смотрели друг на друга. Они оба были в темных очках. Билла это даже радовало. Он не представлял, как бы они снова посмотрели друг друга в глаза. Мужчина, который был с ней… первый попавшийся, кого она встретила в баре или спортзале, опять обнял ее за плечо.

«Не волнуйся, дорогая, я сумею тебя защитить от этого назойливого незнакомца».

Да что ты понимаешь, парень?

Билл вдруг начал бормотать совершенную банальщину.

— Рад вас видеть, рад вас видеть, — бубнил он, пожимая им руки.

Он вел себя, словно капитан проигравшей команды. Билл пожал руку ее новому мужчине, потом Цзинь-Цзинь.

Он выбрал единственную роль, какая пришла ему в голову, — роль добродушного неудачника. Привет тебе, парень из бара, спортзала или еще откуда-то. Встречался ли он раньше с Цзинь-Цзинь? Нет, вряд ли. Цзинь-Цзинь назвала Биллу имя ее нового мужчины, которое он тут же забыл.

— Рад вас видеть, — повторял Билл. — Рад вас видеть.

Прекрасно! Замечательно! Все настолько замечательно, что он вот-вот задохнется. От радости.

Затем он повернулся и зашагал прочь от них. Его настиг голос Цзинь-Цзинь.

— Моя мама приехала! — крикнула она, словно это известие что-то значило для него.

— Большой привет ей от меня, — не останавливаясь, ответил Билл.

Сейчас он не паясничал. Возможно, и Цзинь-Цзинь упомянула о матери, чувствуя, что их отношения полностью закончились. Она отпускала его и хотела немного продлить эти последние секунды. Они оба знали: сегодня они виделись в последний раз. Больше они никогда не встретятся. Останутся лишь воспоминания и фотографии, которые она не решилась уничтожить.

Цзинь-Цзинь не была невинной и наивной девочкой. Ни в коем случае. Она родилась и выросла в куда более жестком и суровом мире, чем он. Билл видел лишь отблеск этого мира. Но в ее душе существовал уголок, куда она не пускала никого: ни отца, ни человека, поселившего ее в «Райском квартале», ни Билла. Это был ее неприкосновенный мир, и Билл завидовал ей и любил ее за это.

Он дошел до конца улицы, знаменитой улицы, олицетворяющей величие старого, колониального Шанхая. Ее здания смотрели через реку на другой Шанхай, город будущего. Билл подозвал такси. Ему нужно было ехать в обратную сторону, а значит, у него появлялся шанс увидеть Цзинь-Цзинь в самый последний раз.

Билл увидел их на террасе кафе. Мужчина сидел спиной к проезжей части и читал газету. Он словно забыл о существовании Цзинь-Цзинь. На ее лице не осталось даже тени улыбки.