Георг Ферштайн - Энциклопедия йоги

• Название: Энциклопедия йоги
• Автор: Георг Ферштайн
• Жанр: Философия

Автор книги, Георг Фёрштайн, известный, в широких кругах, своими научными трудами и произведениями, посвященными йоге. Книга "Энциклопедия йоги" - результат почти тридцатилетней научной-исследовательской и практической работы автора в данной области. Структурное и целостное изложение основ йоги, научных исследований и открытий, связанных с ее традицией большой вклад в популяризацию йоги. В книге рассматривается развитие практики йоги начиная с ведийской (Ведической) эпохи и заканчивая временами тантры и хатха-йоги, иллюстрируя повествование отрывками из основополагающих трудов по йоге автор раскрывает все тонкости практики. Материал изложен доступно и просто, сочетая научный подход и духовное восприятие, что позволяет рекомендовать эту книгу преподавателям йоги и телесно-ориентированных психотехник, специалистам в области истории религий, философии, психологии, теологии и культурологии, и менее подготовленным читателям, ищущим свой путь к самопознанию.

---

III. ВЫРАБОТКА МУДРОСТИ — КОММЕНТАТОРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Сутры не были созданы усилиями одной традиции или школы мысли. Скорее, они явились итогом тех знаний, что были выработаны многими поколениями мыслителей. Но их лаконичность обернулась палкой о двух концах. С одной стороны, сам стиль Сутр породил много неясностей: с ослаблением самой традиции устной передачи учений исходные идеи и представления постепенно терялись из виду, что давало порой повод для весьма различных толкований. Например, Брахма-сутра Бадараяны, ключевое произведение веданты, составленное около 200-х гг. н. э… используется для утверждения своих взглядов как представителями недвойственной (адвайта), так и двойственной (двайта) школ данной традиции. С другой стороны, присущая жанру Сутр неопределенность вела к плодотворному обновлению старых идей.

Даже самые творческие умы традиционной Индии были вынуждены развивать свои новаторские мысли в рамках собственной традиции — будь то веданта, буддизм, джайнизм или йога. Они должны были учитывать существующее мнение или, по меньшей мере, делать вид, что считаются с ним. В тюбом случае философские Сутры скорее побуждали к спорам и вели к. инакомыслию, нежели сдерживали творческий порыв. Они приводили к созданию комментариев, которые порождали новые комментарии, подкомментарии и словники для них. Йога-cympа Патанджали также вдохновляла последующие поколения на создание обильной комментаторской литературы, куда входят бхашьи (исходные разъясняющие груды, содержащие много данных по существу рассматриваемого вопроса), вритти (исходные комментарии, дающие подстрочные объяснения), тики (словники, глоссарии к комментариям), упитаки (субглоссарии к словникам). Типичным примером Тики являются Таттва-вайшаради Вачаспати Мишры и Йога-варттика Виджняны Бхикшу — оба труда представляют глоссарии на Йога-бхашью Вьясы, тогда как Патанджала-рахасья Рагхавананды, например, относится к разряду субглоссариев.

Йога-бхашья Вьясы

Самый древний из дошедших до нас комментариев на Йога-сутру — Йога-бхашья («Толкование на тогу») Вьясы. Она, вероятно, была написана в пятом веке н. э. [344]. Ее — втором считают того же человека, который составил еще четыре ведийских собрания гимнов, эпос Махабхарата, многочисленные Пураны (народные священные энциклопедии) и множество иных трудов. Эта кажущаяся несуразной идея в действительности, однако, имеет под собой некую основу, поскольку само имя Вьяса означает «собиратель» и, вероятно, было прозвищем, а не собственным именем, а поэтому прикладывалось ко многим отдельным лицам на протяжении долгого времени. О настоящем Вьясе или многих Вьясах мы знаем по сути столь же мало, как и о Патанджали.

Согласно преданию, Вьяса был сыном мудреца Парашары и нимфы Сатьявати (именуемой также Кали), которую Парашара соблазнил. В признательность за ее красоту и любовь мудрец не только вернул ей посредством волшебства девственность, но также избавил ее от- рыбного запаха, который она унаследовала от своей матери. Вьяса воспитывался тайно на острове (двипа); отсюда его прозвание Двайпаяна («островитянин»). Поскольку ребенком он носил имя Кришна, он известен еше как Кришна Двайпаяна.

Позднее красота Сатьявати пленила престарелого царя Шантану, который тот час влюбился в нее. Он попросил руки Сатьявати, и отец дал согласие при условии, что трон унаследуют ее дети, а не ребенок от первого брака царя. Шантану принял условие после того, как его взрослый сын Бхишма, о чьих героических свершениях рассказывается в Махабхарате, отказался от своих наследственных прав. Супруги прожили счастливо почти двадцать лет, и у них родилось двое сыновей. После смерти Шантану их первенец по праву занял престол, но во время военного похода он умирает. Тогда был коронован его брат, имевший двух жен. Но, увы, и его правление было кратким, ибо он вскоре умирает от чахотки. Поскольку он не оставил после себя потомства, обычай требовал, чтобы ближайший родственник произвел на свет ребенка от одной из двух жен. Бхишма был отвергнут, так как дал клятву никогда не иметь детей.

Сатьявати призвала во дворец для исполнения этой благородной обязанности Вьясу. Две женщины, Амбика и Амбалика, рассчитывали, что подобной чести удостоится царственный Бхишма. Они были потрясены, когда некрасивый Вьяса в убогой одежде затворника вступил в их покои. Сначала Вьяса занялся любовью с одной вдовой, а затем с другой. Таким образом он стал отцом слепого Дхаритараштры и бледного Панду. В тот же вечер Вьяса зачал еще одного ребенка — со служанкой, которая послужила ему заменой, когда он хотел повторно исполнить свой долг с одной из вдов. Дхритараштра родился слепым оттого, что его мать, Амбика, потрясенная видом Вьясы, закрыла глаза, тогда как бледность Панду была вызвана тем, что когда Вьяса приблизился к Амбалике, у той вся кровь отхлынула от лица. Тем самым Вьяса стал источником великой войны, описанной в Махабхарате, которая велась соответственно между сыновьями Дхритараштры и Панду. Мы можем усмотреть в этом искусный литературный прием, посредством которого создатель эпоса Махабхарата ввел себя в повествование, или же можем предположить, что здесь содержится некое зерно исторической правды.

Кем бы ни был автор Йога-бхашьи, его труд содержит ключ ко многим наиболее загадочным высказываниям сочинения Патанджали. Однако нам следует пользоваться им осторожно, поскольку этих двух знатоков йоги отделяют друг от друга несколько столетий. Хотя, по всей видимости, сам Вьяса и был йогином достаточно высокого уровня — ведь с особым знанием дела он пишет как раз по поводу эзотерических проблем, похоже, он не принадлежит прямой линии преемственности Патанджали, так как некоторые из его толкований и терминов расходятся с представлениями Йога-сутры.

Другие комментарии

От восьмого века до нас дошел труд джайнского ученого мужа Хари бхадры Сурн Шад-даршана-самуччая («Собрание шести воззрений»), который содержит главу о йоге Патанджали. Однако, строго говоря, это не комментарий.

Первый значительный комментарий после Йога-бхашьи Вьясы — Таттва-вайшаради («Искусность в истине») Вачаспати Мишры, который жил в девятом веке и был пандитом до мозга костей. Он написал выдающиеся комментарии на шесть классических систем индийской философии — йогу, санкхью, веданту, мимансу, ньяю и вайшешику. Но его знание скорее теоре гическое, чем практическое. Поэтому в своем глоссарии на Йога-бхашью он склонен рассматривать филологические и эпистемологические вопросы, оставляя при этом 5ез внимания важные практические взгляды. Один эпизод из жизни Вачаспати Мишры показывает, насколько он был ученым. Когда он закончил свой основной труд — комментарий Бхамати на Брахма-сутру, то извинился перед своей женой за пренебрежение ею на протяжении долгих лет тем, что назвал ее именем свой комментарий — такова была научная награда ученого своей супруге. Тем не менее его труд дает многие полезные разъяснения к некоторым наиболее трудным местам Йога-бхашьи.

Одиннадцатый век донес до нас два важных произведения. Первое — это арабский перевод Йога-сутры, осуществленный продавленным персидским ученым Бируни, вернее, вольное переложение, которое оказало глубокое воздействие на развитие персидского мистицизма. Другой труд — подкомментарий под названием Раджа-мартанда (Царственное солнце). иначе Бходжа-вритти царя Бходжи из Дхары, последователя шиваизма, который жил в 1019–1054 гг. н. э. Ценность этого произведения скорее носит исторический чем научный характер. Хотя Бходжа критикует предшествующих комментаторов за их произвольные толкования, его собственные разъяснения часто оказываются не менее надуманными и, пожалуй не столь оригинальными, как ему представлялось. Царь Бходжа был искусным поэтом и великим покровителем искусств и духовных традиций, и нам следует предположить, что его интерес к йоге не был чисто умозрительного толка.

Следующий значительный комментарий — Виварана («Изложение») Шанкары Бхагаватпады. Хотя это и подкомментарий, он оказывается достаточно оригинальным произведением, показывающим необычную для таких трудов независимость от толкований Бхашьи. Согласно некоторым ученым, его автор — не кто иной, как знаменитый Шанкара Ачарья (Шанкарачарья), живший в восьмом веке н. э. и самый великий поборник адвайта-веданты. Немецкий индолог Пауль Хаккер первым предположил, что до обращения Шанкары в лоно адвайта-веданты этот великий учитель был вишнуитом и сторонником традиции йоги. В дальнейшем он встретил своего учителя Говинду, который изложил ему «йогу неосязаемого» (аспарша-йога) недуализма, проповедываемую Гаудападой, автором Мандукъя-карики. Самое любопытное, что из всех его сочинений именно комментарий Шанкары на Мандукья-карику содержит больше всего ссылок на традицию йоги. Английский переводчик Вивараны Тревор Леггетт целиком согласился с предположением Хаккера, заметив: «Мне не попалось ничего, что могло бы, насколько позволяют судить мои знания, полностью исключить авторство Шанкары» [345].