Александр Новиков - В небе Ленинграда

• Название: В небе Ленинграда
• Автор: Александр Новиков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Мациевич долго и безуспешно пытался вывести машину из беспорядочного падения. "Ишачок" упорно не слушался рулей и стремительно несся к земле. Мациевич ловил вырывавшийся из рук и больно бивший по ним рычаг управления.

Наконец, рули перестали болтаться, через их упругое трепетанье Мациевич почувствовал силу воздушного потока и, осторожно работая ими, стал выводить самолет из отрицательного пикирования. С трудом, как-то странно подрагивая, истребитель взмыл в небо в нескольких десятках метров от поверхности Финского залива. Мациевич еле-еле дотянул до аэродрома. Машину временами так сотрясало, что, казалось, она вот-вот рассыплется, и Мациевич на всякий случай освободился от привязных ремней.

Но вот внизу знакомая до мельчайших подробностей лента железной дороги, за ней - аэродром. Уже кто-то подсвечивал прожектором, указывая место посадки. Мациевич сбавил скорость, машина на секунду как бы зависла в воздухе и колеса коснулись земли.

Вылез из кабины он не сразу. Откинувшись на спинку сиденья, он несколько минут сидел не шевелясь, ни о чем не думая, совершенно выдохшийся и неспособный оценить даже то великое счастье, что земля снова под его ногами, что где-то далеко от Ленинграда уже родился новый день и день этот он увидит собственными глазами, еще один день жизни.

Когда утром старший лейтенант увидел своего ястребка, то лишь горестно махнул рукой: взрывной волной так сильно деформировало плоскости, что их необходимо было менять.

- Долго,- имея в виду срок ремонта, сказал Мациевич и посмотрел на небо.

- Но ведь нужный тебе аккорд прозвучал,- заметил Оскаленко.- А ты сам говорил, что это главное.

- Верно, главное,- помедлив, ответил Мациевич.- Но я не говорил, что сбитый враг - твой последний враг.

Конец одной мортиры

Вторая схватка Мациевича с противником, но уже сухопутным, произошла в декабре 1941 г. К тому времени 26-й иап для удобства ведения боевых действий был разделен на две группы. Первая осталась на прежнем месте - на аэродроме северо-восточнее Ленинграда, чтобы прикрывать ледовую трассу через Ладожское озеро.

В декабре противник главные силы своей авиации, поддерживавшей группу армий "Север", бросил на срыв перевозок по Ладожской военно-автомобильной дороге. Мы выделили для ее прикрытия все, что могли,- 100 истребителей, т. е. более половины всех исправных машин истребительной авиации фронта, ПВО и КБФ. Небо над Ладогой превратилось в арену жесточайших схваток. А над самим Ленинградом установилось долгое затишье: вражеские самолеты все реже и реже появлялись над городом. У противника уже не хватало сил одновременно и с одинаковой интенсивностью действовать на всех важнейших участках фронта.

Вторую группу 26-го иап в составе 14 экипажей мы посадили на северном побережье Финского залива у железнодорожной станции Горской. Эта группа прикрывала Ленинград и Кронштадт. Возглавил ее Василий Мациевич.

В ту памятную всем ночь летчики, как обычно, собрались и домике, который служил им кают-компанией. Мациевич наигрывал на пианино какую-то мелодию. Иногда он поднимал голову и медленно обводил глазами боевых товарищей. До чего же они молоды - Щербина, Ищенко, Оскаленко, Максимов, Цыганенко, Аполлонин, Алексеев! Он самый старший в группе, а ему только двадцать семь. Даже шесть месяцев войны мало изменили ребят внешне, они только похудели да стали менее шумливыми, более сдоржанными.

Но молодость отваге и мужеству не помеха. Играя, Мациевич думал о том, какие это чудесные парни, что с такими, как сказал вчера Оскаленко, хоть куда: и в бой, и на подвиг. Не подведут, грудью прикроют товарища, как недавно сделал сам Дима.

Это произошло над Урицком. Во время ночной охоты за вражеской батареей Мациевич попал под сильный огонь фашистских зенитчиков. Казалось, невозможно выбраться из неумолимо сжимавшегося смертельного кольца. Снаряды рвались все ближе и ближе к машине, и иногда "ишачка" сильно встряхивало.

Комэска настолько поглотили противозенитные маневры, что он не сразу заметил ослабление вражеского огня, часть которого почему-то сместилась куда-то в сторону. В направлении залива образовалась щель, и Мациевич, еще не уяснив себе, что именно произошло, бросился в лазейку и выскочил из зоны обстрела.

Через несколько минут он был на аэродроме в Горской. Почти одновременно с ним приземлился еще кто-то. Это был Оскаленко. С аэродрома он видел частые вспышки выстрелов над Урицком и понял, что Мациевич попал в трудное положение. Летчик доложил о своих наблюдениях командиру полка Романову и попросил разрешения помочь комэску. Романов согласился. Оскаленко стремительно ворвался в зону зенитного огня, чтобы привлечь к себе внимание гитлеровцев, ударил эресами по вспышкам орудий и на крутом вираже пошел по кругу, подставляя себя под вражеские снаряды. План удался - противник часть своего огня перенес на Оскаленко...

Мациевич посмотрел на часы.

- Ну, мне пора,- сказал комэск и стал собираться в полет.

Молча натянул на себя меховой комбинезон, унты, скользнул взглядом по притихшим товардщам, кивнул им головой и направился к выходу.

- Ни пуха, ни пера! - в разнобой прозвучали за его спиной голоса.

Выйдя на улицу, старший лейтенант постоял немного, привыкая к темноте, и по узенькой, сдавленной сугробами тропинке зашагал к капониру.

Мороз на ночь покрепчал, и снег не скрипел, как обычно, а хрустел под ногами, будто раздавленный сахар. С залива тянул ветер. Влажный, он обжигал лицо сильнее, чем самый лютый мороз в безветрие. Комэск прикрыл лицо рукой и глянул вверх. Кое-где проглядывали звезды. Одни, где разрывы были чистыми, светились полно и ярко, блеск других был приглушен.

У капонира ровно и мощно гудело. Это техник Бирюков прогревал мотор истребителя. Увидев комэска, техник стал вылезать из кабины.

- Погоняй еще! - крикнул Мациевич.

Послушав, как работает мотор, комэск по сугробу взобрался на крышу капонира и стал смотреть через залив в сторону Стрельны. Где-то там за железнодорожной станцией у дороги, ведущей на Ропшу, была огневая позиция осадной мортиры, которая обстреливала по ночам блокадный Ленинград. Мациевич выслеживал ее целый месяц. Сперва действовал без плана - летал наудачу. Но гитлеровцы вели себя очень осторожно: сделав один-два выстрела, прекращали огонь. Тогда стал хитрить и Мациевич. Он появлялся над Стрельной то с востока, то с запада, то с юга, то стремительно проносился над местом предполагаемого расположения мортиры на бреющем полете, то убирал газ и планировал. Но ничего не помогало. Вражеские артиллеристы, когда он находился в воздухе, упорно молчали. Молчало и зенитное прикрытие мортиры.

Несколько раз Мациевич наугад посылал в землю эресы, надеясь хоть в отсвете их взрывов увидеть позицию осадного орудия. Но ничего подозрительного не замечал. Вокруг было голо, лишь неподалеку от дороги одиноко стояло какое-то кирпичное строение с полуобвалившимися стенами.

- В землю они мортиру что ли запрятали? - однажды в сердцах сказал Мациевич и обернулся к Ищенко.- Может, ты что посоветуешь? А не поставили ли они мортиру на специальную платформу, как то орудие, которое ты уничтожил? Впрочем, нет,- тут же отверг свое предположение комэск.- Она все время бьет из одной точки.

- Поменяй тактику,- посоветовал Ищенко.

- Что же еще можно придумать? По-разному пробовал, не получается. Молчат и все. Радиолокатор у них там, что ли?

- Я думаю, они тебя по шуму мотора засекают, еще задолго до того, как ты сбавляешь обороты. Ты когда переходишь на планирование?

- За километр, полтора,- ответил Мациевич.

- Ну, вот! Чего же ты хочешь? Они же слышат тебя, следят за звуком. И вдруг он внезапно пропадает. Не удаляется, не приближается, а пропадает. Вывод один: ты планируешь. Они разгадали твою тактику. Нет, надо менять ее. Ты попробуй спланировать издалека, километров за десять от цели. Гул мотора должен оборваться где-то очень далеко, чтобы не вызвать у фрицев подозрения. Только сперва сделай прикидку. Тут расчет должен быть точным.

Совет был дельный, и Мациевич решил воспользоваться им в ближайшем же поиске. Но с запада наползла низкая плотная облачность, видимость резко ухудшилась и даже вылеты на дежурство были отменены. Непогода держалась неделю. За это время комэск с помощью штурмана сделал необходимые для полета расчеты и выбрал маршрут. Он решил зайти на цель со стороны Петергофа. Соображение было такое: немцам слышен взлет самолетов в Горской и, естественно, они следят за машинами, пересекающими Финский залив по прямой, поэтому нужно усыпить их бдительность. Как? Выйти к Стрельне дальним круговым маршрутом. Лучше всего по плавной дуге от Сестрорецкого разлива, через остров Котлин до южного побережья и далее уже напрямик.

Еще раз мысленно проследив весь маршрут, Мациевич спустился с капонира на землю и похлопал рукой по фюзеляжу И-16.